Призвать себя к порядку и успокоиться никак не выходило.

– Да что ж такое. – Дышала глубоко и размеренно, чуть задерживая выдох, но всхлипы всё равно прорывались.

«Это всё ярин Танич! Наговорил всякого. Я могла просто выйти замуж! Всё образуется. Пускай всё образуется».

Мне очень хотелось на это надеяться.

14 травня 7393 г. от с.м.

Байковский уезд, имение Спасское

– Татьяна Адамовна, варенье просто замечательное! Передайте мои комплименты кухарке! А может, это Ваш рецепт? Откройте секрет? – матушка щебетала не останавливаясь, что те птахи за окном.

– Благодарю, Ваше Сиятельство. Я передам кухарке. – Баронесса Врекова улыбнулась самыми уголками губ, в остальном оставшись безучастной.

Коснулась чайника, задевая вплавленный в фарфор и окружённый особым узором камушек, чтобы подогреть воду.

– А эти вазочки – просто прелесть! Такие торжественные. Очень в духе вашего дома.

Я, делая глоток чая, искоса глянула в сторону бабушки. Та ожидаемо усмехнулась, пряча улыбку за чашкой, будто бы рассматривая роспись. На предложенном хозяйкой сервизе позолоты было едва ли не больше, чем фарфора.

– А я так люблю варенье! В этом году хочу сделать побольше абрикосового.

В который раз мне захотелось зевнуть, но сдержалась. Путь в имение Врековых оказался не таким уж простым. До Спасского от Сужгорода было почти что десять часов езды, потому пришлось выехать ещё вчера и переночевать в Горлицах, которые на удачу были по пути. А нынче утром уже оттуда мы отправились в гости. И всё равно дорога оказалась слишком долгой. Сегодняшний день выдался жарким, матушка даже заволновалась, что у меня может пойти носом кровь. Такое случалось, если доводилось долго пробыть на солнце, потому каждый год с приходом лета приходилось беречься. Но в этот раз, слава Ваятелю, ничего такого не случилось.

Усадьба Врековых напоминала древний беломраморный дворец с колоннами и портиками, однако какой-то тяжеловесный. Будто строил его человек, ранее знавший лишь крепкие приземистые избы. Позолоты, хрусталя и фресок здесь было в избытке, особенно как для загородного дома. С избытком было и всяческих артефактов. Сразу становилось понятно, что хозяин весьма богат, к тому же Марк Прохович уже не раз успел напомнить, что держит свой артефакторный цех. Чего здесь не хватало, так это уюта.

Характер гостеприимства родителей жениха был странным, но, к сожалению, ожидаемым. Поздоровавшись, более барон нас с матушкой и бабушкой не замечал и за обедом вёл разговоры только с батюшкой. Ответные смотрины устраивали, чтобы оценить хозяйство жениха, и Марк Прохорович не стесняясь перечислял все свои предприятия, список которых, видно, был бесконечным. Стефан лишь изредка подавал голос, а баронесса была привычно тиха.

Прошло два дня с моей встречи с ярином Таничем и две недели с помолвочного бала. Накануне я изо всех сил убеждала себя скрепя сердце принять посланное Ваятелем и, казалось, преуспела в этом. По всему было видно, что Марк Прохорович грубый и весьма горделивый человек, к тому же старых взглядов на семейный уклад, но при должной мудрости и с ним будет несложно найти общий язык. Держать очи долу и помалкивать не велика хитрость. К тому же, Татьяна Адамовна вот тиха на людях, но по тому же старому укладу, в доме у неё должно быть довольно власти. И, в конце концов, мне выходить замуж за Стефана. У него могут быть другие взгляды.

Тем временем светская беседа матушки и Татьяны Адамовны всё не складывалась.

– У Вас в столовой висят очень красивые сцены охоты.

Излишне натуралистичные, надо сказать. Особенно свежевание дичи.

– Я тоже хочу украсить нашу в городском доме какими-нибудь миниатюрами. У кого Вы приобрели эти работы?

Я вновь отпила чаю и в который раз поразилась упорству матушки в поддержании беседы.

– Боюсь, я не смогу Вам помочь. – Татьяна Адамовна взглянула в сторону стоявшей в уголке горничной, и та торопливо подошла, чтобы подлить всем в чашки. – Картины покупал мой муж, а я не сильно интересуюсь его делами.

Также взглядом баронесса отпустила горничную и тут же повернулась в сторону дверей. Спина её ещё больше выпрямилась, ладони заняли привычное место на коленях.

– …пришлось везти из-за границ, однако я о том вовсе не жалею. Выглядят они весьма достойно!

Тяжёлая белая с позолотой дверь – в этом доме всё было белым – открылась ещё шире. В гостиную вошли батюшка, Марк Прохорович и Стефан.

– Вижу, вы уже совсем здесь освоились, Ульяна Петровна! Безмерно рад. Вы отлично смотритесь в наших интерьерах. Пётр Афанасьевич, ещё раз благодарю Вас за столь прелестный цветок для моего сада. Мой сын тоже рад такой удаче.

Стефан с учтивой улыбкой кивнул, подтверждая слова отца. Я же сразу пожалела о том, что отказалась с утра надеть голубое платье тонкого хлопка. Нынешний визитный наряд из жёлтого фая и вправду очень органично смотрелся в древнеимперском великолепии усадьбы Врековых.

– Барон, у Вас здесь чудесная коллекция живописи. Поведайте, у кого Вы заказывали картины из столовой? – Матушка смотрела так, будто ей и правда это было интересно.

– Спасибо за комплимент, Марфа Григорьевна. Возьму на себя смелость облегчить вам жизнь и передам все контакты вашему мужу.

– Вы так заботитесь о дамах, барон. Татьяне Адамовне безмерно повезло, ведь Вы даёте ей столько свободы от рутинных и сложных для женского ума дел. – Бабушкин взгляд был открытым, а в голосе чувствовалась искреннее уважение. Она имела большой опыт в светском общении.

– Благодарю, Ваше Сиятельство. – Барон поклонился. – В этом доме женщинам никогда не приходится жаловаться или просить о помощи. Думаю, Ульяна Петровна это ещё оценит, а пока можете положиться на слова моей жены.

Под выразительным взглядом мужа, Татьяна Адамовна в своей обычной манере пролепетала что-то согласное, но я того уже не слышала. В голове звучали предупреждения ярина Танича. Это было совершенно некстати! После всех долгих размышлений накануне, сегодня мне хотелось узнать, как Стефан видит наше будущее супружество, но не спрашивать же об этом открыто и прямо сейчас. К тому же при его отце.

– Марк Прохорович, позвольте прогуляться по парку? Сегодня чудная погода, а цветники Вашего имения поразили меня ещё на подъезде.

Изображать из себя глупышку было не слишком приятно, но иногда это и вправду необходимо. Так говорила бабушка, обучая меня светской беседе, и, к сожалению, после начала выходов в свет уже случались поводы в этом убедиться. А теперь, пожалуй, пора было и вовсе начать привыкать.

– Разумеется, Ульяна Петровна. Пётр Афанасьевич, я рассказывал Вам, как выписывал бархатные восточные розы?

– Нет, но уверен, Вам и в этот раз пришлось приложить немало усилий.

Через столовую, просторную переднюю и парадное крыльцо мы все вместе вышли в обустроенный во фрагонской манере парк.

Строгие линии зелёных изгородей, клумбы идеальных форм, растущие будто по линейке цветы – всё это очень подходило к стилю самого поместья. И было совершенно не по мне, но сейчас я была готова сколь угодно долго любоваться закованной в жёсткие корсеты фигур природой, только бы получить возможность беседовать со Стефаном наедине. Впрочем, никто и не пытался нам препятствовать. Мы словно случайно оказались рядом, а после также просто и естественно отстали от остальных. Стефан предложил локоть, и я с улыбкой взяла его под руку.

– Ваш парк чудесен. Наверное, непросто было найти хорошего садовника?

Взгляд привлекла почти полностью голубая клумба.

– О! Никогда бы не подумала, что вильконии могут расти в саду в наших краях. – Я не удержалась, шагнула ближе и присела рядом. Небольшой холмик как ковром покрывали маленькие кустики с крохотными голубыми колокольчиками. – Слышала, они не выносят жары и сухой земли?

– Вы правы. – Стефан остановился рядом. – Для них пришлось создавать специальные артефакты, да и дрессировка слуг до должного уровня ответственности заняла у отца много времени. Несколько экземпляров сохранить не удалось.