– С тебя и начнем. Что еще нужно для удачной охоты! – усмехнулся Антон, глядя, как прочие желтые барашки в страхе жмутся друг к другу. – Вас мы оставим на потом, когда запахнет жареным.

Правда, загнать такого лютого зверя, как Бивень, да еще самому в живых остаться – задачка не из непростых. Но вполне решаемая. Тут же созрел план: отправить с «левых» адресов на электронку прокуратуры отдельные файлы, с просьбой «обратить внимание на расхищение бюджетных средств посредством отмывания денег». А потом сделать «контрольный выстрел» – подкинуть полную распечатку договора в ящик доверия. Надо только найти надежное место – опытные ищейки принтер по почерку вычислят.

«Есть такое местечко», – ухмыльнулся Антон.

Азарт охотника овладел им и весь процесс представился ему в красках: вот он незаметно оставляет в приемной пакет с компроматом; документы попадают на стол прокурора, и он возбуждает дело о хищении «в особо крупных»; пока идет следствие, мэр что-то невнятное бубнит с экрана о клевете – и вуаля! Бивень в аквариуме для подсудимых пускает слюни по сальному подбородку: «Простите люди добрые! Не хотел я, бес попутал!» И едет Иван Абрамов не круизным лайнером на пляжи Майами, а спецвагоном по этапу – в солнечный Магадан!

Антон рассмеялся и хищно потер руки, словно ему подали на блюде дымящийся кровавый ростбиф. Дело казалось решенным, хотя еще ничего не начиналось и не было ясно, как отреагируют в прокуратуре.

«Эффект будет в любом случае, – убеждал себя Антон. – Пусть не такой, как хочется, но все же».

Конечно, всякое может быть. Какие коленца выкидывает судебная система, он знал на собственном горьком опыте. Ну так что же? Ни одна система не свободна от ошибок и сбоев. Программисты Билла Гейтса с конца прошлого века свой продукт прокачивают: совершенствуют, исправляют ошибки, улучшают безопасность. Но как только появляется новая версия винды, какой-нибудь хакер из Тамбова взламывает ее на раз, и пиратские копии моментально расходятся по рукам.

Что говорить о прокуратуре, где вместо цифр и знаков – живые люди! Кончено, они должны – и даже обязаны! – действовать по закону. Но, то ли закон несовершенен (и тогда нужно переписывать исходный код), то ли исполнители тупо игнорируют программные требования. И тут уже ничего не поделаешь: другой операционки у нас для вас нет. Сбросить бы все к заводским настройкам и начать все заново…

– Вот и проверим, ху из ху, – подвел Антон итог своим рассуждениям и подумал, что было бы неплохо распотрошить еще одного «барашка». В папке оказалась документация об открытии частного охранного предприятия СФИНКС.

– Интересно, интересно, что за птица такая, – с любопытством всматривался Антон в учредительные документы конторы с экзотическим названием. – Ага, я так и думал – аббревиатура.

Чуть ниже по тексту давалась расшифровка: СФИНКС – Служба Финансовой Инспекции Народного Контроля Солнечногорска. Скорее всего, и здесь креативщики Бивня поработали. А они просто так потеть не будут. Значит, у мэра есть интерес к этой фирме. А может быть он сам ее и организовал?

– Точно! – хлопнул Антон ладошкой по голой коленке.

Он вдруг вспомнил о глухих черных фургонах Мерседес Бенц, что изредка появлялись на улицах города без опознавательных знаков. Все, что на них было, это стандартный номер региона и изображение пса с крыльями на дверях кабины.

В городе об этих фургонах ходили недобрые слухи. Стоило только одному из них появиться рядом с каким-нибудь частным предприятием или магазином, как дела у хозяев шли насмарку: аренда земли и зданий взлетала до космических высот, а самих бизнесменов начинали «кошмарить» всевозможные проверяющие. Продолжалось это до тех пор, пока предприятие не разорялось или не переходило в собственность к другим владельцам.

Это были темные личности, о которых в городе никто ничего не знал. Обычно их видели только в момент передачи дел, после чего они навсегда исчезали. А бизнес продолжал работу с новым управляющим и под новой вывеской. Злые языки видели в этом мохнатую руку мэра, который без зазрения совести топил конкурентов ради процветания своей бизнес-империи.

Повод для этого был: каждая собака в городе знала, что Ваня Бивень в девяностые в городе ларьки крышевал, и даже отсидел пару лет за какую-то мелочевку. Но теперь, когда бандит с улицы Трубников перебрался в кресло мэра, доказать факт рэкета было практически невозможно.

– За охранным предприятием спрятался, гнида! – зло щурился Антон, изучая лицензию СФИНКСа.

Вдруг взгляд его наткнулся на заковыристую, похожую на кобру в боевой позиции, подпись, стоявшую по соседству с большой гербовой печатью.

– Оп–пань-ки! – выкатил Антон глаза. – Вот это номер.

Под лицензией на охранную и детективную деятельность стоял автограф главного прокурора города. А значит, он прекрасно осведомлен, кто и зачем открыл ЧОП с одиозным названием.

«Ну и что? – упрекнул себя Антон за излишнюю подозрительность. – Должен ведь кто-то их контролировать». Но ничего не вышло: сомнения полезли изо всех щелей, как зрители на выступление популярного комика. Антон усмехнулся: надо же быть таким наивным!

Скорее всего, Бубновский сам на крючке у Бивня и просто закрывает глаза на его аферы. Не бескорыстно, конечно! Чтобы поймать такую рыбу, крючок должен быть из чистого золота, да еще и обильно приправлен бриллиантами.

«А у Бивня, с его кормушкой, этого добра, как грязи», – недовольно поморщился Антон и устало откинулся на спинку кресла. Разработанный им план дал трещину и вот-вот должен был развалиться.

Если прокурор в доле, то документы моментально окажутся на столе мэра. Тут же ищейки Бивня начнут рыскать по городу в поисках наглеца, осмелившегося бросить вызов хозяину. А о том, что будет с тем, кого они найдут, Антон боялся даже подумать.

Чтобы отвлечься от грустных мыслей, Антон отвернулся от монитора и посмотрел в давно погасшее окно. В густых осенних сумерках ветер раскачивал голые ветви растущих у дома деревьев, из-за чего окна квартир в соседних пятиэтажках перемигивались словно праздничные гирлянды на елке. «Праздник… Казанская… Мама сейчас на службе», – отвлеченно подумал Антон. Но этого хватило, чтобы прогнать уныние, которое железным обручем сдавило плечи.

Каким-то другим, нездешним миром представился ему храм, где совершалась сейчас праздничная служба. С хоров лилось пение в честь «Заступницы усердной», а люди с благоговением целовали икону и, скрестив руки на груди, подходили к священнику на помазание. Чинно и почти бесшумно сотни людей осеняли себя крестным знамением, а в тишине звучал высокий голос чтеца, произносящего нараспев тропари праздничного канона.

«Странно, – подумал Антон, – четыреста лет прошло, а дела давно минувших дней, преданья старины глубокой нам ближе, чем то, что происходит здесь и сейчас. Хотя, ситуация реально не лучше: воры рвутся к власти, семибанкирщина страну дербанит, а царь…»

Антон представил президента в виде царя, сидящим на троне со скипетром и державой в руках и засмеялся:

– Какой он царь! Так, царек: сегодня – есть, завтра – ёк.[2]

«Где все эти Минины и Пожарские? Одни памятники остались. Завтра, небось, коллеги Абрамова цветочки им понесут, мол, спите спокойно, не мутите народ», – с горькой иронией заключил Антон.

Открыв наугад еще две-три папки из середины списка и не найдя ничего интересного, погасил монитор и отправился на кухню. Надо было срочно заесть кофейную горечь: и без нее на душе тошно.

Пока разогревался борщ, Антон взял в руки старенький пульт и включил кухонный телевизор. На экране замелькали кадры местных новостей. Он уже хотел переключить канал, но остановился: круглолицый, с плешью во всю голову и пальцами, точно сосиски, журналист со слащавой улыбкой на лице сообщал, что «обвинения администрации в нецелевом использовании средств – грязные слухи». В доказательство невиновности мэра и его команды, он показывал рукой на новый корпус инфекционной больницы за своей спиной, где заканчивались отделочные работы.