Глава 4 посвящена поведенческой экономике и теориям обучения в той мере, в какой они имеют отношение к предпринимательскому успеху. Они включают в себя как «явное», так и «неявное обучение». Как показывают существующие исследования и четко подтверждается в интервью, проведенных в данной книге со сверхбогатыми людьми, в случае предпринимателей особенно важную роль играет неявное обучение, лежащее в основе «неявного знания».

Ряд тем повторяется во всех главах с 1 по 4. Было бы удивительно, если бы это было не так, особенно потому, что вопросы и темы для интервью были намеренно разработаны на основе самых разных источников. Некоторые из этих тем, такие как целеполагание и нонконформизм, можно найти в ранних исследованиях предпринимательства, и они заняли видное место в последних исследованиях предпринимательства, а также в научных работах в области поведенческой экономики.

В главе 5 рассматривается роль случайности или «удачи». Оба фактора часто упоминаются успешными людьми, и есть исследования, в которых этим двум факторам отводится гораздо большая роль, чем в данной книге. Какие социальные и психологические объяснения существуют для того, чтобы объяснить, почему успешные люди систематически указывают на удачу или случай?

В глава 6 рассматриваются теории личности, с акцентом на большой пятерке личностных черт. В этой главе также обсуждаются причины, побудившие автора исследовать в интервью черты, выходящие за рамки учитываемых в теории «Большой пятерки личностных черт», в частности склонность к риску.

Глава 7 посвящена методологии. Сначала дается обзор возможных подходов к проведению качественных интервью, а затем объясняется выбор структурированного интервью как наиболее подходящей модели для данного исследования. Кроме того, особенно подробно обсуждается упомянутая выше проблема склонности давать социально одобряемые ответы, которая часто недооценивается в исследованиях предпринимателей и элит.

Наконец, в части Б интерпретируются 45 интервью со сверхбогатыми людьми. Этот обширный материал организован по темам. Стенографические ответы респондентов представлены подробно, поскольку одна из основных целей данной работы – реконструировать точку зрения респондентов и в то же время получить как можно более достоверное представление об их менталитете и поведенческих моделях.

«Дискуссия о том, что на самом деле представляет собой богатство, только начинается», – утверждала экономист Ирен Беккер в 2003 г.[7] Среди пунктов, которые она выделила для критики, был тот факт, что дебаты вокруг богатства всегда фокусировались на доходе, игнорируя богатство. «Только когда высокий чистый доход совпадает с высоким уровнем богатства, человек может занять материальное положение, устойчиво достаточное для обеспечения высокого уровня жизни и гарантирующее связанную с этим степень безопасности, что является качественной характеристикой богатства»[8].

В 2002 г. социолог Питер Имбуш заявил, что в области академических исследований богатства не только не хватает детальных знаний и информации (а именно кого следует относить к категории богатых и как они живут), но, кроме того, «мнения расходятся даже по самым базовым вопросам: как мы определяем богатство? В какой момент человек становится богатым и как вообще измерить его богатство?»[9] В отличие от исследований бедности, жалуется Имбуш, эмпирические выводы в области академических исследований богатства особенно неясны, противоречивы и неполны[10].

Комментируя – по его мнению – недостатки социологии, Имбуш утверждает, что богатство не является подлинной социологической категорией и что богатые никогда не рассматривались социологами как идентифицируемый объект изучения[11]. Одной из причин этого, утверждает он, является то, что с точки зрения численности высшие классы, или элита, представляют собой относительно небольшую группу, и поэтому для социологов имеет смысл направлять свои усилия на изучение других групп[12]. Сама по себе эта линия аргументации не убеждает. В конце концов, социологи часто проводят обширные исследования групп меньшинств, многие из которых насчитывают не больше членов, чем «богатые», как бы ни определять это понятие[13].

Имбуш продолжает: «Несмотря на разнообразные исследования конкретных аспектов богатства, следует отметить, что до сих пор социология не смогла сфокусировать свои исследовательские усилия на богатстве». Он винит в этом фрагментарность существующих эмпирических данных, касающихся богатства, а также тот факт, что «богатые и их богатство оказались особенно громоздким объектом исследования»[14].

Имбуш отмечает еще один интересный момент – характерное для этой темы смешение исследовательских интересов и суждений, основанных на нормативных ценностях. Богатство создает особые проблемы для социологов, не в последнюю очередь потому, что его нормативные аспекты делают эту предметную область особенно уязвимой для смешения описательного и оценочного анализа[15].

Даже через десять лет после того, как такие исследователи, как Беккер и Имбуш, указали на пробел в существующих исследованиях, их преемники все еще жаловались на недостаток внимания ученых к богатым. «Ученые, – заметила Мелани Бёвинг-Шмаленброк в 2012 г., – в значительной мере игнорируют тему богатства. <…> Вполне возможно, что ни одна дисциплина не считала себя ответственной за проведение исследований богатства. Даже сегодня эта тема не закреплена прочно в какой-либо одной области, скорее она перемещается между дисциплинами»[16]. Однако она ожидает, что в будущем академические исследования богатства вполне могут утвердиться как отдельная междисциплинарная дисциплина[17].

Утверждение Бёвинг-Шмаленброк актуально и сегодня, хотя ее докторская диссертация – считающаяся первой научной монографией на тему эмпирического академического исследования богатства в Германии – внесла значительный вклад в устранение этого пробела. Кроме того, много статей было опубликовано в сборниках, и в настоящее время реализуются новые проекты. Академические исследования богатства охватывают широкий круг вопросов и исследовательских стратегий.

1. Вот уже несколько десятилетий исследования посвящены вопросам, связанным с равенством распределения богатства, хотя в основном они исходят из нормативной точки зрения. Этот подход не был связан с изучением генезиса индивидуального богатства; скорее – зачастую с явными, специфически политическими намерениями – он изучал, было ли богатство «справедливо» распределено в обществе. Чтобы это продемонстрировать, давайте кратко рассмотрим два сборника эссе, опубликованных в 1997 и 2002 гг. В 1997 г. Эрнст Ульрих Хустер опубликовал сборник эссе под названием «Богатство в Германии. Бенефициары социальной поляризации». Объединяющей темой этого сборника была постоянные жалобы на несправедливое распределение богатства. «Богатство и процветание за счет бедных» – так называлась одна статья, а другая – «Богатство – это мужское, что же еще!». Редактор великодушно признал: «Конечно, презумпция несправедливости [sic!] либерально-демократического государства по отношению к каждому гражданину в равной степени применима к более высоким доходам и коммерческим предприятиям»[18]. Использование такого языка ясно показывает, что богатым отводится роль обвиняемых, – ведь даже если в немецком оригинале «презумпция несправедливости» является оговоркой по Фрейду и должна читаться как «презумпция невиновности», последняя имеет смысл только по отношению к группе или отдельному человеку, обвиненному в преступлении. В предисловии к сборнику 2002 г. «Теории богатства» Хустер и Фольц заявляют: «Критика Хустера не связана с богатством и богатыми; его – политическая и политологическая! – критика направлена на развитие общества и сил, которые стремятся отделить всю экономическую сферу, концептуально, а также практически и политически, от ее вовлеченности в социальные процессы, от ее укоренения в нормативном дискурсе и от ее зависимости от фундаментального социального консенсуса, тем самым подчиняя экономическую теорию (и богатство) чисто экономической логике и юрисдикции, вдохновленной духом неолиберализма»[19]. В обоих вышеупомянутых сборниках преобладают эссе, рассматривающие распределение богатства с точки зрения неравенства. В отличие от этого вопросы, касающиеся накопления богатства на индивидуальном уровне, едва затрагиваются. Это относится и к сборнику, опубликованному тремя швейцарскими социологами в 2010 г. под названием «Как думают и действуют богатые», который посвящен кругу общения богатых людей, налоговой политике и теоретическим подходам к теме богатства. Самым показательным аспектом сборника стали интервью, взятые у миллионеров[20]. Интервью затрагивали обширный круг тем, включая взгляды респондентов на причины недавнего финансового кризиса, на то, как богатые лоббируют свои интересы, насколько они «инновационны и социально ответственны» и т. д.[21] Тема происхождения их богатства играла крайне второстепенную роль, и весьма поверхностному рассмотрению этого вопроса были посвящены лишь несколько страниц.