Санбала вернулась к своему престарелому отцу, чтобы произвести на свет сына от Шамс Ад-Дина, которого назвала Фатх Аль-Баб в честь деда по материнского линии. Наследство Шамс Ад-Дина было поделено между его сыновьями — Самахой и Фатх Аль-Бабом, а также его вдовой Санбалой. Самаха выступил опекуном брата по закону кровного родства. Из страха перед его мощью никто не посмел ему перечить. Так львиная доля богатства отца попала в его железную хватку. Самаха заявил Санбале:

— Ты убежала от отца, оставила его умирать в одиночестве. Так что будет несправедливо, если тебе что-то перепадёт из его наследства. Не жди и гроша из того, что положено по закону Фатх Аль-Бабу. Считай, что частично это твои отчисления клану, и частично — наказание по заслугам…

Самаха создал вокруг себя мифический ореол. Он утверждал, что вступил в битву исключительно ради защиты отца, несмотря на имевшиеся между ними противоречия и вражду, а что касается присоединения к нему людей из клана, так то было проявление импульса благородства. Его слова не провели никого. Уже стало известно о том, что он устроил заговор, чтобы самому стать главой клана, и подстрекал других его членов примкнуть к нему, а потом просто воспользовался завязавшейся между отцом и Аль-Калабши дракой, чтобы осуществить заговор, якобы защищая отца. Однако некоторые недоброжелатели обвинили его в том, что он вовсе не стоял на защите своего отца Шамс Ад-Дина, как должен был, а обрадовался кончине того. Однако ни один из этих слухов не достиг его ушей, и он продолжал блистать в ореоле самим же собой созданного мифа. Его главенство над кланом простиралось над всем переулком, подобно громадной горе, но он покарал глав соседних кланов и возвысил собственный над всеми остальными в их квартале, вернув ему былую славу и величие. На собственные деньги и те, которыми он управлял от имени брата, Фатх Аль-Баба, он построил красивый дом, в котором поселил свою мать, Нур Ас-Сабах Аль-Аджами. Сам же он переходил из бара в курильню опиума, а оттуда в публичные дома…

Сума Аль-Калабши умер, и Санбале досталось немалое наследство после него, наряду со своими десятью сёстрами. Вскоре она вышла замуж за клерка в конторе ростовщика. Фатх Аль-Баба ждал отнюдь не тёплый приём отчима, а когда Санбала родила от него других детей — сыновей и дочерей — то ему стало ещё хуже. Мальчик рос в мрачной и печальной атмосфере. Он находил спасение у матери и избегал главу дома, её мужа. Его восприимчивость лишь удвоилась из-за боли и одиночества. Успехи в начальной коранической школе не шли ему на пользу, ибо никакого заступничества не оказывали, как и его добрый и кроткий нрав. Поэтому едва ему исполнилось девять, как мать — Санбала — взяла его и отвела к Самахе, сказав тому:

— Это твой брат, Фатх Аль-Баб. Пришло время, когда он должен жить под твоей опекой…

Самаха оглядел его и нашёл красивым, изящным и грустным, однако в сердце его не было сочувствия к брату:

— Он кажется таким голодным…, - сказал он.

Санбала ответила:

— Нет. Он просто хрупкий мальчик.

— Никому из того, кто видит его, не верится в то, что он плоть и кровь вождей клана и со стороны матери, и со стороны отца!

— Ну уж таков он…

Пытаясь от него избавиться, он сказал:

— Тебе лучше самой позаботиться о нём…

Глаза её наполнились слезами:

— В моём доме не будет ему счастья…

Так Самахе пришлось взять его под свою опеку, и он отвёл его к своей матери, Нур Ас-Сабах, однако та возненавидела его, ответив:

— У меня больше нет сил, чтобы заботиться о детях…

На самом деле она просто отказывалась воспитывать сына своей соперницы Санбалы, а Самаха пребывал в растерянности. Мальчик же терпеливо вкушал унижение и страдание. Тут одна из пожилых подруг Нур Ас-Сабах добровольно решила взять его под своё крыло. То была Сахар, акушерка, бездетная вдова из потомков Ан-Наджи, что проживала в двух комнатушках в подвале одного из домов, принадлежащих строителю минарета Джалалю. Она была добросердечной и гордой за своё происхождение. С ней у Фатх Аль-Баба впервые была спокойная и безмятежная жизнь, и это помогло ему перенести разлуку с матерью, Санбалой…

Однажды главарь клана Самаха увидел красивую миниатюрную девушку, которая понравилась ему. Её было не так просто заполучить, в отличие от других женщин. Увидев её, проезжающей в повозке-двуколке, он узнал, где она живёт. В её миловидном лице он заметил некую скрытую духовную близость между ними, и вскоре раскрыл причину тому: оказалось, что Фирдаус — так её звали — приходилась внучкой покойному мастеру Ради, сыну Мухаммада Анвара и Захиры, который был родным братом Джалаля, строителя минарета. Она понравилась ему вследствие его похоти и желания овладеть ею. Однако оба эти чувства были такой силы, что она заставила его впервые в своей распутной жизни всерьёз задуматься о браке. Помимо этого, его влекло к ней и то, что она владела магазином, занимавшемся продажей зерна, и в конце концов, как и он, была потомком династии Ан-Наджи. Его мать поразилась, когда он попросил её посватать ему эту девушку, но безгранично обрадовалась. Расхохотавшись, Самаха сказал ей:

— Нам с ней достаточно и того, что мы оба принадлежим к роду прекрасной безумной Захиры, убийцы мужчин.

И его уродство, и его поведение заслуживали отказа, вот только кто может отвергнуть руку и сердце самого вождя клана?!

Фирдаус вышла замуж за Самаху. Прекрасное соединилось с уродливым. Когда-то он тоже был красив — до того, как дубинки перекроили его лицо. А что касается его происхождения и мужества, он был бесконечно горд всем этим. Несмотря ни на что, их брак был успешным, и щедро наделил их тёплым счастьем. Благодаря этому Самаха руководил зерновым магазином, став его фактическим владельцем. Из кабинета директора он извлёк стальную волю, с помощью которой вёл финансовые дела и одновременно бои своего клана. Брак даровал ему сладость и свежесть, в достатке обеспечив его роскошной жизнью, словно во дворце, и утончёнными привычками на фоне богатых люстр и мебели, предметов искусства и радостей жизни. Он не прекратил разгул, однако сберёг себя для законной супружеской жизни и семейного гнёздышка, приобретя позолоченный кальян и калебасу. Его познания в торговле зерном и управлении привили ему любовь к деньгам и накопительству, и он решил пойти по стопам своего деда Джалаля с его эксцентричными безумными выходками и установить своё господство не только над людьми, но и над всяческими ценными объектами.

Фирдаус оказалась столь же смышлёной, сколь и везучей. Она полюбила своего мужа, и с любовью и теплотой одаривала его потомством, неутомимо прикладывая усилия к тому, чтобы исправить его, и незаметно, очень мягко овладеть им, без какого бы то ни было вызова или высокомерия. Она не питала особого пиетета к руководству кланом, но и не отказывалась от привилегий. Как и все остальные потомки Ан-Наджи, она превозносила памятные достоинства легендарных вождей прошлого, их справедливость и непорочность, однако вместе с тем, по праву принадлежности к знати, питала отвращение к добродетели тех вождей, что предпочитали бедность и героизм, взнуздывая богачей и аристократов. Поэтому воспоминания оставались источником благословения и гордости, а руководство кланом приносило им реальную силу, авторитет и богатство. Самаха мог делать всё, что хотел, при условии, конечно, что он занимался этим в её доме и под покровом её крепких, золотых тенет.

Шли дни. Она была счастлива своей жизнью. Богатые становились ещё богаче, а бедные — ещё беднее…

Фатх Аль-Баб продолжил учёбу в начальной школе, и выучил наизусть Коран. Ему было приятно находиться в атмосфере нежности в своём новом доме. Покровы страха были сняты, обнажив богатство его эмоций и потрясающую фантазию. Это был мальчик с чистой, пшеничного цвета кожей, чёрными глазами, ямочкой на подбородке, хрупким телосложением, обладавший миловидностью и сообразительностью. Он попытался забыть свою мать, как и она его, сердечно привязавшись к акушерке Сахар. Она любила его, а он боготворил её, узнав о таких нюансах в жизни, которые ему и на ум не приходили.