– Останови машину или я на ходу выпрыгну!
Этого еще не хватало! Я заскрипел шинами об асфальт от резкого торможения. Она выскочила из машины, я рванул за ней. До ее дома оставалось 5-7 минут езды, я планировал быстро вернуться в клуб. Отыметь Рапунцель соблазн был хоть и большой, но не в таком состоянии – я хотел, чтобы она запомнила этот день в мельчайших подробностях.
– Села в тачку, быстро, – я прижал ее к машине и старался говорить максимально спокойно. – Не будь дурой! Тебя подберет какой-нибудь таксист и будет иметь, пока не надоест или по кругу пустят бомжи в парке. Ты себя не контролируешь, это дурь творит всякую дичь с тобой. На утро ты даже не вспомнишь, что было ночью.
– Тогда я сделаю это, – и она притянула меня за грудки к себе и, не давая мне опомниться, прижалась к моим губам. Но не в развратном поцелуе, а как будто в кино, для красивой сцены, не раскрывая губ. Я едва сдержался, чтобы не задрать ей тут же ее короткую юбчонку, но смог отодвинуть ее, прижав ее руки к машине.
– Ты под наркотой, – я сам себе не верил, но я только что отодвинул ее от себя, посадив на цепь своего цербера, хотевшего разорвать ее тело на кусочки и насладиться, наконец-то, этим вкусом. – Садись в долбаную машину.
– Я тебе не нравлюсь?
– А должна?
– Не знаю, я чувствую что-то между нами происходит, но не могу понять, что именно. У тебя кто-то есть?
– Мне всегда есть, кого трахать, если ты об этом.
– Тогда почему ты сейчас строишь из себя хорошего мальчика? Ты же говоришь, я ничего не вспомню утром, так что бояться нечего. А может ты просто не по девочкам, а по мальчикам? – Эта дура своим острым языком сорвала чеку с бешеного Макса и в следующий момент я уже показывал ей, какой я на самом деле ориентации.
Я не просто ее целовал, я пожирал ее губы, кусая их до боли, но она не сопротивлялась, не пугалась моего напора, она отвечала ему, приветствуя мой язык победным танцем своего. В моем рту опять все горело, как от самого жгучего перца, но слаще этого вкуса я не знал. Я не мог от нее оторваться.
Она освободила свои руки и прижалась ко мне всем телом, блуждая по нему разгоряченными ладошками, а я одной рукой прижимал ее бедра к своим, а другой запустил пальцы в ее волосы. Потом резко оттянул ее за гриву назад и впился зубами в ее шею, покрывая между укусами поцелуями. Я положил ее руку на свой дымящийся член, который отчаянно в ней нуждался и не понимал, какого хрена его хозяин медлил. Если она не остановит меня прямо сейчас, уже ничто и никто не сможет меня оттащить от этого манящего плода. Она не отдернула руку, а начала мучительно медленно водить пальцами вверх-вниз, вверх-вниз.
Я затащил ее на заднее сиденье и, задирая мешающую мне ткань рубашки, рванул вниз ее белье и прохрипел:
– Готовься, Рапунцель, так тебя еще никто не трахал. Я выбью из тебя имена каждого, с кем ты была до меня. Как там твоего урода зовут, Рома, кажется? Сделаем ему фоточку на память? – Лучше бы я ничего не говорил! На смену похотливой кошечке явилась недовольная тигрица. Я обалдел, когда она начала отталкивать меня руками и ногами. – Ты куда собралась?
– Отпусти меня, я не хочу, Макс, – если ей показалось, что ее томный шепот меня остановит, то это ей только показалось. Черта с два я с нее слезу, в это время я уже добрался до ее охренительной груди. Торпеда запущена – ее не остановить.
– Я сказала, что не хочу, слезь с меня, быстро! – Она заорала как последняя истеричка и, когда я решил заткнуть ей рот своим, она со всей силы укусила меня за нижнюю губу так, что от неожиданности, боли и вкуса крови во рту, я замер, а она попыталась зарядить мне коленом в пах. Сука! А если бы она не промазала?
– Какого хрена ты творишь?
– Я передумала, понял? Я хочу выйти! – Она по-прежнему брыкалась ногами, а я не понимал, что за перемена настроения случилась.
– Сама на меня прыгнула, а потом дала заднюю? – Я выволок ее из машины и, взяв рукой за ее шею, сдерживался, чтобы не придушить от бешенства. – Со мной такая херня не проходит!
– Маааакс, – в ее глазах стоял ужас, она начала рыдать и пытаться руками ослабить мою хватку. – Отпусти, мне больно, ты меня задушишь.
“Отпусти, мне больно” – в этих словах я услышал материн голос, как тогда, когда за закрытыми дверями спальни она отбивалась от пьяного отца, пока мы с малой прятались в нашей комнате. Я разжал руку и мое тело уже колотило не от бешенства из-за ее отказа, а из-за ужаса, что я только что из-за какой-то девки вел себя также как отец, которого я ненавидел всю свою жизнь. И я не был пьян, во мне была максимум бутылка пива.
Она рванула до переднего сиденья, схватила свою сумочку и побежала по трассе, я за ней.
– Успокойся, истеричка, я отвезу домой!
– Спасибо, уже довез, – она продолжала рыдать.
– Ты жертву-то из себя не строй. Ты чем думала, когда на меня с поцелуями налетела, что я тебе серенады петь начну?
– Я не знаю, что я думала! Я дойду пешком!
– Я бы тебя прямо здесь выкинул, но я не хочу, чтобы ко мне утром менты заявились, когда тебя найдут в канаве у дома. Или ты садишься сама в машину, и я везу тебя домой, или я увезу, но в машину затащу за волосы. Выбирай.
– Ты под чем сам вообще? Ты животное, я не самоубийца с тобой ехать!
– Считаю до трех, и я потащу тебя волоком. Раз, два…
– Я сяду-сяду!
– Умница, девочка.
Она села на заднее сиденье и остаток дороги мы ехали в полной тишине с ее едва сдерживаемыми всхлипами. У дома она выскочила из машины и, не оглядываясь, забежала внутрь. А я, злой как собака, вернулся в клуб и от души потрахался в нашей вип-комнате с Вэл, она это дело любила и никогда не брыкалась.
11.4
Бедняжке Вэл сегодня от меня досталось. Во мне бурлила ядерная смесь злости, адреналина и разврата, особенно когда перед глазами вновь и вновь всплывала сцена с лесбийским поцелуем, наверное, из-за него я и выбрал именно Вэл.
После того как мы закончили я подошел к зеркалу и сморщился от вида распухшей губы.
– Это тебя Алекс так? Я и не думала, что он смог до тебя дотянуться, – обнимая меня со спины, спросила Вэл.
– Он и не смог.
– Тогда кто обидел непобедимого Макса? Неужели Кира, которую ты утащил на плече, как первобытный человек?
– Не твое дело. Увез и увез, иначе бы эта уделанная натворила здесь делов. У нее отец военный, не хватало еще проблем из-за ее тупости пить из чужих рук.
– А кто тебе сказал, что она пила что-то с запрещенкой?
– Алекс сам признался, что она лошадиную дозу выпила, предлагал по кругу ее пустить. А ты сама-то как думаешь, она просто так цирк здесь устроила и полезла к тебе сосаться?
– Ну, во-первых, не она полезла, а я. А во-вторых, мы обе кайфанули. Мы просто веселились, Макс. И да, девчонка не дура, я предупредила ее по поводу Алекса, и она просто ему подыграла, сделала вид, что пила его отраву.
– Я сам видел, что она была не в адеквате. Это она тебе сказала, что не пила из его стакана?
– Макс, все мы тут немного не в адеквате. Я сама принесла ей чистый апельсиновый сок и помогла подменить стаканы. А пойло от Алекса вылила. Она была чиста как стеклышко. Хорошая актриса, эта девчонка, да? Судя по твоему ошарашенному виду, миссия по облапошиванию хищников и всех, кто был в зале, выполнена успешно, – Вэл закатилась смехом, а я медленно переваривал полученную информацию.
Она не была под кайфом.
С ней бы ничего не случилось в клубе.
Но случилось со мной.
Она в курсе, что я чуть не оттрахал ее, пока думал, что она в невменяемом состоянии.
– Твою мать, Вэл, ты не могла сказать мне раньше?
– А с какой стати? Кто ж знал, что ты утащишь девочку от всех подальше? Ты ж с катушек слетел! Я что больная, к тебе такому подходить. Ты мне скажи, ты к ней приставал? Ты, конечно, тот еще засранец, но такого я от тебя не ожидала.
Я молча вышел из комнаты и стал еще злее, чем был. За столом меня поприветствовали Арт с Демьяном и, не сговариваясь, ринулись ко мне за подробностями.
