Однако это было не место и время для путешествия по страницам моего прошлого, и в первую очередь стоило выяснить, куда могли подеваться мои родители. Содержимое платяного шкафа моей мамы осталось нетронутым, в то время как отец спешно собирал свою сумку. Я вернулся обратно в главную комнату, и внезапно почувствовал чьё-то присутствие.

Ощущение было такое, словно несколько пар глаз наблюдали за мной сквозь стены, и приобретенные рефлексы сработали прежде чем я смог понять кто меня атаковал. Я инстинктивно призвал два клинка, на каждой ладони и развернувшись взмахнул перед собой. Послышался металлический звук, и нечто напоминающее оружие с треском вонзилось в стену.

Нападавший тараном врезался мне в живот и попытался повалить на спину. Я с легкостью мог прикончить мужчину, но начинать свое возвращение домой с убийства, не разобравшись кто меня атаковал, было бы ошибкой. Вместо этого я отозвал клинки, а когда упёрся спиной о стену, попытался поднять человека и отбросить его в сторону.

Мужчина весил не менее ста килограмм, однако после постоянного сражения с монстрами, я привык к более увесистым тушам. Мне удалось отбросить его в сторону, и перед лицом появилось дуло автомата. Я инстинктивно нырнул, пока над головой не прошла бреющая очередь и нанёс несколько ударов в тело противника, а затем попытался вырваться и добраться до двери.

Словно из неоткуда на моём пути возникла металлическая стена, которая позже оказалась баллистическим щитом. Человек, который находился за укрытием что-то прокричал, но я не разобрав слов, выбил из его руки пистолет, и попытался протиснуться в узком коридоре.

Кто были эти люди, и почему они напали на меня и на мою семью, я понятия не имел. Всё мое естество молило и кричало в первую очередь о спасении, а затем уж о размышлении происходящего. Меня окружили с обеих сторон, и на удивление, вооруженные люди не спешили открывать огонь.

Я оказался не столь благородным, и решившись на поступок, призвал нити. Первым взмахом мне удалось оторвать заметный кусок баллистического щита, а когда замахнулся для второго удара, меня придавило нечто тяжёлым. Я в мгновение оказался на полу, при этом сильно ударившись головой об угол твёрдой подставки для обуви.

Еще некоторое время я старался сопротивляться, но несколько ударов по голове заставили сознание поплыть. Я успел заметить, брызнувшие капли крови, оросившие пол в коридоре, получил еще удар, затем еще и уже перед тем, как тьма окончательно заволокла взор, услышал крик.

— Лежать, сука! Работает СОБР!

— Я уже в третий раз повторяю, я не знаю, что с ними произошло!

Напротив меня сидел крепкий мужчина с заметной пролысиной на макушке. Он медленно водил кончиком шариковой ручки, записывая мои показания. После случившегося меня сначала отвезли в больницу, где местные врачи не дали мозгам вытечь наружу, а как только восстанавливающая капельница привела меня в чувства, мы отправились в местное отделение СИЗО.

Оперуполномоченный, который занимался расследованием дела пропажи моих родителей, пока толком ничего не рассказал, и лишь продолжал задавать одни и те же вопросы. Оказалось, что я являлся главным подозреваемым, так как анонимная наводка детально описала меня как похитителя, а затем с точностью назвала время моего прибытия домой.

Со стороны это звучало как полнейший абсурд. Похититель родной сын, который после совершенного преступления возвращается в дом родителей? Бред! Вот только мне требовалось нечто большее, чем «бред» чтобы убедить упёртого блюстителя закона. Не помог даже тот факт, что я вернулся в страну за пару часов до возвращения домой.

Сотрудник полиции попросту сказал, что им нужно всё проверить, и до тех пор я вынужден остаться в задворках питерского каземата. Не нужно было иметь два десятка виртуального интеллекта для того чтобы понять простой факт. Дело не только в похищении. На каждое моё слово, сотрудник полиции находил два, а порой даже три факта, которые не позволяли мне выйти из-под стражи.

Он в свою очередь пообещал выяснить всё как можно быстрее, и если я действительно невиновен, то мне вынесут официальное извинение в грудную клетку, и отправят на свободу. Не таким я себе представлял воссоединения с матушкой Россией, однако винить страну так же глупо, как обвинять воздух или погоду. За происходящим явно стояло нечто большее, и оперативник скрывал от меня большой кусок информации.

Мужчина постучал тыльной стороной ручки по железному столу, и ровным голосом спросил. — Это всё, что вы хотите мне сказать?

Нет, сука! Не всё! Я бы с радость высказал тебе то, что крутилось на моём языке, но подобный, откровенно инфантильный поступок, добавит еще больше проблем. Я мысленно досчитал до трёх, сложил пальцы в замок и ответил.

— Три дня назад, мне позвонила мать, и попросила срочно приехать домой. Голос у неё был взволнованный. Она не смогла ничего толком объяснить, и сказала, что перезвонит позже, после чего я многократно пытался связаться с ней, но она была недоступна. Я приехал, зашел в квартиру, а там меня ждали ваши бойцы.

— О нападении на сотрудников СОБРа при исполнении, мы поговорим позже. — Учтиво вставил он. — Ранее вы сказали, что после вашего отъезда в Китай, контакты с родственниками поддерживались крайне редко. В чём причина?

В жопе твоей сестры! Хотел резко ответить я, но вновь сумел сдержаться. — Они не особо были рады тому факту, что я уезжаю учиться за границу.

— И в чём же выражалось их недовольство? — Настойчиво продолжал человек.

— У меня был выбор, поступить в высшую школу менеджмента, как хотел мой отец, или уехать в Пекин и получить образование там.

Мужчина подчеркнул пару слов на листке бумаги, а затем продолжил допрос. — Значит вы расстались не совсем в хороших отношениях?

Вижу куда ты клонишь, но поймать меня на этом тебе не получится, тем более что ловить то и не за что. — Мне дали год, чтобы образумиться, но я решил остаться в Китае. Со временем они смирились, но урон отношениям всё же был нанесён. Достаточный мотив для волшебного похищения моих родителей, будучи находясь в другой стране?

Оперативник сохранял спокойствие и хладнокровие, и ответил ровным голосом. — Я не утверждаю, что их похитили вы, так же, как и не утверждал, что речь идёт о похищении. Мы рассматриваем этот вариант, но в ходе следствия не можем отрицать и других возможностей.

— И по этой причине вы меня держите здесь? — С явным намёком на злоупотребление властью, я проговорил.

— Официальная причина, по которой мы не можем вас отпустить, это нападение на сотрудников при исполнении. — Я попытался возразить, как вдруг он поднял указательный палец, и произнёс. — Прежде чем вы заговорите, я советовал бы проконсультироваться с вашим адвокатом. Факт задержания записан на камеры, которыми оборудованы все наши сотрудники. Просто вежливый совет, а следовать ему или нет, вы можете обдумать в камере.

С этими словами он закрыл личный блокнот с кожаным переплетом и встал. Послышался звук открывающейся двери, и когда сотрудник полиции оказался в дверном проеме, я заметил, как загадочная фигура, что-то прошептала ему на ухо. Мужчина в пол оборота развернулся, и бросил на меня таинственный взгляд.

Через минуту в помещение вошел сотрудник в форме, и надев на меня наручники, повёл обратно в камеру. Обычно, в подобной сложившейся ситуации, люди испытывали бы страх, особенно учитывая, что это моё первое посещение не только полицейского участка, но и следственного изолятора. Тем не менее я чувствовал себя крайне нелепо, заключенный в наручники, так как в любой момент мог открыть разлом и вернуться на свободу.

Однако в таком случае, меня точно ожидало бы уголовное преследование, а точнее статья. Во-первых, в дальнейшем мне пришлось бы скрываться в родной стране, а во-вторых, я так и не выясню что чёрт возьми случилось с моими родителями. По этой причине я покорно следовал за человеком, и крайне удивился, когда мы прошли мимо той камеры, в которую меня поселили прошлой ночью.