− Оль, ты чего−то хотела? — я не хочу ее приветствовать, не хочу разговаривать по−доброму. Это она мать моей разлучницы. Знаю, что не виновата, но все равно неприязнь теперь даже к ней. — Говори быстрее, я в аэропорту, скоро посадка.

− Ты решила сбежать от проблем, дорогая сестричка? — голос сестры прохладен, понимаю, что она все узнала, и тоже косвенно обвиняет меня. Степа ведь мой муж, стало быть я за ним не уследила. — Куда ты собралась?

− На Алтай улетаю. Да, сбегаю. Живите, не тужите, − язвлю, помешивая ложечкой чай без сахара. — Чего ты хочешь?

− Почему вчера не сказала, что Степка твой ушел к моей Юльке? — снова обвинительный тон.

− Ты радовалась внуку… да и вообще, − устало признаюсь, − меня его уход из колеи выбил. А предательство Юли… Это очень больно, Оль. И мы с тобой ничего сделать с этим не можем. У них теперь ребенок.

− Я прогнала твоего кобеля. Пришел весь такой, с цветами. Сказал, что ребенок его. Ну я его этим веником и отходила по морде, − ворчит сестра, а я представляю картинку и мне смешно становится. — Забирай его обратно, а? Ну не нужен он моей глупой дурочке. Сами мы ребенка воспитаем.

− Он и мне теперь не нужен. Я для него шлак. Отработанный материал, он сам так сказал.

− Урод. Тогда пусть квартиру снимает, я его в свой дом не впущу.

− Это уже не мои проблемы. Все, мне пора, − время еще есть, но я не хочу больше разговаривать о бывшем муже.

− Ты надолго?

− Не знаю, − признаюсь, хотя так и хочется сказать — «навсегда».

Я больше не хочу жить в этом городе.

В самолете мое место оказывается рядом с тем мужчиной, который был в кафе. Он вдруг протягивает мне руку и произносит:

− Привет. Я Руслан.

Смотрю на его руку и сомневаюсь, стоит ли мне пожимать ее и знакомиться. Потом поднимаю взгляд на его глаза. Теплые. Добрые. И совсем не похожи на Степины.

Растопленный шоколад плещется в них.

Руслан

Да уж, влип в историю. С утра еще не ожидал, что буду сидеть в самолете рядом с хозяйкой горнолыжной базы и пытаться познакомиться с ней. Мне срочно нужно наладить с ней контакт.

Я тот еще авантюрист, бросил все, и налегке отправился на Алтай. Потому что она летит туда. С собой только ноутбук, даже запасных трусов нет, не говоря уже о теплой одежде.

Горный Алтай — это вам не Сочи, где еще почти лето.

Контакта не получилось.

− Привет. Я Руслан, − протягиваю руку красотке, которая сидит на самом краешке кресла, того гляди сорвется с места и сбежит.

Хотя, куда из самолета сбежишь?

Она долго смотрит на мою руку, потом в глаза. По ее лицу бродит растерянность. Оно и понятно, этот придурок ее ушел к другой пару дней назад. Идиот, бросить такую…

− Я не знакомлюсь в самолетах, − выдает вдруг блондинка и горделиво приосанивается.

Серьезно? Она даже руку мою не пожала! Уютно устроилась в кресле и отвернулась от меня, стала рассматривать облака в иллюминатор.

Я поворошил свою шевелюру. Со мной такого еще никогда не было.

Я всегда имел успех у женщин. Независимо от возраста и статуса. Как моя сестра говорит — «у тебя такая харизма, что мимо не пройдешь». И так она не о моем природном обаянии даже. Это о физиономии.

Я — красавчик. Природа наделила меня располагающей внешностью, необычными глазами, на которые залипали все женщины, без исключения.

И вот когда блондинка посмотрела в мои глаза, я подумал — ну все, поймал. Ага, хрен там!

Да уж, впервые получил облом. Но я ожидал, если честно. Ее только что предали, я думал, что придется выслушивать истерику с рыданиями, до икоты. Ей сейчас хреново, а тут я, как успокаивающее средство.

Откидываюсь на спинку кресла и закрываю глаза. Устал так, что рад нечаянному перелету. Могу продрыхать целых четыре часа. А потом уже буду окучивать эту красотку. У меня выхода нет.

Мне нужна ее горнолыжная база.

Вернее, моя. Но не по закону. И за это спасибо другу, Степану Елецкому. Деньги я уже отдал за полуразрушенную горнолыжку, собрался восстанавливать ее, ждал, когда он уломает свою жену и та подпишет доки.

А он жену бросил. Придурок.

Два дня назад я приехал к нему на работу, в клинику, чтобы решить вопрос с долгом. Либо пусть деньги отдает, либо документы на базу. Но Степан снова мялся и пытался сбежать. Судом не хочется решать такое дело.

− Понимаешь, нет денег. Моя только что сына родила… да и вообще. Да и ты же хотел базу. Катя успокоится, я с ней поговорю. Потерпи.

Куда потерпи? Сезон открывается, надо горнолыжку успеть восстановить, пока туристы не понаехали. Она должна деньги приносить, а не разваливаться дальше.

Высказываю ему все, а тот предлагает ехать и восстанавливать, типа все равно бывшей жене база не нужна, никогда ею не занималась. А как я не свою по закону собственность буду восстанавливать?

Он реально идиот. Зря я занял деньги ему в прошлом году. Мне эта база нравилась всегда, приезжал и катался на лыжах зимой. Или на сноуборде. Трассы там супер, ровные, живописные. Когда она стала разваливаться без должного ухода, мне стало жаль.

Когда понял, что долг друг не отдаст, предложил отдать его по−другому. Я бы восстановил это дело на радость туристам. А теперь, что делать?

Решил сам поговорить с бывшей женой Степки. Пусть только доки подпишет, а потом сами разберутся. Но когда сегодня утром приехал к ней, не смог подойти с таким серьезным вопросом.

Девушка явно куда−то собралась, стояла возле подъезда с чемоданами. Не на улице же решать дела. Проехал мимо, разглядывая красавицу. И как такую бросить решился? Я бы ни за что не бросил.

Потом подумал, что ошибся, не она это. Попросил друга прислать ее фотку. Припарковался у соседнего подъезда, пока ждал. Но по его описанию, это точно она. Когда Степан сбросил фото, понял, что не ошибся.

Залипаю на невысокую стройную фигурку. Такие в моем вкусе, люблю длинные светлые волосы и выразительные глаза. Серьезная. И немного грустная, думает о чем−то своем. И ей так идет элегантное красное пальто и кепи ему в тон.

У подъезда останавливается черная иномарка, понимаю, что сейчас она уедет и я снова останусь ни с чем. Выхожу из машины и звоню другу, мысленно обкладывая его матами.

− Она уезжает. И что делать? — рявкаю. Может он в курсе планов своей бывшей.

− Куда уезжает? С чемоданами?

− Да, с вещами. За ней друзья, наверное, заехали, в машине еще женщина и ребенок на заднем сидении, а высокий блондин ее чемодан в багажник положил.

− Вот черт! — вопит Степка, даже голос стал не сонный. — Это они туда, на Алтай… черт! Катя же не собиралась… надо тебе тоже с ней ехать.

− В смысле — «с ней ехать»? — ишь, какой шустрый, прямо вот все бросил и помчался.

− Нужна тебе база — езжай на Алтай. Я тоже приеду. Завтра свою с сыном из роддома заберу и подгребу. А ты пока присмотри там за ней, познакомься. Разберемся!

− Смотри мне, Степ, я уже год жду. Могу в суд подать. Расписка твоя в надежном месте.

− Да все нормально будет, обещаю… − не совсем уверен друг.

Я не угрожаю. Я так реально сделаю. Вот если за неделю ничего не изменится, если этот идиот не решит вопрос…

И вот благодаря другу я лечу в самолете на заснеженный морозный Алтай, в легкой ветровке и с ноутом наперевес. Супер!

Ладно хоть время выделил, сделал себе типа отпуска, оставив строительную фирму на гендиректора. Все равно собирался в горы. Люблю лыжи и снег.

Поворачиваюсь немного в неудобном кресле, уснуть не получается. У Кати такой вкусный аромат, что скулы сводит, а мысли резко меняют направление. Моя рука соскальзывает, и я нечаянно задеваю ее плечо.

− Да хватит уже копошиться! — вспыхивает блондинка, опаляя меня ярко−голубым злючим взглядом. — Вы тут не у себя дома, в кровати, рядом люди сидят.

− Извините, − немного отодвигаюсь.

Зря она про кровать, которая у меня дома. Я мужик с богатым воображением, теперь вообще не засну.