Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Хилл утверждает, что эффективнее всего будет ясно представить себе, что твои финансовые цели уже достигнуты. Он предполагает, что подсознание можно обмануть таким образом. «Чтобы сделать этот „обман“ более реалистичным, ведите себя так, как если бы вы уже обладали материальной вещью, которую вы требуете, когда обращаетесь к своему подсознанию»[83]. Хилл предлагает своим читателям визуализировать сумму денег, которую они больше всего хотят иметь, и представить, что они уже достигли своей цели. Это усилие создаст напряжение между внутренней и внешней реальностью, которое подсознание рано или поздно захочет преодолеть[84].

Другая гипотеза Хилла гласит, что любую неудачу можно преобразовать в большой успех и что любой недостаток можно превратить в преимущество по крайней мере в равных пропорциях: «…каждая неудача несет в себе семя эквивалентного успеха»[85]. Согласно Хиллу, 500 самых успешных людей в США объяснили, что их величайшие успехи часто случались сразу после неудачи[86]. Конечно, это не (обязательно) происходило автоматически. Хилл предположил, что можно научиться «искусству превращать поражения в ступеньки к возможностям»[87]. Самое важное осознание заключается в том, что «каждая неудача несет в себе семя эквивалентного успеха»[88]. Книга Хилла вдохновила целый жанр литературы о создании богатства и утвердила ментальные факторы в качестве центральных в деле создания и накопления богатства.

В то время как академические исследования богатства все еще находятся на стадии становления, а вопрос создания богатства для состоятельных людей (HNWIs), как правило, является предметом популярных книг по самопомощи, а не эмпирических научных исследований, существует более устоявшаяся традиция исследований элиты, одно из направлений которой сосредоточено на экономических элитах.

2. Определение элиты богатства

Всякий раз, когда в научной литературе используется термин «элита», следует указывать, что у него нет единого определения. «Среди западногерманских исследователей элиты нет особого консенсуса», – заметил в 1986 г. Вольфганг Фельбер. «Единственная характеристика, которую все авторы приписывают элите, – это, как совершенно правильно сказал Эндрувейт, качество отобранности. К элите относятся только те люди, которые, пройдя определенный отбор, доказали свое превосходство над другими членами социальной системы в отношении определенных характеристик. <…> Кроме качества отобранности, у всех авторов нет других характеристик, присущих элите»[89].

В 2004 г. Барбара Васнер пришла к аналогичному выводу: «Что касается определения элиты, то в настоящее время существуют лишь очень узкие пределы консенсуса между различными теориями элиты. Все они исходят из того, что элита состоит из людей, прошедших процесс отбора (в любой форме). Они рассматриваются (часто положительно) как меньшинство. Однако помимо этих фундаментальных соображений между различными теоретиками существует мало согласия»[90].

В 2003 г. Беата Крайс выделила два составляющих элемента термина «элита»: процесс отбора, основанный на особых личных достижениях, и общественное признание этих достижений как успеха. «Ключевым элементом этой концепции принадлежности к элите являются личные достижения, а не титул или привилегия, данные при рождении. Таким образом, в элиту входят те люди, которые достигли наивысших результатов в соответствии со стандартами соответствующего процесса отбора». Кроме того, должен быть выполнен и второй критерий: «…общественное признание… достижения, успеха. Поэтому крайне важно, чтобы это было достижение, которое, во-первых, признано обществом как значимое и, во-вторых, чтобы оно получило общественное признание, чтобы оно было принято как успех»[91].

В 2004 г. Виктория Кайна обнаружила, что «до сих пор не достигнут консенсус в отношении того, кто принадлежит к элите данного общества и почему индивид причисляется к элите». Наиболее общее понимание элиты касается «небольшого числа людей, которые оказались сгруппированы в результате процесса отбора и конкуренции, того самого процесса, который одновременно гарантирует и оправдывает их выделяющееся положение в обществе»[92].

В 2006 г. Армин Нассехи заявил, что дискурс социальных наук, окружающий область исследования элиты, застрял на попытке определить «основные характеристики предмета». В этой области исследователи не могли опереться на какой-либо консенсус или даже на четкое представление о составе элит и наилучшем подходе к их исследованию. «Дискурс элиты, похоже, в первую очередь или по крайней мере в значительной степени связан с тем, чтобы сначала определить в концептуальных терминах, что́ именно этот термин может обозначать. Почти достигнут консенсус относительно того, существуют ли элиты на самом деле, меньше консенсуса относительно того, нужны ли элиты на самом деле, и почти нет консенсуса относительно того, что их отличает»[93].

Два года спустя Кристина Кестель заявила, что термин «элита» «проблематичен по причине своей крайней неоднозначности»[94]. Она описала «путаницу различных определений, пытающихся примириться с реальностью»[95]. И подтвердила: «Тем не менее возможно прийти к наименьшему общему знаменателю, сформулировать основное понятие термина „элита“, что, по крайней мере, также означает, что элита – это социальный субъект, который появляется как продукт процесса отбора и затем становится видимым для других как меньшинство, оказывающее определенное влияние на развитие общества». Однако она признала, что это «наименьший общий знаменатель, определенный в крайне расплывчатых терминах»[96].

Как было показано выше, ученые раз за разом убеждались в том, что едва ли существует консенсус относительно определения «элиты». Это относится к исследованиям, проведенным как в США, так и в Германии. В 2012 г. американский социолог Шамус Рахман Хан заявил, что определение термина «элита» – непростая задача, так как «ученые в этой области редко дают определение своему термину, и, таким образом, существует мало согласия (или даже дискуссий по поводу) определения». Сам Хан дает общее определение элиты как «тех, кто имеет непропорционально большой контроль над ресурсом или доступ к нему»[97].

В 2006 г. Герфрид Манклер, Грит Страфиенбергер и Маттиас Болендер отметили, что проблема с определением начинается с «двойного значения» термина «элита»: «Это одновременно социально-аналитическая и политико-полемическая категория. Его использование в основном чревато двусмысленностью из-за желания либо определить элиту нормативно, либо описать ее положительно»[98]. В этой книге термин используется как социально-аналитический описательный термин, а не как нормативный.

Фелбер предложил еще одно различение в отношении термина «элита» в зависимости от того, на основании каких характеристик – субъективных или объективных – происходит отнесение к элите. «Субъективные» критерии – это те, которые сосредоточены на фактах сознания; соответственно, индивиды, принадлежащие к элите, – это те, которые, как считается, принадлежат к элите. В отличие от этого „объективные“ критерии относятся к характеристикам, которые существуют независимо от сознания тех, кто в них участвует; люди, принадлежащие к элите, принадлежат к ней потому, что они обладают этими характеристиками, независимо от того, осознают они этот факт или нет»[99]. В этой книге термин «элита богатства» используется объективно, т. е. независимо от того, описывают ли люди, принадлежащие к элите, себя как принадлежащих к элите или нет. Поэтому восприятие человеком себя как члена элиты не является определяющим фактором в определении его принадлежности к элите.

вернуться

83

Ibid., 53 [рус. пер.: Там же].

вернуться

84

Ibid., 76–77 [рус. пер.: Там же].

вернуться

85

Ibid., 39 [рус. пер.: Там же].

вернуться

86

Ibid., 21 [рус. пер.: Там же].

вернуться

87

Ibid., 25 [рус. пер.: Там же].

вернуться

88

Ibid., 175 [рус. пер.: Там же].

вернуться

89

W. Felber, Eliteforschung in der Bundesrepublik Deutschland (Wiesbaden: Springer Fachmedien, 1986), 19.

вернуться

90

Barbara Wasner, Eliten in Europa: Einführung in Theorien, Konzepte und Befunde (Wiesbaden: Springer Fachmedien, 2006), 16.

вернуться

91

Beate Krais, «Begriflfiche und theoretische Zugänge zu den ‚oberen Rängen‘ der Gesellschaft», in Oberschichten – Eliten – Herrschende Klassen, edited by Stefan Hradil and Peter Imbusch (Wiesbaden: Springer Fachmedien, 2003), 38.

вернуться

92

Viktoria Kaina, «Deutschlands Eliten zwischen Kontinuität und Wandel. Empirische Befunde zu Rekrutierungswegen, Karrierepfaden und Kommunikationsmustern», Aus Politik und Zeitgeschichte B 10 (2004), 8.

вернуться

93

Armin Nassehi, «Differenzierungseliten in der ‚Gesellschaft der Gegenwarten‘», in Deutschlands Eliten im Wandel, edited by Herfried Münkler, Grit Straßenberger, and Matthias Bohlender (Frankfurt-am-Main: Campus Verlag, 2006), 255.

вернуться

94

Christine Kestel, «Über Elite: Form und Funktion von Elite-Kommunikation in der Gesellschaft der Gegenwarten» (PhD diss., Ludwig-Maximilians-Universität Munich, 2008), 16.

вернуться

95

Ibid., 24.

вернуться

96

Ibid., 45.

вернуться

97

Shamus Rahman Khan, «The Sociology of Elites», Annual Review of Sociology 38 (2012), 362.

вернуться

98

Herfried Münkler, Grit Straßenberger, and Matthias Bohlender, «Einleitung», in Dies: Deutschlands Eliten im Wandel (Frankfurt-am-Main: Campus Verlag, 2006), 13.

вернуться

99

Felber, Eliteforschung, 20.

9
{"b":"900532","o":1}