– Изумрудная водоросль! – опознал субстанцию Сфенос.

Довольно редкая вещь, очень любимая у баб всех рас. Охочий до заработка народ собирал её по заводям рек. Длинные стебли сушили, потом растирали в порошок. Если отрез ткани или готовую одёжку проварить в её настое, она приобретала приятный травянистый цвет. Покрашенная таким манером ткань не линяла и не выгорала на солнце. Орчихи страшно любили такую одежду, и у каждой был припрятан узелок с порошком.

А вот люди пользовались ею с опаской: если испачкать кожу, то оттереться будет большой проблемой.

Сфенос потер между пальцев щепотку порошка – кожа, и без того зеленая, потемнела сильней.

– Интересно…

Орк подошел к девочке, игравшей на полу в самодельные куклы. Скрученные углом лоскутки сейчас разговаривали между собой, будто живые.

– Пойдем кушать картошку? – спрашивал кукиш побольше.

– Нет, – отвечал маленький красный. – Я хочу каши.

Сфенос провел испачканным пальцем по лбу дитенка, и кожа от самых волос до переносицы стала зеленой.

– Забавно… – усмехнулся орк.

Наслюнявив чистый палец, попробовал оттереть полосу. Людина сопротивлялась, негодующе пищала и отталкивала лапу Сфеноса. Стереть краску не вышло. Уже кожа вокруг покраснела, а зеленый пигмент держался.

Тогда Сфенос зачерпнул из узелка порошка побольше и, не обращая внимания на оскорбления, сыпавшиеся из ребенка, натер порошком все её лицо. Зелень смягчила яркие крапины шрамов и сделала человечку, на взгляд орка, намного красивей. От умиления он даже немного прослезился.

Но надолго мордашка человечки зеленой не осталась – за три дня отмылась до белизны. А все любовь девчонки к купанию. Неудача Сфеноса не остановила, и с ослиной упертостью он стал проводить эксперименты. Орк пробовал красить кожу человечки разными способами. Сначала он заваривал водоросль в кипятке и заставлял Бёрк умываться этим отваром – зелень держалась не больше четырех дней. Потом натирал кожу девочки порошком, смешанным с медом. Не самый лучший вариант – пигмент смывался почти сразу. Были и другие попытки, и каждый раз Сфен педантично считал, через сколько дней очищалась кожа, и делал пометки на стене дома. Самым лучшим вариантом оказалась масляная болтушка. Орк смешал порошок с нагретыми остатками подсолнечного масла, оставшимися после жареной картошки. Смесь загустела и приобрела консистенцию густой сметаны. На ощупь она оказалась приятной и шелковистой, мягко ложилась на детскую кожу. Хорошо впитывалась и не смывалась больше недели.

Девочка воспринимала все эти манипуляции как игру. Ей было интересно заглядывать в маленькое зеркало и обнаруживать там копию Сфеноса. Она с удовольствием корчила себе рожицы и показывала язык.

Сфенос приучал ее к новому имени и прививал орочьи повадки.

Сварив полную кастрюлю картошки, которую даже не считал нужным очистить, орк водружал её на стол. Рядом ставил мисочки с капустой и грибами. Достав одну картофелину, Сфен клал ее перед собой.

– Это Сфеносу, – громко объявлял орк, – а это… – Сфен доставал клубень поменьше и, словно задумавшись, замирал.

– Бёрк, – недовольно произносила новое имя девочка и тянула руку за едой.

Орк довольно хмыкал и вручил ей картошку, а потом пододвигал ближе и другие тарелки.

Девочка была упрямой и первые дни предпочитала голодать, но не отзываться на это инородное «Бёрк». Потом сдалась и привыкла. Все же она была маленьким ребенком, быстро забывала прошлое и не понимала полностью смысла происходящего.

– Бёрк. – Орк погладил её по голове и улыбнулся.

Его улыбка больше походила на оскал, но ребенок привык, и зеленая морда казалась ей теперь родной и очень милой. Даже орочье приветствие, демонстрируемое Сфеносом каждое утро, теперь ее не пугало.

– Сфенос! – резко кричал орк на заре и ударял себя в грудь кулаком.

Потом он коротко рычал, показывая клыки. Классическое приветствие среди орков, что-то вроде «доброе утро» или «выражаю свое почтение». Бёрк в точности повторяла его действия и получала одобрительный кивок.

Но прежде, чем стать настоящим орком, ей нужно было перестать быть человеком.

Каждое утро человечка расчесывала свои длинные светлые волосы. Она важно доставала из кармана красивый гребешок с искусно вырезанным на нем узором и рассказывала про свою сестренку, которой он принадлежал. Надевая носки, она вспоминала маму, которая их связала. Еще был яркий поясок – Бёрк объяснила Сфеносу, что собиралась подарить его своему маленькому братику, когда тот вырастет.

Однажды утром гребешок пропал. Девочка старательно обыскала всю постель, потом весь небольшой дом, но потеря не обнаружилась.

– Крысы, – покачал головой Сфенос.

В доме под полом действительно водились крысы, которые часто шуршали по ночам. Малышка горевала о потере несколько дней, а потом забыла. Без вещи из прошлого из памяти маленького ребенка быстро стерся образ сестры. Потом так же бесследно пропали носки, затем поясок. Постепенно из дома исчезли все личные вещи девочки: одежда, украшения, игрушки – всё, что было при ней, когда Сфенос её нашел. Они заменяли пропажи другими вещами, найденными в доме. Все, конечно, было большое, приходилось что-то подшивать, что-то подворачивать, но, к счастью, малышка немного умела шить, так что в одежде нужды не было.

Последним Сфенос бросил в огонь маленький деревянный кулон, который Бёрк носила на шее. Он осторожно, чтобы не разбудить девочку, разрезал крепко сплетенный из конского волоса шнурок. Потянув за край, аккуратно вытащил его из-за пазухи спящего ребенка. На тонкой косице висел с любовью сделанный оберег – женский лик с большими глазами. Он был вырезан отцом девочки, и перед сном она, видимо, молилась своим богам, сжимая в кулаке овальный образок.

– Ты больше не человек… – тихо прошептал Сфенос, глядя на последнюю вещицу, связывавшую девочку с прошлым, и погладил её по сбившимся в колтуны волосам.

А утром уговорил её подстричься. Бёрк даже всплакнула по горящим в печке косам, а дом наполнился неприятным запахом паленой курицы. Девочка провела рукой по непривычно оголенным вискам, ощупала новую прическу. Сфен подал человечке зеркало.

– Смотри, – голая зеленая кожа по бокам и ежик темных от краски волос. Теперь на её голове торчал короткий неровный ирокез, старательно выстриженный Сфеносом. – Настоящий орк! – гордо сказал великан и стукнул себя в грудь кулаком.

– Орк! – повторила девочка и тоже ударила себя в грудь.

Эта «игра» ей определенно нравилась.

***

Они покинули пасеку весной, когда снег растаял, а дни стали теплыми. Не дожидаясь, когда продукты, которые они тщательно экономили, закончатся, собрали пожитки и отправились в путь.

За плечами орк нес увесистую котомку, а за пазухой у него, как и раньше, сидела Бёрк. Девочка выглянула и помахала рукой приютившему их на зиму домику.

– До свидания! – прокричала она.

– Прощай, – поправил её орк и, коротко взглянув через плечо, быстро зашагал в сторону Багровой реки.

4. Б

ё

рк

Спустя несколько лет

Утро обещало быть добрым. Ни туч, ни ветра за окошком не наблюдалось, и солнце уже вовсю пускало зайчиков по комнате. Бёрк откинула одеяло и сладко потянулась. Ранний подъем был для неё привычен. С кроватью девушка расставалась быстро, особенно зимой, когда в доме по утрам было холодно.

Зевая и почесывая живот, как истинный орк, Бёрк прошла в переднюю, где стояло ведро с водой и выщербленный таз, заменявший рукомойник. Наполнив два черпака, она сунула в них руки. Вода была прохладная и быстренько смыла остатки дремы. Фыркая и тряся головой, словно собака, девушка умылась. Зачерпнув из маленькой плошки древесной золы, пальцем почистила зубы и громко высморкалась, как учил её Сфенос. Плеснув из пузатой баночки на ладонь вязкую зеленую жидкость, Бёрк тщательно растерла её по рукам до самых локтей. Потом, глядя в осколок зеркала, размазала краску и по лицу, не забыв про уши и шею. Она обновляла окраску примерно раз в неделю. Кожа, и до этого зеленая, стала приятного оттенка молодой травы.