***

Несколько месяцев пролетели незаметно. Никогда прежде Илина не чувствовала себя лучше, чем тогда. Она почти стала жить в доме Антонины Семеновны, лишь возвращаясь в ненавистную квартиру, чтобы переночевать. Для нее стало неприятным сюрпризом то, что Валентина Викторовна заставляла ее приходить домой. Она считала, что вся семья только обрадуется, если она перестанет посещать этот дом. Но все оказалось иначе. Соседи стали замечать, что девочка почти перестала возвращаться домой, и переговаривались между собой, что Валентина Викторовна «наконец-таки выжила сиротку», «не прошло и года после смерти Альберта Захаровича, а его внучку уже «сплавили», «пропадет девочка, пойдет по наклонной, раз уже и ночевать не приходит» – и все в таком духе. Не желая распространения слухов Валентина Викторовна в очередной раз устроила выговор девочке и потребовала от нее после учебы в школе возвращаться домой во время. Но на летнее время Илина, набравшись смелости, выторговала себе возможность не появляться в квартире, а жить «у подруги». Валентина Викторовна не имела ничего против этого, поэтому для убедительности она собрала сумку девочки и, разыграв спектакль, перед подъездом в виде прощания и отправки девочки в «детский лагерь», закрыла дверь и забыла о ее существовании на несколько недель.

Девятый класс и так не самое спокойное время для подростка ввиду сдачи экзаменов и определения дальнейшей судьбы, так еще и подвешенное состояние, где и на что жить после окончания школы, занимали немалое место в размышлениях Илины. Но встреча с Антониной Семеновной сняла немалый груз с ее хрупких плеч. Теперь она не боялась по поводу крыши над головой, еды на столе и возможности спокойно грызть гранит науки, чтобы хорошо сдать экзамены. Еще она более или менее представляла свои планы на ближайшее будущее: окончить девять классов, поступить в какой-нибудь колледж с общежитием, а по вечерам найти подработку и получать средства к существованию. На помощь со стороны семьи, в которой она жила все это время, она даже не рассчитывала, обременять бабу Тоню она не собиралась тем более. Но после оглашения своих планов на расспросы бабы Тони, она была удивлена реакцией, вызванной ее словами.

– Не делай глупостей, Илина. – Строго сказала женщина, редко прибегая к такому способу выражения своих эмоций. – Ты должна учиться дальше, ты же умничка, у тебя светлая голова и разумные мысли в этой самой голове, поэтому ты должна отучиться до одиннадцатого класса и поступить в университет.

– Но, баба Тоня, я не могу… если останусь еще на два года в той квартире, то я просто не выдержу…

– Я тебе помогу, чем смогу, конечно. Будешь жить со мной, будем вместе учиться и двигаться по жизни. А там дальше видно будет, поступишь куда захочешь, а не туда куда возьмут… ну согласна? Подумай хорошенько.

Эти слова заставили ее немного призадуматься, но окончательному решению поспособствовали совсем иные обстоятельства.

– Мои поздравления… – сказал глубокий голос.

Илина вздрогнула, услышав знакомые интонацию и тембр, которые хотя и слышала в реальности всего один раз, но вспоминала бесконечное множество в своих мыслях.

Она обернулась, чтобы посмотреть на того, кто говорил, и увидела перед собой мужчину средних лет, в коричневых брюках, серой рубашке и уже знакомом ей атрибуте аксессуара – в красных очках!

Она как раз возвращалась домой к бабе Тоне после последнего экзамена. Взволнованная и одновременно опустошенная после длительных часов ожидания, а затем наступления этого дня и быстрого течения времени во время написания работы, Илина вышла из кабинета в числе первых. Ей не потребовалось много времени, чтобы сдать письменную работу, а потому не видела смысла в «отсиживании» оставшихся часов в классе. Она знала, что это ничего не изменит, если ты выучил материал, написал все задания и дважды перепроверил их. Это скорее заставит нервничать еще больше, боясь, что допустил больше ошибок, чем есть на самом деле. А раз незачем сидеть в кабинете, то значит можно с гораздо большей пользой провести его где-нибудь в другом месте. Тем более дома ее ждала баба Тоня, которая волновалась за нее, и которая не осмелилась прийти поддержать к стенам школы, как это делали многие родители ее одноклассников. Выйдя из кабинета, она встретила учителя-предметника, который спросил о самочувствии девочки, так как подумал, что она вышла раньше из-за того, что ей стало плохо. И после заверений в обратном успокоился и уже начал расспрашивать о самих заданиях, их сложности и, собственно, ее ответах. Удостоверившись, что на задания она ответила правильно, он отпустил ее и сказал, что ни в коем разе не сомневался в ней и абсолютно уверен в получении высоких баллов.

Как только она вышла из школы, к ней сразу ринулись несколько мамочек, желавших удостовериться, что их отпрыски еще находятся в стенах кабинета и пишут свои тестовые работы. Она ответила только про тех, кто оказался с ней в одном классе, про остальных же она ничего не знала. Этого оказалось для них достаточно. Так как они решили, раз она вышла первая, то значит, знает мало, и большего от нее все равно не добиться, а их детки будут «решать» до самого конца, уверенные, что умные мысли озарят в тот момент, когда готов уже отступить. Иногда так оно, конечно, и бывает, но не в данном случае.

Илина была уверена, что никого не встретит здесь, ведь единственный человек, переживающий за ее обучение, находился в этот момент дома. Она сама просила бабу Тоню остаться и не переживать за нее.

Но неожиданно ее окликнули. Не позвали по имени, а именно окликнули. Показавшийся знакомым голос поздравлял ее. Этот голос заставил остановиться и обернуться.

Мужчина иронично улыбнулся и сделал вид, будто снимает и опускает невидимую шляпу на голову в знак приветствия.

– Это Вы меня звали? – спросила она, подходя к скамейке, на которой сидел мужчина.

– Я. – Уверенно сказал он. – Забегая вперед, скажу: поздравляю с отличной сдачей последнего экзамена, по математике ты сплоховала, конечно, нужно было ставить 3, а не 2 в задаче про равнобедренный треугольник, да и еще в парочке мест. Но вот русский язык и литература – высший балл.

– Что? Откуда Вы… знаете? – спросила девушка.

– Это я так. Сказал, чтобы ты выкинула из головы лишние заморочки. Дело есть, Иля. Пора начинать практику.

– Какую практику? – Садясь на скамью рядом с мужчиной, спросила девушка.

– Я итак дал тебе отсрочку, погулять, повеселиться, познакомиться с новыми людьми, так сказать. Экзамены сдать, в конце концов. А теперь пора приниматься за работу.

– Так это Вы? ВЫ? Но ведь Вы были моложе… Вы сделали мне татуировку… Вы… баба Тоня… Но…

– Цыц! Не так быстро. Если хочешь получить ответы, задавай вопросы по одному. У меня как раз освободилось время, – сказал мужчина в серой рубашке, глядя в это время на часы на своем запястье.

Вихрь мыслей прокрутился в голове Илины, она не знала с чего лучше начать, ответ на какой вопрос интересовал ее в первую очередь. А потому спросила то, что беспокоило больше всего:

– Баба Тоня… она умрет? Я должна ее «забрать»?

– Ах, это, с чего ты взяла? – спросил мужчина, повернувшись в сторону девушки и устремив на нее свой взгляд. Теперь она могла различить и радужку глаз, и сами эти глаза, сквозь красные линзы очков, и, что важнее, что этот взгляд означал, устремленный на нее в упор.

– Но ведь нити, они были красными… И я не могла их игнорировать , а потом, когда пришла к дому, то они стали черными и… Снежок… – хаотично, перескакивая от слова к слову, произнесла девушка. Она хотела получить ответ как можно скорее, но и страшилась получить его не меньше.

– «Нити… Дай взглянуть». И Илина протянула свою правую руку. Он взял ее в свою и начал изучать, при этом вслух проговорив: «Как интересно получилось. Да, не думал, что получится так. Сильно. Сильно». И взглянув в ее глаза, добавил: «Ты другая». Он замолчал, задумавшись над чем-то, а потом пояснил: