Как известно, летом прошлого года принц принял участие в крупном сражении, окончившимся столь гибельно для шведского флота. При дворе его превозносят за это до небес, утверждая, что именно его вмешательство привело в своё время к столь сокрушительному поражению и гибели шведского короля. Впрочем, многие морские офицеры, с которыми мне довелось разговаривать,утверждают, что, принц в основном носился с корабля на корабль и всюду вносил хаос, всячески препятствуя адмиралу Чичагову проводить свой план действий. Так или иначе, победа была одержана, и придворные льстецы теперь не устают упражняться в славословиях в адрес принца. Могу, однако свидетельствовать, что это не повлияла на его скромный характер — говорят он даже не сразу принял от Её Императорского Величества пожалованный ею орден.

Принц заявляет о своём расположении к Англии, хвалит её общественные установления и обычаи, особенно отмечая важность существования такого института как «парламентская оппозиция». Принц с большим интересом расспрашивал о промышленном росте, происходящем в Англии в последние годы, успехах мореплавания и торговли. Он кажется искренне заинтересованным во всестороннем развитии торговых отношений и надеется, что все недоразумения между нами вскоре забудутся.

В отношении ситуации на Чёрном море принц высказал довольно странную идею о том, что если бы России позволили построить на Босфоре надёжную крепость, то она могла бы договориться с Турцией о демилитаризации данной акватории, полностью запретив здесь военные суда. На моё возражение о том, что Россия, имея на Чёрном море корабельные верфи, всегда сможет в короткие сроки построить здесь флот, как это сделал князь Потёмкин всего пять лет назад, принц предложил устроить систему наблюдения за доками, исключающую их военное применение. Впрочем, он сам, кажется, понимает утопичность этой идеи, поскольку на появление русской крепости в одном переходе от столицы султан, конечно же, никогда не пойдёт.

В целом, несмотря на своё образованность и глубокие познания в различных науках и отраслях промышленности, Принц показался мне мечтателем, оторванным от жизни. Так, он считает, что паровой двигатель сыграет важную роль в мореходстве, позволяя торговым и военным кораблям ходить независимо от ветра. Впрочем его идеализм довольно миролюбивого толка: так, он высказался за прекращение экспансии России в Европе, сокращение сухопутной армии и уменьшение бюджетных трат. Полагаю, что восшествие его на престол, сильно приблизившиеся после отъезда цесаревича Павла, окажется для Англии благотворным.

В отношении текущих дел сообщаю, что императрица Екатерина решительно настроена ни в коем случае не возвращать Оттоманской империи Очаков. На все мои мирные предложения в этом направлении она отвечала с иронической улыбкой: «Сударь, так как король, ваш господин, намерен выгнать меня из Петербурга, я надеюсь, он разрешит мне удалиться в Константинополь». Надо сказать, что кроме пустых разговоров русские предпринимают и некоторые усилия в направлении ослабления нашей империи. С некоторых пор в Петербурге действует некий Сен-Жинье, француз, утверждающий, что имеет надёжный план вторжения в Бенгалию через Кашмир с целью ниспровержения власти Британской Ост-Индской компании в северной Индии. Также в Петербурге отмечено присутствие ирландских заговорщиков, имеющих планы путём заговора и диверсии сжечь наш флот в Портсмуте.

В связи с данными обстоятельствами, а также учитывая сопротивление, оказываемое парламентской оппозиции планам правительства объявить войну России, считаю нецелесообразным вручение сейчас ультиматума с требованием о передаче Турция Очакова, поскольку данный ультиматум неминуемо будет отвергнут, что приведёт к началу военных действий. Ввиду выбытия из числа наших союзников Швеции, нерешительной позиции Пруссии, волнений в Голландии и Франции, а особенно из-за резкого возрастания сил Балтийского флота, включившего в свой состав захваченные в прошлом году шведские корабли, война с Россией в настоящее время представляется нежелательной.

Засим остаюсь всецело Ваш,

Чарльз П. Уитворт.

Глава 10*

Прошла зима с её развлечениями, морозами и постоянною петербургскою тьмою. Для меня она ознаменовалась множеством дел и забот по новым, доставшимся от Потёмкина ведомствам. Если в делах морской коллегии я уже немного разобрался, то проблемы Новороссийского генерал-губернаторства были мне совершенно незнакомы, и теперь, чем больше я в них вникал, тем запутаннее они казались. Потемкин, конечно, был талантливый администратор, но в финансовых его делах ожидаемо царил страшный бардак!

Хорошенько подумав, я пришёл к выводу, что начинать надо с финансовой ревизии. Группа специалистов уже работала в этом направлении в Морской коллегии. Как ожидалось, были обнаружены различные странные контракты непонятного назначения на несуразные суммы. Впрочем, я не обманывался насчёт способности ревизоров вскрыть все, или даже большинство злоупотреблений. Вот, скажем, ведомость о выдаче матросам «винной порции» — бумага есть, цифры в ней сходятся, а получали ли матросы это вино — Бог весть! То же самое касательно тимберовки, сиречь ремонта, судов: сколько там гнилых досок заменили, а сколько оставили прежними — совершенно непонятно. И чувствую я себя, как жук, перевёрнутый на спину: машу ножками во все стороны, а толку нет — вокруг будто вата. Даже Балтийский флот толком не отследить — что уж говорить про Черноморский!

Возвращаясь к Новороссийским делам: одним из первых я решил заслушать мнение Александра Романовича Воронцова. Этот вельможа, надо сказать, всегда был яростным противником Потёмкина, критикуя практически все его нововведения, и в данном случае он не изменил себе:

— Александр Павлович, я знаю что вы, вслед за государыней, считаете покойного светлейшего князя великим государственным умом. Но надо сказать, что действия его в Новороссийском крае и Таврической губернии всегда несли в себе печать скороспелости и торопливости, а финансовые издержки всех мероприятий были чрезвычайно велики!

— Александр Романович, понятно, что Светлейший князь здорово изнурял казну! Но то дело прошлое, а мне интересно другое: вы лучше скажите, что теперь делать-то? Как наладить жизнь в этих бескрайних степях, чтобы было всё дешевле, лучше, быстрее?

Воронцов поднял брови, будто бы говоря про себя «эвона ты хватил!»

— Быстрее — прямо скажем, никак. Надобно всё ставить на твёрдое основание! Водные пути налаживать, сухопутные дороги, учреждения правильные…

Подумав-подумав, потолковав с Воронцовым, мы выработали несколько ключевых пунктов развития края.

Первый — это топливо. Там нет дров, а зимой, как ни странно, холодно. Надо добывать уголь! Второй — транспорт. Край большой; лес, уголь, пшеницу надо перевозить, и в больших количествах! Третий — изготовление стройматериалов. Там строится много новых городов, а значит, нужно очень много кирпича, извести, строительного леса, железа на крыши, и так далее. Четвёртый — как ни странно вода. Качество воды почти везде скверное, а это значит, что среди людей и скотины свирепствуют болезни. Пятый — постройка кораблей. Черноморский флот, — это очень-очень большая структура, требующая постоянного пополнения; а учитывая, что он находится в моём ведении как генерал-адмирала, ситуация приобретает особую остроту. Шестой — торговые порты. Налаживание сообщений с иностранными державами через Чёрное море способно дать колоссальную прибыль, и все это понимают. И седьмой, как ни удивительно — люди. Край сам по себе малолюден, плюс постоянные вспышки чумы… Нужны поселенцы, а это дело требует внимания.

Топливо. Добычу угля уже начали в районе Луганского литейного завода, и в некоторых других местах. Надо искать новые месторождения, и везти уголь во все крупные города (для обогрева), на кирпичные заводы, на появляющиеся чугуноплавильные предприятия.