2. Элита богатства, т. е. те, кто находится на вершине пирамиды богатства, но не всегда способен оказывать политическое влияние на национальном уровне. В большинстве случаев эта группа состоит из предпринимателей и инвесторов.
Академические исследования богатства сосредоточены на последней группе. Применим ли вообще термин «элита» в данном контексте? Если в качестве основного критерия рассматривается оказание решающего влияния на ключевые общественные решения, как это было для авторов Потсдамского исследования элиты, то, конечно, нет. Однако эта книга следует подходу, принятому Дарендорфом, который правильно игнорировал власть как критерий в своем определении термина «экономическая элита», предпочитая в качестве определяющей характеристики принадлежности к экономической элите использовать богатство и доход.
Если использовать другие определения термина «элита», приведенные выше, то элита богатства, как она определена здесь, несомненно, является элитой. Сверхбогатые люди достигли своего статуса, пройдя через процесс экономического отбора. Люди, входящие в эту группу, представляют собой элиту, потому что «их результаты в определенном процессе отбора были выше в отношении специфических характеристик, чем результаты всех остальных членов социальной системы»[111]. Специфической характеристикой является богатство, а процессом отбора – рынок. Это, по крайней мере, относится к большой группе самореализовавшихся сверхбогатых людей, о которых пойдет речь в этой книге. Это также относится, по крайней мере частично, к тем, кто унаследовал свое состояние. Сохранение (и особенно увеличение) унаследованного состояния само по себе является значительным экономическим достижением. Приведенное выше определение Хана («те, кто имеет значительно больший контроль над ресурсом или доступ к нему»[112]) в равной степени применимо к элите, обладающей богатством. Ресурсом в данном случае является богатство.
Процесс отбора элиты богатства сильно отличается от процесса отбора, с помощью которого человек поднимается до руководящей должности в крупной компании. Если руководящая должность в крупной компании обычно рассматривается как кульминация карьеры в компании, то процесс экономического отбора богатой элиты происходит по совершенно другим правилам. Важны фактические экономические достижения, включая основание и успешное функционирование предприятия (обычно малого или среднего размера) или прибыльность инвестиционной деятельности, например на рынке недвижимости.
Насколько широко следует определять термин «элита богатства»? В данной книге этот термин используется в отношении лиц с чистым состоянием не менее 10 млн евро[113]. Эта группа, безусловно, неоднородна, в нее входят лица с чистым состоянием в 10 млн евро и лица с состоянием в миллиарды евро, с очень разными финансовыми ресурсами, образом жизни и политическим влиянием. Однако членов этой группы объединяет то, что им не нужно работать, чтобы заработать на жизнь, – хотя значительное большинство членов этой группы предпочитают это делать.
При инвестировании под чистую процентную ставку 3 % годовых 10 млн евро приносят ежемесячный доход в размере 25 000 евро. При полном использовании этого капитала в течение 40 лет ежегодные расходы составят 250 000 евро. Таким образом, возможности, доступные таким лицам, кардинально отличаются от возможностей «миллионера по соседству»[114], который не принадлежит к элите богатства, поскольку доход от предполагаемых 3 % годовых процентов составляет всего 2500 евро в месяц, что далеко не соответствует ожиданиям образа жизни члена элиты богатства.
Объективно члены элиты богатства характеризуются высокой степенью финансовой свободы, превышающей возможности «миллионера по соседству». На субъективном уровне многие представители элиты богатства также определяют себя тем, что доход, получаемый от их состояния, освобождает их от экономической необходимости заниматься оплачиваемой работой и позволяет им наслаждаться высоким уровнем жизни.
2.2. Роль габитуса для попадания в экономическую элиту
Ограничение понятия «экономическая элита» высшим руководством крупных корпораций имеет далеко идущие последствия, особенно в отношении выводов, касающихся механизмов рекрутирования элиты и социальной мобильности. Факторы, которые позволят человеку пробиться в ряды экономической элиты, во многом зависят от точного определения этого термина. Если под этим термином подразумеваются в первую очередь руководители высшего звена крупных корпораций, то механизмы рекрутирования элиты будут существенно отличаться от тех, которые используются элитой богатства, как было определено выше.
Пьер Бурдье уделяет особое внимание механизмам воспроизводства, используемым правящим классом[115]. Помимо формального образования, Бурдье выделяет «габитус», играющий ключевую роль. Он определяет габитус как «социально созданную систему структурированных и структурирующих диспозиций, приобретенных на практике и постоянно направленных на выполнение практических функций»[116]. Это включает в себя стиль одежды индивида, его хобби и досуг, манеру речи, социальные круги, в которых он вращается, виды спорта, которыми он занимается, общие знания, которыми он обладает, и в конечном счете уверенность в себе.
Различия в габитусе, по мнению Бурдье, демаркируют различные классы в обществе. «Каждое классовое положение определяется… всем, что отличает его от того, чем оно не является, и особенно от того, чему оно противостоит; социальная идентичность определяется и утверждается через различия. Это означает, что в диспозициях габитуса неизбежно заложена вся структура системы условий, как она проявляется в опыте жизненных условий, занимающих определенную позицию в этой структуре»[117].
Согласно Бурдье, есть две формы, в которых история объективируется или воплощается: объективность институтов и объективность человеческого организма, т. е. габитус[118]. Габитусу придается особенно большое значение: люди рождаются в определенных классовых группах общества и с детства учатся определенным моделям поведения, усваивают от своих родителей и социального окружения способы поведения и артикуляции, а также развивают определенные вкусовые предпочтения. Эти модели поведения и предпочтения в совокупности создают образ жизни, соответствующий их конкретной классовой группе и отдельным ее членам, и отличают их классовую группу от других социальных слоев. «Вкус, склонность и способность присваивать (материально или символически) определенный класс классифицируемых, классифицирующих объектов или практик является генеративной формулой стиля жизни, унитарным набором отличительных предпочтений, которые выражают одно и то же экспрессивное намерение в специфической логике каждого из символических субпространств, мебели, одежды, языка или телесного гексиса»[119].
Для Бурдье и последовавших за ним теоретиков габитус функционирует прежде всего как ключевой механизм воспроизводства элитных структур: тот, кто в результате своей социализации усвоил габитус элиты, с самого начала имеет решающее преимущество перед теми, кто не был социализирован таким образом. «Прошлое индивида, сформировавшее его габитус, продолжает оказывать влияние как габитус, вырабатывая ориентации, установки и способы действия, которые приводят индивидов обратно в социальные пространства, определяемые их социальным классом. Они остаются в своей классовой группе и воспроизводят свою классовую группу в своих практиках»[120].