Саймон одарил парня взглядом, просившим оставить иронию при себе, принц умолк. Мартина покачала головой.

Юный чародей опустился на колени возле надгробия Карсилины, пламя свечей дрогнуло, как и что-то в груди.

– С Днём Рождения, Солнышко.

Провёл рукой по гладкому мрамору плиты, дотронулся до холодного талисмана Карсилины, висящего у него на шее и закрыл глаза…

***

Карси стояла возле большого окна в столовой, почти спрятавшись за красную с фигурным золотым орнаментом занавеску. На улице лил дождь, тяжёлые капли барабанили по подоконнику.

Когда Саймон вошел в столовую, девушка вынырнула из укрытия, затем сказала:

– Знаешь, я тут подумала…

– Отлично! – Улыбаясь, перебил он. – Теперь мы знаем, что мыслительный процесс запущен.

– Саймон, я серьёзно! – насупилась она.

– И что ты там надумала? – поинтересовался парень, бодро подходя ближе.

Карси вздохнула, выдержала паузу и произнесла:

– Чувствую, будто на меня что-то давит. Такое большоё, темное, словно готово отобрать весь воздух из легких и выбить точку опоры.

Саймон моргнул, а она продолжала делиться переживаниями:

– Оно наблюдает, сгущается и шепчет, что я умираю, – Карсилина нервно выдохнула. Ей было стыдно признаться в том, что это пугало, и непонятное навязчивое состояние совсем не хочет отпускать. – А что, если я больше не смогу дышать, что если…

Девушка осеклась, украдкой переведя взгляд на ногти правой руки. Ей было не свойственно признаваться в том, что волновало.

Саймон, вздрогнув, остановился, ощущая, как цепкой лапой к нему прикасается тревожность, и посмотрел на принцессу:

– С чего такие мысли, Солнышко? – ему хотелось, чтобы причина поскорее нашлась. Может, из-за общения с ним и Карси тоже начала сходить с ума? Но расстройство психики не заразно, это же не грипп.

– Ну а всё-таки? А я ведь часто попадала в ситуации, когда могла погибнуть. – Принцесса хотела лишь, чтобы беспокойство прошло. – Как представлю, что могло случиться…

– Понятно, рефлексия по поводу рискованных поступков. – Заметил Саймон, осторожно взяв её за руку. – Смею успокоить, пока я рядом, ничего с тобой не случится. Я за этим слежу. Да и Серебринка с Зольтером тоже.

Кажется, Карси только сейчас начала осозновать, что именно могло произойти там, на стадионе. Словно вот именно сейчас, отсрочено, пришло понимание, что девушка могла быть уже мертва. А вслед за этим проникло и чувство стыда за то, что она вообще согласилась подменить Сулитерию.

Карси стояла перед Саймоном, мучимая чувством вины, и ее щеки становились от этого красными, хотелось отвести взгляд.

– Я не знаю, почему так происходит, – она не могла объяснить это безрассудство. Тогда, когда Карсилина ночью искала кухарку в подземелье, и потом, тот случай во время матча. Словно, помочь другому, было гораздо важнее, и Карси тогда не осознавала, насколько опасны ситуации..

Принцесса понимала, что Саймон вправе обижаться на нее, или хотя бы злиться. Но он почему-то смотрел слишком тепло.

– Прежде, чем совершать бездумные действия, поговори с кем-нибудь. Поверь, помогает. А ещё лучше, хорошенько обдумай последствия решения. – Наблюдать Карси в таком состоянии было необычно.

Она запуталась в себе, а такое нечасто увидишь.

– Ну, а если всё-таки меня убьют, что ты будешь делать? – Карси и сама не ожидала, что скажет это.

– Пойду собирать коренья, травки всякие, чтобы сделать чудесный воскрешающий порошок! – Саймон не хотел, чтобы Карси думала, как вопрос его обеспокоил. – А потом мы вместе наваляем твоим «убийцам»! У меня каждый пунктик расписан…

– Я серьёзно! Это важно.

– Важно, что ты жива…

– Почему ты не отвечаешь на вопрос? – она даже насупилась.

– Карси, ты вживаешься в роль принцессы. Становишься требовательной и капризной. – Саймон улыбнулся, сквозь волнение, плескавшееся где-то глубоко внутри. – Да и сама знаешь ответ. Зачем спрашивать, в надежде услышать подтверждение?

Затем, Саймон развернул стул с высокой дубовой спинкой сиденьем к столу, и сел на него, подперев щёку ладонью.

– А, если честно, не могу представить тебя мёртвой. – Признался он, прекратив отшучиваться. – И не заставляй, это чертовски трудно.

Карсилина отвернулась к окну, глядя, как дождевые капли стекают вниз по стеклу, проглатывая друг друга, становясь больше, набирая скорость и оставляя мокрые дорожки.

Может быть, она предчувствовала что-то. Знала ли, что не доживёт до конца месяца?..

– Прости. Зря я начала этот разговор. – Она почувствовала себя неуютно, и обняла сама себя, вздрогнув.

– Карси, если что-то тревожит, скажи.

– Всё хорошо, честно. Не знаю, зачем спросила… – Карси смущенно перевела взгляд на занавески.

Саймон оставил стул позади и мягко положил руки ей на плечи:

– А давай, наделаем бумажных самолётиков, запишем там все наши беспокойства, разведём огонь в камине и запустим прямым рейсом на сожжение?

– Думаешь, от этого мы станем меньше волноваться?

– Бросая каждый самолётик в огонь, мы будем напевать волшебную песенку «Прочь Невзгоды». Невзгоды испугаются, и будут обходить нас за километр.

– Разве такая песенка есть? – не поняла Карси.

– А что мешает её придумать?

***

Саймон не заметил, как пришла Сулитерия.

На колготках у неё был рисунок из черепов. Ноздря проколота. На девушке висела бесформенная футболка с изображением солиста рок группы «Крышка Люка». Лицо у солиста было всё вымазано белым, а губы накрашены чёрным. Брови у него отсутствовали. Еще, его прическа отличалась высокой степенью спутанности волос. Наверное, если такой приснится, можно вскочить с кровати с дикими воплями «Демон!!».

Из-под футболки колдуньи чуть виднелась чёрная кожаная юбка. Ноги утяжелялись ботинками, совершенно непропорциональными. Коротко-стриженные волосы Сулитерии отливали фиолетовым цветом.

Впрочем, все уже привыкли к её такой внешности и не удивлялись. После того, как сгинула Гадритта, ее племянница полностью сменила имидж.

Саймон с ней общался, потому что решил, что Карси хотела, чтобы у нее были приятели. Он бы не назвал это дружбой.

На кладбище Сулитерия принесла четыре розы, алых, словно кровь. Листья у них были чуть влажные.

– Подержи, пожалуйста, я шнурок завяжу. – Попросила она, протягивая Саймону эти злополучные цветы.

Он, тревожно вцепившись в лямку своей сумки, застыл, не решаясь их взять. Почему Сулитерия не завязывает шнурки магией?

– Ну же! – раздраженно настаивала колдунья, неприятно вглядываясь в его глаза.

Саймон категорически не хотел к ним прикасаться, но принял, сжав ладони на их стеблях, словно оковы. Цветы, все четыре, тут же почернели, сморщив лепестки.

Мартина с Альфредом непонятливо переглянулись, а Сулитерия испуганно воскликнула:

– Ты что наделал!

– Прости… – Прошептал Саймон, опустив голову, в то время как розы распадались в его руках, осыпаясь пеплом на траву.

Вот почему он не носил Карсилине цветов. Все они увядали, хватало и одного прикосновения. Растения не выносили того, что творилось на душе, они всё чувствовали.

Саймон тревожно, чуть ли не задыхаясь, кинул их под ноги Сулитерии, черные стебли разбились на гранитной плитке, и ушёл с кладбища. Нужно было побыть одному.

***

В комнате Саймон подошел к окну, бросил презрительный взгляд в сторону журналистов, расположившихся на стульчиках на лужайке. Рядом с ними порхали крылатые камеры, того и гляди, полетят подглядывать в окна! Мартин Вейс что-то рассказывал, наверное, говорил о том, что Королева Лоритта IV заказала построить Карси собственную усыпальницу, кои были у других почивших членов Династии Фротгерт. Рядом с Мартином Вейсом сидели Димка, Серебринка и Зольтер.

Саймон резко задёрнул штору, чуть не сорвав её с карниза, и уселся на кровать, прислонив спину к холодной стене.

Потеряв счет времени, он сидел, размышляя о несправедливости жизни, пока в комнату не раздался стук.