Я был черепахой Мне нравится дождь: я был рыбой, ихтиозавром, может быть, рептилией, а может, черепахой… А еще я был… советским человеком! Строптивый ветер 1 Ночного неба облачность, заочность планет и звезд – до них не докричусь! Очнулся ветер, пробует на прочность граниты зданий, силу наших чувств. Приходит всё в другое состоянье, не то чтоб в состояние войны, но близко, и мучительно сознанье, что мир идет в объятья Сатаны. Былые перечёркнуты дороги, а новых днем с огнем не отыскать! Но верю: Богородица в итоге путь истинный укажет нам опять. Ночного неба облачность, заочность иных миров – поди их обнаружь! Строптивый ветер пробует на прочность граниты зданий, силу наших душ. 2 О век двадцатый, самый безобразный и самый для страны кровавый век! Не вырулили. Cнова в буржуазный залив судьбой заброшен наш ковчег. Судьбой, а может, промыслом Иуды? Соображенья есть на этот счет! Большой приватизации причуды, гайдарами обманутый народ. И снова зреют те же предпосылки, что в прах повергли нас сто лет назад. И топчется Россия на развилке, ее не расцветает вертоград! А если чудо все-таки случится, не чудо – ход истории самой! Так вслед за черным днем Аустерлица был день Бородина с Березиной. 9 мая О май, страна пионов, ромашек, первых гроз, и Лиги чемпионов, твоя, Ролан Гаррос!.. О небо голубое! О Дня Победы твердь! О май, страна героев, поправших смертью смерть! Великий день Спасенья! В нем все: и Рождество, и кровь, и Воскресенье, и жизни торжество. Зимние гуды Дни со снегом – белые пятна! Их еще предстоит изучать. Главное – чтобы стала понятна века гербовая печать. Эти зимние гулы, гуды! Над планетою дым столбом. Ход истории как Бермуды, ход истории – напролом. А еще – по лезвию бритвы, холодна дамасская сталь! Каждый шепчет свои молитвы, и чужие ему не жаль… Дни со снегом – белые пятна, крыши белые… Подо льдом бьется будущее невнятно, и судьба – за первым углом. Я познал Звёздам ничего не остается, как тянуться медленно друг к другу и в мирах плутать не как придется, а по заколдованному кругу. Из вселенского пришла ты схрона, лик твой вижу и всегда ликую. Я познал всемирного закона тяготенья силу неземную!.. Упала шапка Знакомства нашего картины. Был разговор порой игрив. …Ты выходила из машины, в салоне шапку уронив. Белесовата, как папаха, скрывала все твои черты — куница, белка, росомаха?.. И я не знал, какая ты. Но крепок замысел вселенский. Упала шапка неспроста! И мне открылся профиль женский — нечаянная красота. Летит как будто и поныне за тройкой бешеной вослед некрасовская героиня, и ты была ее портрет! Дорога в Болдино 1 Ладные в ряд не дома – терема. Только приводит в смущенье в цех превращенная ткацкий – эх-ма! — церковь Богоявленья. Стала шоссейною и пролегла, где ей удобней, дорога. Эта ж осталась, какой и была — каторжный путь, до острога. Светел булыжник, от времени сед — знает истории встряски! Но для него не остыл еще след в Болдино мчащей коляски. 2 Ухо к земле приложу я – не сон, не наважденье ли это? Там, в глубине позабытых времен, бьется ли сердце поэта? Там, где сжигает свои корабли осень без всякой печали, бьется любовью оно к Натали — краше невест не встречали! Ах, поскорей бы устроить дела, к Таше стрелой воротиться! Переписать свою жизнь добела, как манускрипта страницу. 3 Злое задумал старик-карантин и – ему палки в колеса!.. Что тут поделаешь? Выход один: письма, сомненья, вопросы. Пробовал раз по-мальчишески он сквозь загражденья пробиться. Где там! со всех обложили сторон — зверь не проскочит, ни птица. Словно бы участь его угадав, славы небесной царица крепко держала его за рукав и не пускала в столицу. Был суеверен, а не углядел поданного ему знака: – Эта звезда, совершенства предел, не твоего зодиака! |
