Что получилось в итоге? Заполненные машинами улицы с многокилометровыми пробками. Дорогущее картонное жильё в человейниках с кучей быдла и наркоманов. Высокие цены, низкие зарплаты, продажные политики и такие же продажные копы. Силиконовые куклы, низменные интересы, реки алкоголя на любой вкус и разноцветные пышные горы наркоты, а главное – никакого честного бизнеса и хорошей высокооплачиваемой работы. Приходилось выживать. Либо шевелишься, либо подыхаешь на улице нищим, пожирая объедки со стола какого-нибудь корпоративного ушлёпка, пригревшего себе задницу на тёплом местечке. Суки. Мрази. Люди от голода подыхают, а они…

В задумчивости Рэд не заметил, как дошёл до Трущоб. Района, где он уже четвёртый год существовал, надеясь на то же, на что и остальные: вытянуть золотой билет и получить возможность убраться отсюда. Возможность, которая позволит ему выбиться в люди. С каждым заказом он надеялся на это. Верил. И каждый заказ оканчивался хуже предыдущего. Ещё чуть-чуть и ему вообще перестанут их выдавать. Тогда придётся податься в грузчики или уборщики. Таскать пыльные картонные коробки до кровавых мозолей и боли в суставах. Или вытирать блевотину с грязного пола в каком-нибудь задрипанном клубе или наркопритоне. Снять жильё в ещё более убогом месте и жрать только химию, от которой лет через пять можно оказаться в больнице или попросту сдохнуть.

Последние пять заказов он провалил. Потому что был под препаратами. Потому что опять не хватило смелости. Потому что опять поругался с Синди, и голова была забита разноцветным сопливым дерьмом!

Рэд вошёл в подъезд пошарпанной бетонной многоэтажки, подошёл к лифту и нажал на кнопку. Лифт не работал. Снова. Рэд со злости пнул решётку закрытых дверей. Если лифт не работал, это означало только одно: придётся подниматься на восемнадцатый этаж пешком. Снова по лестнице. Но это полбеды. На лестничных площадках частенько ошивались неприятные компании, которым только дай повод, почешут об тебя кулаки.

Как же Рэд хотел отсюда свалить. Чтобы не видеть этих пропитых бледных лиц, не чувствовать эту ужасную вонь курева, обоссанных стен, травки, баллончиков с краской, пива и энергетиков. Туда, где он сможет подниматься домой, не боясь, что ему сломают рёбра или обшмонают. Туда, где они с Синди будут счастливы.

Рэд вышел на лестницу и услышал гомон откуда-то сверху. Крики были резкими, громкими. Кажется, намечалась драка. Лестница была с обеих сторон дома, поэтому он приноровился определять на слух, на каком этаже сидят, чтобы с одной стороны переходить на другую и продолжать подъём. Это помогало ему избегать неприятностей. Бывало, конечно, что сидели везде. Тогда оставалось надеяться на удачу.

Вспомнив про Синди, Рэду стало хуже. Они давно не виделись, а от неё ни ответа, ни привета. Один раз она написала ему сообщение, но и то совсем коротенькое. Сказала, что всё ок, просто она занята. Чем занята? С кем занята? Где занята? Хрен бы знал! А ведь он для неё делал всё, что мог. Да, может у него не всегда были деньги и машинёшка совсем уж простенькая, но о чём бы она его не просила, он откладывал любые дела и бежал к ней, надеясь помочь. Сделать хоть как-то её жизнь лучше. Бывало, даже цветы дарил, что в этом долбаном городе совсем уже не модно и привлекает только несовершеннолетних пигалиц, верящих в романтику и любовь с первого взгляда. Но Рэду это нравилось. Он хотел сделать Синди приятно и делал, как мог. Как умел. Похоже, получалось у него плохо.

К чёрту всё! Подумал Рэд, проводя картой по сканеру, переступая порог своей пропахшей сыростью и грязными носками конуры. На этот раз ему удалось избежать неприятностей. На этот раз. Он нажал на выключатель, и в тусклой, затёртой изнутри люстре зажглись лампочки. Заморгало. Одна из лампочек тихонько загудела и погасла. Оставалась одна-единственная, света которой едва хватало, чтобы разглядеть, что под ногами. Когда Рэд вошёл, тараканы и пауки разбежались во все стороны, попрятавшись по углам.

В квартире было не прибрано. Он обещал себе навести порядок, но последние три недели у него совершенно не было настроения. Из раковины торчала гора немытой посуды, рядом с которой на гарнитуре валялись коробки из-под пиццы и пакеты с логотипом дешёвого фаст-фуда. Синтетика. Сплошная химия из порошка. Но так было дешевле. Здесь, в Нова-сити, всё натуральное было дорого. Хоть Рэд и пытался питаться нормально, не всегда на это самое “нормально” были деньги.

Рэд скинул кроссовки и, не глядя под ноги, направился прямиком к кровати. На полпути запнулся обо что-то твёрдое и ушиб большой палец правой ноги. Ойкнул, попрыгал на месте, разразился руганью. С трудом доковылял до постели, скинул покрытые крапинками засохшей грязи штаны и бухнулся на мягкий матрас, уткнувшись лицом в подушку. Не прошло и минуты, как он захрапел.

Проснулся Рэд в шесть утра. Голова трещала, тело бил озноб. Глаза как открылись, так не закрываются. Ни двух слов, ни двух мыслей связать не получалось. Отходняк. В таком состоянии он провёл весь день и только к вечеру, когда стало немного лучше, вышел на свежий воздух.

Суббота. Кругом куча такси и расфуфыренных фифочек, которые спешат занять очередь в “Лагуну” – самый модный клуб в городе, где вот эти самые фуфырки каждые выходные закидывают удочку, надеясь поймать рыбёшку покрупнее. Как правило, везёт тем, у кого юбка короче, ноги длиннее и грудь больше, а ещё милое нарисованное личико с надутыми губами. Рэд и сам, бывало, пусть и не в Лагуне, но далеко не раз пропадал в отупляющей суете выходных дней, окунаясь в неё с головой. Совершенно не замечая, как проходит время.

Но не сегодня. Сегодня денег на подобные развлечения у него не было. Заказ провален, других нет и не предвидится. За интернет заплатить нечем уже второй месяц, телевизор тоже не работает. Дома делать нечего.

Рэд взял мобильник, нашёл номер Синди и позвонил. Долго висели гудки.

– Ну же, Синди, возьми трубку! Взмолился Рэд.

Заговорил автоответчик.

Он сбросил и набрал ещё раз. Снова гудки. Тогда он написал сообщение.

Р: Синди, прив! Как ты? Увидимся?

Немного подумав, добавил смайлик: :).

Отправил.

Рэд решил, что даже если Синди ему не ответит, он всё равно до неё доедет. Погано на душе было так, что ему нужно было выговориться. Нужно было, чтобы его выслушали и заверили в том, что всё будет хорошо. Он не знал, что прямо сейчас Синди сидит дома, а в гостях у неё подруга, которая всеми правдами и неправдами уговаривает её пойти в клуб, во всех красках рассказывая о том, как познакомилась с брутальным красавцем, так ещё и богатеньким. Тот уверял, что обязательно сводит её на пластику после того, как она заглянет к нему на вечерок в большой дом на Селфмейд-стрит, но она же не дура и сразу не согласилась, поэтому продинамила его. Сегодня он позвал её снова. Она сказала, что подумает и пока занимается этим самым абсолютно бессмысленным думанием, так как подсознательно уже на всё согласилась, решила пойти в Лагуну пораньше и пропустить пару коктейлей. Он дал ей вип-пропуск, по которому пускают без очереди. Одной ей идти скучно, поэтому она уговаривала Синди поехать с ней. К тому же, вдруг и она там найдёт своё счастье, а то этот её, как там его, Рэд? Совсем бестолковый и даже в салон её ни разу не сводил. Очень уж тоскливо, должно быть, встречаться с таким, как он. Конечно, цветочки носит, слова красивые говорит и всё такое. Но фи. Ни мышц, ни денюжек, ни машины хорошей, белой, красивой. Живёт так вообще в свинарнике. Походом на пластику тут и не пахнет. Значит, не любит.

Синди слушала подругу со слезами на глазах, сжимая в руке одноразовую салфетку. В этот самый момент позвонил Рэд. Трубку она не взяла. Если бы взяла, то совсем разрыдалась бы. Она с трудом сдерживалась от того, чтобы немедленно не согласиться на предложение подруги и в глубине души уже знала, что согласилась ещё тогда, когда Айва только пришла к ней. Она давно никуда не выходила, а сценарий работа-дом настолько уже в печёнках засел, что хоть на стену лезь. Или реви. Или реви и лезь. Ещё и тему больную затронули, отношения с Рэдом. У них уже давно всё шло наперекосяк. Ссоры на пустом месте, встречи, от которых становится только хуже. Ходишь потом вся заплаканная и спать нормально не можешь. Просыпаешься с красными глазами, закрашивая тоналкой круги и натягивая на лицо улыбку, а вечером всё снова по тому же сценарию.