– Гимнаст? – спросил препод и без спроса полез щупать фактуру бицепса.

Наиль передернулся от щекотки:

– Танцор, – потом вспомнил физподготовку и самооборону от Петровича и добавил: – И немножко спортсмен.

– Ага-ага, – задумался препод надолго, не убирая между тем пальцев с чужого плеча. Наиль посмотрел вопросительно на синеглазку, спрашивая взглядом: «Это нормально или мне лучше сразу смыться?». Она весело улыбнулась и показала кулачки в жесте «держись, мужик, я за тебя болею».

– Ага, – отмер препод, смутившись, убрал свои пальцы и даже сцепил их в замок за спиной, прошелся по классу. – Уверен, что Казимир будет счастлив поработать с тобой…

– Сам Малевич? – пошутил Наиль.

– Сам Рябинович, – хохотнул препод (друга художника действительно звали так Казимир Рябинович и шутки по этому поводу не кончались, как и не кончались очереди на заказ картин) и тут же загрустил. – Но он в отъезде. В Ялте.

– Так я вам подхожу? – спросил Наиль в третий раз так и сумев понять: берут на работу или нет?

– Школа платит сто рублей, – честно сказал Иван Яковлевич, заранее прощаясь с натурой. Такие натуры бесплатно работать не будут. А жаль. Классу как раз не хватает порисовать вот таких фактурных, когда и скелет виден и мышцы проработаны и гибкость дает множество вариантов поз.

– В час? – с надеждой спросил Наиль, удивляясь расценкам. Так он на аренду квартиру долго не заработает.

– За сессию, – обломал его препод.

– То есть бесплатно, – подвел итог Наиль, комкая в руках футболку. Надевать не спешил, потому что видел уже жадные глаза художников и сосредоточенное чирканье по бумаге. Он чуть довернул плечо к свету, принимая более интересный ракурс.

– За идею, – поправил Иван Яковлевич грустно. – И любви к искусству. В частных студиях платят больше, – поморщился, но все же сообщил скорбную правду о финансовом положении дел государственной школы.

– Ясно, – кивнул Наиль. – Может бартер?

– К-как? – уцепился за шанс Иван Яковлевич.

– Я поработаю здесь за идею, а вы протежируете меня у частников?

– Гениально, – просиял препод. – Побудь здесь, – сказал он, вытягивая его за руку в центр композиции, то есть поближе к натюрморту, состоящему из горшка и тыквы. – Я договорюсь с директрисой, – преподаватель выбежал из класса, на ходу приглаживая бороду.

Длинноволосый парень ревниво подколол:

– А ты зубастенький. Тебе палец в рот не клади.

– Куда деваться. Не я такой, жизнь такая, – миролюбиво пожал плечами Наиль, а сам подумал: «Зачем вообще это извращение: класть свои пальцы в чей-то рот? М-мерзость». – Он передернул плечами, улыбнулся блондинке. Потом повернулся боком к синеглазке, подчиняясь ее жесту.

– Девушка есть? – спросила брюнетка.

– Будет, – честно ответил Наиль. – Заплачу за аренду хаты – будет и девушка, – он подмигнул синеглазке.

Она показала кулак с оттопыренным пальцем:

– Отвали, я лесби.

– Понял, – хмыкнул Наиль, не поверив про ориентацию, но поняв, что ловить ему тут нечего. Однако сразу не сдался, а развернулся к ней спиной и сделал вывод вслух: – Значит, с тобой просто хаты недостаточно… Мерседес или БМВ?

– Танк, – пробасил полный парень, который спал за мольбертом и проснулся на слове «лесби». – Что я пропустил?

– Пухлый, ты пропустил всё! – хохотнула синеглазка.

– Ого, какая натура! Это я не зря сегодня пришел, – сказал Пухлый, с шумом срывая с мольберта лист с недорисованным горшком и прикрепляя новый. – Вот не зря я столько тянул с дипломным проектом. Блондин, ты мой.

Ожидаемо, что от девушек посыпались шуточки и подколки. Наиль лишь улыбнулся и промолчал, его эти подколки совсем не трогали, потому что были лишь шутками и не несли угрозы.

Как бы случайно выяснилось, что синеглазку зовут Света, длинноволосого Ярик, темноглазую блондинку Милена, а брюнетку Катя.

За полчаса художники с Наилем успели обсудить любимый кофе и кафешки, а также препода. Вкратце: преподаватель живописи и рисунка Иван Яковлевич был разведен, без детей, конфликтовал с Союзом художников за свои права и гулял вечерами с таксой по парку.

Иван Яковлевич вернулся с кипой мятых бумажек в руке.

– Вот заполнить и в кадры. Завтра в семь.

– Спасибо, так я пошел?

– Мы не дорисовали! – почти хором взвыли художники.

Преподаватель растерялся:

– Но за сегодня ему никто не заплатит…

– Донат! – предложила Света и первая бросила десятку в горшок.

Наиль растерянно смотрел, как предмет натюрморта скупо пополнился еще рублей на сорок мелочью. Неприятно было ловить это ощущение, будто побирается, стоя в метро.

Ярик же демонстративно сложил руки на груди, отказываясь платить за зубастую натуру.

– У меня только карточка, – уныло признался Пухлый. Очевидно и на карточке было около нуля.

– Девчата… и юноши, давайте бартер? – предложил Наиль, сбрасывая неприятные ощущения. Художники – люди молодые, студенты, и не все из них имели подработку. А те, кто подрабатывал, естественно, спускали всю наличность на краски и прочие развлечения.

Вместе они договорились, что художники будут постить свои рисунки с натурой Эльчина и указывать его группу, тем самым раскручивая натурщика и помогая найти более платежеспособных заказчиков.

– Капитан Белова, что у вас нового по делу Квакина? Допросили подозреваемого Кротова? Откуда он узнал про убийство?

– Товарищ полковник, Кротов утверждает, что два раза подавал заявление на поиск пропавшего, но полиция не шевелилась, и поэтому он заявил про убийство.

– Они были друзьями? К чему такое рвение?

– Нет, всего лишь коллеги: иногда выпивали вместе. Но Квакин был ему должен приличную сумму денег и обещал отдать с отпускных, но пропал. Дверь никто не открывал, на телефонные звонки не отвечал. И, кстати, алиби Кротова не подтверждено. А в квартире Квакина работают эксперты, данных еще нет.

– Что-то еще?

– Да, товарищ полковник, вскрылись махинации. Бухгалтерия начисляла зарплату, хотя Квакин не ходил на работу три месяца. Проверяем бухгалтера на причастность к убийству.

– Ясно, Белова. Работайте.

* * *

В пять вечера Белова забежала в кафе рядом с работой и обнаружила за стойкой вместо девушки-бармена знакомое лицо – Эльчин.

– Вот те раз, – сказала она вместо приветствия. Впрочем, сегодня утром они уже здоровались.

Блондин лишь радостно улыбнулся и предложил:

– Авторский кофе? Или зеленый чай с жасмином?

Она поморщилась при упоминании жасмина.

– Авторский, – понял бармен и занялся готовкой.

Белова осмотрелась и увидела табличку-новинку. Хм, «авторский кофе от шефа с изюминкой за донат». Она опять поморщилась, но уже от двусмысленности рекламной фразы.

– Эльчин, ты здесь работаешь?

– Подменяю Светлану, иногда, когда ей нужно домой к ребенку.

– Тогда у меня к тебе пару вопросов.

– Каких? – улыбнулся юноша, выражая готовность отвечать на все вопросы капитана хоть весь вечер и всю ночь.

– Ты сказал «блокадник», – сразу с места в карьер выстрелила Белова. – Почему?

Бармен слегка увял улыбкой и замешкался. Белова поняла, что юноша придумывает, как бы соврать.

– Эльчин, только честно.

– Честно? – усмехнулся Эльчин, выкладывая перед ней салфетку и блюдце, пока капучино рядом шкварчало и шипело. – Честно… – задумчиво протянул он и в глазах мелькнули веселые искры. – Ну что ж… – Он оглянулся по сторонам, проверяя никто не подслушивает, наклонился к ней и тихо сказал: – Я вижу призраков. – Посмотрел со значением и вернулся к приготовлению кофе по-авторски.

Капитан Белова мысленно чертыхнулась, но задумалась. Интуиция ей всегда подсказывала, когда собеседник врет. Но здесь… У Эльчина определенно есть способности. Или врать так, что хочется верить или он действительно видит призраков.

– И что же призрак? – решила она подыграть. Информация – это информация и ее можно выудить даже в куче вранья. – Рассказал тебе о том, как умер?