— Да, пожалуйста, — подтвердила я.

— И почему Ками верит тебе? — Пётр не выразил недовольство тем, что его поправили. — Но если всё так, как ты говоришь, есть одно местечко, которое глушит любые сигналы. Бункер на окраине города. Кстати, согласен с тем, что имя Ками подходит тебе больше, а я после всего услышанного чувствую себя глупо. Словно на одного сумасшедшего в этом дурдоме стало больше и это ваша вина. Что за нелепость? Как в такое вообще можно поверить? — по-доброму ворчал Пётр Алексеевич.

Я слышала о бункере много историй, и если там можно укрыться, то для Эджея это прекрасная возможность спрятаться от Марка. Конечно же, я не оставлю его одного.

— Насколько я понял, остаться ты не можешь, а Ками теперь тебя не бросит. Вечно подбирает то, что приносит проблемы, и лучше бы это были котята. Соберите необходимые вещи, заедем, купим продуктов, и у вас будет полно времени для изучения местных лабиринтов старинного бункера. Найдёте чем заняться, но первым делом подготовьте пути отхода. Если продукты закончатся, Ками выйдет на поверхность и позвонит мне, а когда уеду в рейс, придётся вам самим закупать продукты. На этот случай возьмите мой велосипед. Пока не заржавел окончательно. Я сейчас не выгляжу идиотом?

Мы дружно заверили, что нет. Надеюсь, он не станет звонить моим родителям. Пётр Алексеевич не то чтобы поверил мальчишке, скорее решил подыграть, приняв чужие правила игры. Ками верит ему, и это видно невооружённым глазом, а значит нужно время, чтобы разобраться в том, что происходит. На своём веку Пётр повидал всякого, и история Эджея могла оказаться правдой, значит сначала он поможет, а всё остальное оставит на потом. Будет ли это нравоучительная порка с его стороны или благодарность с их, время покажет.

Эджей не мог знать, что глушилка работала с перебоями и его примерное местонахождение вычислили. Через десять минут после того, как они направились обживать бункер, во двор заехала чужая машина и остановилась около густого кустарника в тени деревьев, стараясь не привлекать к себе внимание. Сидящие в ней мужчины видели, что нужный им объект покинул это место, мелькнув на экране слежения красной точкой. Глушилка ещё пока не исчерпала запас энергии, и определить, где находится в данный момент Эджей, было сложно. Есть вероятность, что он вернётся к этому дому. Большую часть времени подросток провёл в этом районе. На этот случай во дворе останутся дежурить люди, находящиеся в подчинении у Марка. Они были посвящены только в ту малую часть возникшей проблемы, что им нужно знать для выполнения поставленной задачи. Остальное их не касалось, и они не задавали вопросов.

В бункер нельзя было попасть просто так. Основные входы давно завалены, во избежание паломничества любопытствующих, асоциальных личностей и возможных терактов. Этот недострой связан с подземной системой жизнеобеспечения города. Пётр Алексеевич был одним из тех, кто знал, как попасть внутрь. Его детство прошло в играх рядом с бункером, он видел, как заваривали двери и засыпали все известные ходы в небезопасное для детских игр место. Это только подстегнуло мальчишек найти другой путь попасть внутрь. Он не единственный, кто знал об этом, но интерес к бункеру давно утрачен, а у нынешней молодёжи другие забавы. Пётр провёл нас в бункер, и показал комнаты, где мы можем вполне комфортно расположиться. При желании мы можем изучить коридоры, которые непонятно куда ведут. Скорее всего, именно там имеется ещё один выход на поверхность, а возможно, это тупиковый вариант. Хотя прогулка по тёмным коридорам — не то, чем бы я хотела заниматься.

Сосед отправился домой отдыхать, а мы принялись за обустройство нашего временного жилья. Приятным открытием стал работающий душ. Питьевой водой мы запаслись, а на остальные удобства не рассчитывали. Надувной матрац один, но мы вполне поместимся на нём вдвоём. Стол и стулья сохранились с тех времён, когда в бункер мог заглянуть любой желающий, мы их просто отмыли и перетащили в комнату поближе к душу. Кроме фонариков, у нас были свечи и керосиновая лампа, хранившаяся у Петра Алексеевича на всякий случай. Мне проще, я могу выбраться на поверхность в любой момент, а у Эджея из развлечений будут только книги.

Первый день мы только и делали, что осматривались. Бункер был рассчитан примерно на сто пятьдесят человек. Практически все комнаты представляли собой бетонные коробки без дверей. Оказавшись здесь одна, точно бы сошла с ума от страха. Причудливые тени от лампы, полная тишина и только собственное дыхание и отчётливый звук шагов наводили необъяснимый ужас. Коридоры, заканчивающиеся тупиком, мы проверили, а тот, что должен вести на поверхность, до конца пройти не смогли. Он оказался соединён с туннелем, заполненным водой, и чтобы исследовать его до конца, как минимум нужны резиновые сапоги.

— Эджей, хватит читать. Мне скучно.

— Может, тоже выберешь что-нибудь почитать? — он махнул рукой в сторону кипы газет и журналов.

— Не хочу.

— Сходи наверх, прогуляйся.

— Я не настолько соскучилась по людям.

— Тогда что?

— Я тут подумала, может, твой Марк наврал. Нет никакой взрывчатки.

— Ками, ты же понимаешь, что проверить это можно только одним способом.

— Да, но…

— Хочешь попробовать, провести на мне эксперимент?

— Нет, конечно. Ладно, я спать.

Что на меня нашло? Мальчишке и так несладко приходится, ещё я по больному прошлась. Завтра выберусь из бункера и попробую в сети поискать подходящего специалиста. Вряд ли отыщу, но поискать стоит, нужно что-то делать. Прошло всего три дня, а я уже начала цепляться к парнишке.

Эджей смотрел в книгу и не видел, буквы сливались в одно чёрное пятно. Ками права, сколько он просидит в этом подземелье? Неделю? Месяц? Год? Прошло несколько дней, а ему уже хочется выть. Он привык к свободе, к полётам среди звёзд, а вынужден забиться в нору, словно трусливый заяц. Ему не надо быть видящим, Эджейи так знает, Марк найдёт беглеца. На его стороне знания, люди и сила. Ками вроде уснула, и Эджей, полежав ещё немного, решился проверить, сколько было правды в угрозах Марка. Он тихонько вышел из комнаты, подсвечивая дорогу фонариком. Угнетающая темнота давила со всех сторон. Человеку необходимо видеть яркое солнце, бескрайнее небо и иметь возможность прогуливаться по улочкам города, наслаждаясь красотой окружающего мира.

Эджей зашёл в душ, там они нашли осколок зеркала, в которое он сейчас и смотрел. Отец найдёт его, обязательно найдёт. Но как можно найти того, кто прячется? Душу Эджея разрывали внутренние противоречия, он хотел жить и не хотел жить так. Как крыса, прячась в норе. Так можно и состариться. Рука нащупала в кармане брюк складной нож. Словно в трансе он подцепил самовосстанавливающийся материал, оттянул его от шеи и просунул в образовавшееся пространство лезвие ножа. Будь что будет. Он кочевник, сын своего отца и никогда не склонит голову перед опасностью и чужаками. Только он решает, как ему жить, с кем дружить, а кому служить.

Я задремала, но услышав, что Эджей вышел, решила пойти за ним. Иногда вообще не думаю, что говорю и кому. Эджею всего четырнадцать, и надежда — единственное, что у него осталось, а я потопталась по ней ногами, заставив сомневаться. Подумаешь, шрамы на лице, зато жива и свободна, а он живёт в постоянном напряжении, с ощущением, что из ловушки, в которую угодил по собственной глупости, не выбраться. Эджея нашла в душевой, он сидел на коленях перед зеркалом и держал около горла нож.

— Нет!

Я рванула к парню, пытаясь остановить его, но он оказался быстрей, острое лезвие разрезало ошейник, и пока материал не начал восстановление, Эджей сдёрнул его с шеи, откинув подальше от себя. Два сердца бешено стучали в ожидании взрыва, но тот маленький пшик, как будто из шарика выпустили воздух, рассмешил нас до слёз.

Я села рядом с Эджеем, и мы смеялись, испытывая огромное облегчение. Всё-таки Марк обманул.