Мириам теребила пальцами сухую ветку, неотрывно глядя на замок, и не могла решиться. Капли росы блестели в траве хрустальными бусинами. Над головой каркнул ворон, прервав поток тревожных мыслей. Мириам посмотрела на птицу и, накинув капюшон, устремилась вглубь леса.

Она всё дальше уходила в чащу. Одинокие лучи настойчиво пробивались сквозь тронутые охрой кроны. Соловей самозабвенно исполнял соло. Воздух наполнял лёгкие прохладой, оставляя на губах привкус хвои. Куда идти? Неважно. Природа поможет, подскажет. Теперь, когда она знает, правду, всё встало на свои места. Колючие взгляды матери, которая не мать ей вовсе. Равнодушие того, кого до вчерашнего вечера она считала отцом. Бесстыдные намеки Фабиана, которого она называла братом. Воспоминания о нём жаром опалили щёки.

Завидев ручей, девушка устремилась к нему. Она опустила руки в студеную воду, набрала в ладони и плеснула на пылающее лицо, прогоняя непрошеные мысли. Немного подумав, Мириам направилась вдоль ручья. Вскоре шум воды усилился. Тоненький поток превратился в бурную реку, которая срывалась вниз небольшим водопадом. Капли ударялись о водную гладь озера и разлетались разноцветным бисером. Она заметила, как к берегу вышел белоснежный олень. Ветвистые рога покрывала серебристая пыльца. Мириам устроилась на краю водопада и заворожено рассматривала прекрасное создание. Тот поднял голову и, заметив её, посмотрел прямо в глаза. На миг воцарилась тишина. Казалось расстояние между ними сократилось, и можно прикоснуться стоит лишь протянуть руку.

Внезапно олень настороженно повернул голову и принюхался. Звучание леса возобновилось. Мириам взглянула в ту же сторону, а когда повернулась, животного уже след простыл. Что могло его спугнуть? Из зарослей орешника выскочила лисица и скрылась в расщелине ствола старой ивы. За ней последовал треск веток. Мириам присела на корточки, надвинула капюшон на лицо и затаилась.

***

Фабиан бесцельно брёл по лесу, полностью погруженный в мысли и пытался разобраться, что с ним творится. Он вернулся, чтобы обрести покой в родных стенах, а в результате покой потерял. Пламя внутри жгло и разрасталось со скоростью лесного пожара. Та, что называл он сестрой; та, что считала его братом – прочно обосновалась в сердце. До вчерашнего вечера он не подозревал, как крепка между ними связь. Не эта ли причина того, что до сих пор он оставался равнодушен к женским чарам.

Алеандра, Исобел, Элена – сколько их было? Он изучил все женские приёмы и уловки, ревностно оберегал свою свободу и не позволял забраться под кожу. Но Мириам другая. Она хрупкая и бесхитростная, её хотелось спрятать и защищать от враждебного мира. И в то же время, она скрывала источник силы, к которому хотелось припасть и напиться вдоволь. А ведь всё это время она была с ним. Он хлопнул по маленькому кожаному мешочку на поясе и нащупал подарок, который не успел вручить. Губы тронула улыбка. Прибыв в Мелхо́р Фабиан отдал невзрачный камешек придворному мастеру. Тот огранил его, заключил в оправу и повесил на серебряную цепочку. Фабиан представил, как красиво он будет смотреться на тонкой белой шее, устроившись в ложбинке между грудей. Решив, что Мириам должно быть встала, он поспешил обратно.

Фабиан едва не споткнулся, когда комок рыжего меха бросился под ноги. Он выругался и посмотрел на лисицу. Та шмыгнула в кусты, но спустя несколько секунд показала наглую морду. Он готов был поклясться, что уже встречал эту шельму. Она определенно куда-то его заманивала. Фабиан принял игру и без промедления последовал за ней.

Птицы щебетали на разные голоса, состязаясь друг с другом. К их лесному концерту под аккомпанемент шелеста листвы, примешивался звук журчащей воды. Фабиан продрался через лещину и вышел к озеру. Желтые чашечки кувшинок плавали на гладкой поверхности и в лучах выглянувшего солнца напоминали россыпь золотых монет. Ему захотелось подойти к берегу и окунуться в эту жидкую бирюзу. Он скинул одежду и шагнул в водоём. Холодная вода приятно покалывала кожу. Он почувствовал умиротворение, будто озеро растворило заботы и тревоги. Напитало жизненными силами и наделило отвагой.

Он вдоволь наплавался и уже достиг берега, когда за спиной послышался визг и последовавший за ним всплеск. Какого же было удивление, когда он увидел Мириам. Её рыжие локоны он не спутал бы ни с кем. Она отчаянно молотила руками, временами уходя под воду. Фабиан преодолел расстояние в несколько гребков и ухватил девушку за шиворот.

– Я держу. Обхвати меня за шею, – он крепко обнял её одной рукой и поплыл к берегу.

Лисица стояла на краю водопада и щурилась от солнечных бликов. Оскал, напоминающий ухмылку, выражал удовлетворение. Она изучала барахтающуюся в воде парочку и приходила к выводу, что может Эль права, и у этих двоих действительно что-то получится. Страсть между ними ощущалась такая, что в пору плавить ледники, но будет ли любовь крепка. Связь сильвы и человека отнюдь не считалась редкостью, а вот браки ничем хорошим не заканчивались. Да и как иначе: дети леса не могут существовать без живой силы природы, в то время как люди стремятся её уничтожить, чтобы возвести на этом месте жилища из мёртвого камня.

– Ну и зачем ты это сделала? – раздался строгий голос из-за деревьев.

Лисица взглянула на высокого светловолосого мужчину в белом одеянии, виновато пригнула уши и шмыгнула в кусты. Тот недовольно покачал головой и скрылся вслед за ней.

***

Мириам почувствовала твердь под ногами и упала на колени, откашливаясь и отплевываясь. Фабиан помог ей подняться. Крупная дрожь волнами пробегала по телу, вода струйками стекала по лицу. Она переминалась с ноги на ногу, перебирая озябшими пальцами.

– Где твоя обувь?

– Утонула.

– Раздевайся! Живо! – велел Фабиан.

Отбивая зубами нестройный ритм, она медленно потянула завязки плаща. Тот с тяжёлым хлюпаньем упал в траву. Фабиан подобрал с земли свой и, встряхнув, протянул Мириам.

– Платье тоже снимай.

Он отвернулся и принялся натягивать брюки. Пока одевался и закреплял на поясе арбалет, Мириам скинула вымокшие платье и чулки, оставшись в короткой нижней сорочке.

– Я готова, – прошептала она, кутаясь в плащ Фабиана.

Он собрал её вещи, хорошенько отжал и запихнул в сумку для дичи. После подхватил на руки и пошёл к тому месту, где оставил коня. Он аккуратно пробирался через кусты, а она крепко обнимала его за шею. Ощущала его запах и тепло тела. В такой непристойной близости, практически без одежды Мириам полагалось испытывать неловкость. Но вопреки приличиям, сердце наполнялось нежностью и желанием никогда не отпускать. Притяжение сделалось таким явным, что уже вряд ли удастся безболезненно растащить их по разным сторонам.

Фабиан вынес Мириам к поляне и усадил на поваленный ясень.

– Передохнём.

Она удобней устроилась на бархатистом мшистом стволе и поджала по себя ноги. Он расположился рядом и накрыл горячей ладонью её заледеневшие пальцы босой стопы.

– Ну и зачем так далеко забралась?

– Я гуляла.

Фабиан вздохнул и сердито покачал головой.

– Я поговорю с отцом, чтобы он запретил тебе слоняться по лесу.

– Поговори, – покорно отозвалась Мириам. – Только будет ли толк? Я знаю все потайные входы и выходы. А как я провожу время никому и дела нет. Лишь бы не путалась под ногами.

Фабиан повернулся к ней, убрал от лица мокрые пряди и погладил холодную щеку.

– Мне есть дело. С того дня, как нашёл тебя здесь. Ты всегда казалась мне странной, будто из другого мира. Маленькая добрая фея.

– Поэтому, ты всё детство надо мной издевался?

– Просто мне было страшно тебя полюбить.

– А теперь не страшно?

– Теперь нет, – он поцеловал мокрую макушку и плотнее укутал её в плащ. – Ты совсем замёрзла.

Треск кустарника заставил их повернуть головы. Из зарослей вышел медведь, и Фабиан подскочил. Он выхватил арбалет, ловко заправил стрелу и навёл на зверя. Тот заревел и встал на задние лапы. Мириам вспорхнула с места и рванула вперед. Фабиан попытался удержать её за руку, чтобы спрятать за спину, но она увернулась и кинулась к медведю, выставив перед собой руки.