— Да, мы в порядке, — ответили они.

— Нам нужно вырваться из Вечной тюрьмы как можно скорее, — сказал Зак. — Чем дольше мы здесь остаемся, тем меньше шансов, что мы когда-нибудь покинем это место.

— Давайте сделаем это, — сказала я, вскидывая руки и позволяя своей силе взорвать замки и двери.

Они не сдвинулись с места. Я попробовала еще несколько раз, но безрезультатно.

— Моя сила здесь отключена, — сказала я, не в силах скрыть тревогу и ужас в своем голосе.

Мои пары схватились за прутья, пытаясь согнуть их или раздвинуть пошире, струйки дыма поднимались от их кожи там, где они касались металла. Запах горелой плоти ударил мне в ноздри.

— Остановитесь! — Я закричала, ненавидя наблюдать, как моим парам причиняют боль. — Если бы это могло сработать, Титаны давным-давно выбрались бы из своего купола. Мы должны быть умнее.

И все же Пакстон отказывался сдаваться. Он стиснул зубы, не обращая внимания на жгучую кислоту, пытаясь раздвинуть решетку, разделявшую его и меня, пошире, чтобы оказаться со мной в одной камере.

— Пакстон! Я сказала, остановись! — Я закричала на него. — Почему ты продолжаешь причинять себе боль, идиот? — Я бросилась к нему, отрывая его пальцы от прутьев.

Он прищурился, глядя на меня.

Может быть, я смогу заставить прутья согнуться?

Я вспомнила, что когда я прикоснулась к прутьям, удерживавшим моего отца, я получила только укол. Защищенный металл не обжег меня. Возможно, я смогу справиться с этими прутьями. Как дочь титана, я обладала достаточной силой.

Я схватилась за решетку, кислотный ожог содрал кожу с ладоней. Я вскрикнула и отпустила ее, когда до меня дошло, что Вечная тюрьма была создана для того, чтобы держать осужденного за решеткой. В прошлый раз я пострадала только от укола, потому что не была заключённой, но теперь была.

Все мои пары кричали мне, чтобы я держалась подальше от решетки, затем Зак, Аксель и Гектор ругали и проклинали Пакстона за то, что он не защитил меня.

Всегда альфа-самцы.

И все же мы все были пойманы здесь в ловушку, беспомощные и бессильные. Страх заполнил все мое существо, и лед сковал мои вены. Мы все сгнием здесь, пленники самой легендарной тюрьмы в мире. Мои пары сгниют здесь. А Гектор был смертным. Мое сердце остановилось. Он умрет задолго до всех нас, сбудется мой худший кошмар.

Гектор порезал себе ладонь лезвием.

— Гектор! — Закричала я.

— Не переживай, Ягненок, — сказал он. — Я работаю над рунами, чтобы взломать дверь. Мы вытащим тебя отсюда.

Гектор был мастером в оберегах и рунах. Смертный или нет, он не утратил своей хватки.

Он обмакнул пальцы в свою кровь и начал рисовать руны на дверном проеме своей камеры. Раздался шипящий звук, и в воздухе запахло горелой плотью. Но Гектор продолжал рисовать.

Я тяжело дышала, жалея, что не могу быть там, чтобы помочь ему. По крайней мере, я могла бы пожертвовать свою кровь. Затем Зак и Аксель тоже порезали ладони и предложили свою кровь для использования Гектором. Мои пары снова работали вместе, чтобы вытащить меня.

Пакстон сбросил рубашку, обернул ею руки и снова схватился за прутья между нами, чтобы раздвинуть их пошире. Ткань превратилась в пепел, как только коснулась металла. Пакстон выругался.

Я тоже выругалась.

— Пакстон, прекрати, — прошипела я. — Если хочешь, чтобы тебе было больно, я могу дать тебе по голове!

Затем последнее предупреждение моего отца прозвучало у меня в ушах.

— Ta sun sumac drain rain flame, — сказал он.

Я сосредоточилась на языке Титанов и поняла, что понимаю его. Фраза означала Пробуди Живое Пламя.

Папа знал о Пламени во мне, и он говорил мне, что это единственная сила, которую Вечная тюрьма не может свести на нет.

Я пристально посмотрела на Пакстона с новым интересом. Он выхватил меч и рубанул по прутьям, полетели искры, когда звон металла эхом отразился от купола.

Затем я двинулась на него, покачивая бедрами, как суккуб. Полубог Моря застыл и уставился на меня с голодом и вожделением, которые могли расплавить мои трусики до капли обжигающей жидкости. Так всегда было с моими парами. Один их взгляд или одно прикосновение — и мне конец.

Наше желание друг к другу горело так ярко, что нам даже не нужно было зажигать спичку.

— Лютик, — прошептал Пакстон.

Несмотря на то, что его не нужно было соблазнять, поскольку он уже хотел меня, я все равно чувственно облизала губы, чтобы соблазнить его.

— На данный момент нет лучшего занятия, — промурлыкала я, — поскольку Гектор ищет для нас выход, так что мы могли бы также заняться делом и внести свой вклад по-своему.

— Я сделаю все, о чем ты попросишь, — с готовностью сказал он.

— Нам нужно закончить брачный ритуал. И сейчас самое подходящее время.

— Как? — Хрипло спросил он, бросив дикий взгляд на решетку, затем на меня.

— Нам просто придется действовать в меру своих возможностей, Полубог, — я позволила своему сексуальному мурлыканью сорваться с языка, чтобы поддержать настроение, и начала расстегивать широкий пояс на талии — предполагалось, что он будет альтернативным оружием. — При данных обстоятельствах прелюдии не будет.

— Я не буду жаловаться, — мягко сказал он, а затем выругался себе под нос. — Я мечтал отдать тебе все, что у меня есть, Лютик. Я фантазировал, чтобы наш первый раз станет для тебя лучшим опытом. Я хочу трахать тебя часами и днями и боготворить каждый твой дюйм, не торопясь и следя за тем, чтобы ты наслаждалась каждой секундой этого. Но судьба ненавидит меня и насмехается надо мной, наказывая за все зло, которое я причинил тебе. Было не идеально трахать тебя в Аду, и судьба даже не дала мне закончить заявлять на тебя права там и с тех пор держит меня в чистилище. И теперь, когда я могу трахнуть тебя, это должно быть в тюрьме, с решетками между нами и костями над нами. Ты заслуживаешь гораздо лучшего. Все мои кузены — Полубоги ухаживали за тобой и заявляли на тебя права замечательным образом, но я…

Я уперла кулак в бедро.

— Ты хочешь меня или нет?

— Больше всего на свете. Больше, чем весь мир. Больше, чем моя жизнь.

— Тогда перестань ныть и трахни меня, — сказала я. — В последнее время ты скулил даже больше, чем Аксель. Я не хочу, чтобы наш секс снова прервался, потому что ты не перестаешь болтать. Нам нужно пробудить Живое пламя, прежде чем произойдет что-нибудь еще. Я знаю, что это не сексуально — излагать реальность, но нам нужно смириться с этим.

— Все, что ты говоришь и делаешь, горячо и сексуально.

— Отлично, — сказала я и спустила штаны.

Пакстон следил за каждым моим движением, его глаза горели чисто мужским желанием. Неважно, где и когда, но мои возлюбленные всегда горячо желали меня. Я одарила Пакса знойной улыбкой, хорошенько покачала бедрами, развернулась и задрала задницу в воздух в дюйме от прутьев между нашими решетками.

Он хрипло предупредил.

— Оставайся на месте, Лютик, и позволь мне сделать остальное, чтобы ты не обожглась.

Его большая рука опустилась мне на поясницу. Он сжал мою попку другой рукой, затем рискнул опуститься ниже, чтобы засунуть палец в мое лоно.

— Ты такая влажная, малышка, — простонал он. — Ты готова для меня.

Я всегда была мокрой для них. Он уже должен был это понять.

— Никаких прелюдий, — сказала я. — Мне нужен твой большой член внутри меня.

Нам нужен был быстрый, жесткий трах, чтобы временно утолить брачную лихорадку и разжечь Пламя.

— Я заглажу свою вину перед тобой, когда мы выберемся отсюда, — поклялся он, его палец вошел в меня еще пару раз, прежде чем выйти. Мгновение спустя его твердый член погрузился в меня.

Я задохнулась от удовольствия.

Его руки обхватили мои бедра, когда он входил в меня снова и снова. К счастью, пространство между железными прутьями было достаточно широким, чтобы наши тела могли соединиться. К сожалению, у нас могло получиться только неглубокое соединение. Это свидетельствовало о внушительной длине и размерах Пакстона, иначе это было бы невозможно.