Она переступила порог, и Лорд поднялся с места, указывая на свободное кресло.
– Мириам, присядь.
Она послушно опустилась в кресло и сложила руки на коленях.
– Господин Лэло, доволен тобой, ты делаешь успехи.
Внезапная похвала вызвала удивлённый смешок, поскольку леди Адалина заверяла в обратном.
– Да, у меня получается гораздо лучше.
– Я позвал тебя для серьезного разговора, – Гаэль сделал паузу и прочистил горло. – Что ж, не буду ходить вокруг да около. Фабиан сообщил, что ты уже всё знаешь.
– Он сказал? – Мириам похолодела.
Теперь лорд накажет за то, что подслушивала. И наверняка заделает тайную дверь в часовне. Она сжала пальцами ткань юбки и опустила глаза.
– Мне жаль, что ты узнала от него. Прости, я должен был сам это сделать. Но ты навсегда останешься для меня дочерью.
Мириам расправила поникшие плечи, поняв, что волновалась впустую, но следующая фраза снова заставила напрячься.
– Я выделил тебе хорошее приданое и собираюсь подыскать достойного мужа.
– Мужа?
– Ты разве не хочешь замуж?
– Я не думала об этом, – честно призналась она.
– Самое время задуматься. Возраст у тебя подходящий. Да и многие благородные господа, что присутствовали на балу, заинтересовались твоей персоной. Не буду тебя более задерживать. Иди и хорошенько обдумай, что я сказал. Недалёк день, когда какой-нибудь достойный лорд попросит твоей руки.
Заметив её смущение, отец поспешил отпустить. Обоим разговор дался легче, чем они предполагали, но всё равно оставил тяжёлый осадок.
Мириам вышла от Гаэля огорчённой и растерянной. Она всегда осознавала, что жизнь ей не принадлежит, а теперь и вовсе ощущала себя безвольной куклой. Смела ли надеется, что мужем станет тот, кому так безрассудно отдала она сердце. Тяжесть кулона явственней осязалась на коже. Захотелось найти Фабиана и вывалить опасения, позволить утешить и дать себя уверить, что непременно всё кончится благополучно. Но он уже поджидал в коридоре, нетерпеливо расхаживая взад-вперёд.
– Я не успел тебя предупредить. Как всё прошло?
– Твой отец собирается выдать меня замуж, – с ходу выпалила она.
– Замуж? За кого?!
– Он сказал, что найдет достойного, – переходя на шёпот ответила Мириам.
Фабиан прижал её к себе и погладил по голове. Его объятия подарили успокоение и защищённость. От осознания, что так же будут обнимать чужие руки стало дурно. Мириам дала себе слово, что лучше умрёт, чем позволит прикоснуться к ней другому мужчине.
– Что здесь происходит? – окрик Адалины заставил их отступить друг от друга.
– Мириам узнала, что не родная нам, – спокойно ответил Фабиан.
– Тем более, не пристало обниматься с посторонним мужчиной.
Мириам захотелось провалиться сквозь землю. Хрупкие мечты разлетелись хрустальным бисером. Как могла она допустить, что им позволят быть вместе.
– Мама, – в голосе Фабиана прорезалась жёсткая нетерпимость. – Будьте снисходительны. Она ведь была мне сестрой все эти годы. И останется ей, несмотря на отсутствие кровного родства.
Адалина побледнела от внезапной отповеди сына и поджала губы.
– Что ж, занятий никто не отменял. У тебя два дополнительных часа, помнишь?
Мириам сделала книксен и поспешила уйти. Фабиан осуждающе посмотрел на мать и двинулся следом.
Адалина напряженно сверлила спину удаляющегося сына, и в памяти всплыл разговор с Дамианом, который состоялся после бала.
– Мириам распустилась точно персиковое дерево. Ни один мужчина сегодня не смог пропустить такой красоты. Но с платьем ты перестаралась, не стоило так явно выставлять её напоказ.
– Чем быстрее Гаэль найдёт ей мужа, тем быстрее избавимся от неё.
– Скорое замужество пришлось бы очень кстати. Особенно теперь, когда вернулся Фабиан. Он просто пожирал её глазами.
Адалина встревожилась ни на шутку, но предпочла не выказывать паники раньше времени.
– Тебе померещилось, она для него ещё ребёнок.
– Мириам – женщина, Фабиан – мужчина.
– Ты всё преувеличиваешь. Они росли, как брат и сестра. К тому же, у Фабиана есть невеста в столице.
– Невеста не жена, да и жена не помеха.
Дамиан наградил красноречивым взглядом, от чего по телу Адалины прокатилась дрожь.
– Известны случаи, когда между кровными вспыхивали чувства, а они всего лишь названые родственники, – вполголоса добавил он.
***
Мириам вяло перебирала струны арфы, а господин Бенигно аккомпанировал на клавесине. Беззвучно прошёл Фабиан и занял пустующую софу.
– Мириам, сколько можно этого уныния? Господин Бенигно, сыграйте нам что-нибудь повеселее.
Клавесин сменил строгую сонату на легкомысленную жигу. Фабиан улыбнулся и вывел Мириам на середину комнаты. Она поборола прежнее смущение и не противилась.
– Сегодня в деревне праздник первого урожая. Мы могли бы сходить развлечься.
– Твои родители этого не одобрят.
– Мы улизнём и никому не скажем, – заговорщически шепнул Фабиан.
– Это неправильно.
– Иногда правила стоит нарушать. И потом, ты постоянно сбегаешь в лес.
– Это другое.
– Неужели? Мири, соглашайся, будет весело. Ты ведь никогда не веселилась по-настоящему.
Мириам открыла было рот, чтобы напомнить про бал.
– Праздник, устроенный моим отцом не считается. Обещаю, мы ненадолго. Ты не пожалеешь, клянусь.
Его взгляд излучал такой заразительный задор, что Мириам сдалась.
– Хорошо.
– Начали без меня? – громко спросил появившийся в дверях Лэло.
– Доброго дня господин Анибал. Я уже ухожу. Оставляю её в ваших умелых руках.
Фабиан подмигнул Мириам и поспешно удалился.
– Так вы отдаёте предпочтение жиге? – спросил танцмейстер, как только за ним закрылась дверь.
– Нисколько, господин Анибал. Это был выбор моего… брата.
На последнем слове она запнулась. Наверняка он уже в курсе истинного положения дел. Такие новости разносятся со скоростью селевого потока. Она вгляделась в его лицо, но учитель ничем не выдал своей осведомлённости и одарил лёгкой улыбкой.
– Зовите меня просто Анибал. С чего хотите начать сегодня?
Мириам равнодушно пожала плечами.
– Что ж, раз это наш последний урок…
– Вы уже уезжаете? – удивилась она.
– Да. Мои уроки вы усвоили, стало быть – цель достигнута. Посему задерживаться нет необходимости.
– Мне будет вас не хватать, – смущённо призналась Мириам.
Она не лукавила. Пусть занятия не доставляли особой радости, но общение с учителем было ей приятно.
– Признаюсь, мне вас тоже. И напоследок разрешите дать маленький совет. Будьте бдительней, – он склонился к самому уху и понизил голос. – Леди Мириам, ваших чувств не увидит разве что слепой. Впрочем, лорд свои скрывает не многим лучше вашего, – он резко выпрямился. – Мне тут вспомнился один стишок:
Он клялся ночью ей в любви.
Жениться обещал.
Но чуть забрезжил свет в окне,
Взашей её прогнал.
Напрасно слезы лить теперь,
Раз честь не сберегла.
В «Веселый дом» иль монастырь
Дорога ей одна.
***
Душное помещение амбара до отказа заполняли люди. Мужчины в свободных льняных рубахах и женщины в пестрых платьях расхаживали по скрипучему дощатому полу. Юноши и девушки небольшими группами сидели на расставленных вдоль стен тюках с сеном. Масляные лампады, развешенные под потолком, привлекали ночную мошкару. Пахло соломой, по́том и забродившим виноградом. Мириам жалась к Фабиану как новорожденный оленёнок к матери. Тот напротив, держался по-свойски раскованно. Непринуждённая обстановка на мгновение была нарушена. Увидев сына своего господина, жители деревни приумолкли, но Фабиан весело поприветствовал присутствующих и призвал продолжить веселье. Снова наступило оживление, и праздник возобновился. Фабиан отвёл Мириам в сторону, чтобы не стоять на проходе.
Внезапно гомон голосов стих, и один из мужчин достал бандуррию[1]. Он ударил по струнам, и женщина рядом запела глубоким грудным голосом. Экспрессивная мелодия резко менялась с удалой веселости, на томную грусть. Пальцы музыканта пробегали по струнам, и те отзывались звонкой дрожью, перемежаясь со стуком кастаньет. Из толпы вышла немолодая, но красивая женщина и направилась к Фабиану. Она улыбнулась ему, словно старому другу, он ответил тем же. Ухватив за локоть, она повела его на середину амбара, плавно покачивая бедрами.