– Дерьмо, – ругается появившаяся в дверях Эмма. – Эти гребаные дети испачкали меня мороженым! Привет, девочки.

Девушка стягивает с себя испачканный джемпер и делает шаг вперед, чтобы крепко нас обнять. От нее за версту несет ароматом фрезий и я жмурюсь от разлившегося тепла где-то в районе сердца. Девчонок я обожаю также сильно, как и Мари.

– Миссис Трейнор убьет тебя за несоблюдение школьной формы, – произносит Эль.

– Дерьмо, – повторно ругается рыжеволосая Эмма.

Я усмехаюсь и протягиваю свою руку.

– Давай сюда, я отмою.

Брови девушки взмываются вверх, резко делая ее похожей на Эрика. Эрик Боулмен являлся ее кузеном, и порой их внешнее сходство приводило меня в ужас. Я изо всех сил сдерживаю себя, чтобы не поморщиться, и начинаю отмывать джемпер, слушая болтовню девочек.

– Вы видели Марка? – спрашивает Эмма.

– Того ощипанного птенца футболиста?

– Он больше не птенец. Он, мать его, лев. Разве парни могут так быстро вырасти за несколько месяцев?

– Могут, – отвечаю я. – В целом подросток может вырасти на 10-15 см за год. А иногда и на 20-25 – когда концентрация соматотропного гормона в крови становится особенно большой.

Девочки кидают на меня влюбленный взгляд и вновь стискивают в объятьях. Я взвизгиваю, когда Эмма щипает меня за бок.

Я беру свои слова назад. Я ее ненавижу!

– Эмма Кларк! Еще раз так сделаешь, и будешь сама решать свою математику.

Она хватается за сердце.

– О нет, только не это! Пожалуйста, пощади меня, Катерина! Обещаю, я буду хорошей девочкой! – она игриво двигает бровями. – И иногда плохой.

Я кидаю в нее ее же свитер и смеюсь.

– Мы так скучали по тебе, Кэт, – выдыхает Эль. – Пожалуйста, скажи, что ты пойдешь с нами на вечеринку в эту субботу.

– Ты обязана пойти с нами, Катерина, – Эмма делает суровое лицо, ее зеленые глаза сверкают. – Нам остался всего год до выпуска. И я во что бы то ни стало вытащу твою заносчивую задницу на свободу.

Первым порывом я сразу же хочу сказать нет, а потом закрываю рот, удерживая в себе привычный ответ.

Вечеринка. В субботу.

– Что за тусовка? – спрашиваю я, рассматривая мамины черные prada. Я доросла до того момента, когда у нас начал совпадать размер обуви, и Анна Рид решила одолжить мне свои туфли вместо покупки новых.

Девушки переглядываются. Эль недоверчиво спрашивает:

– Мне показалось, или я не услышала отказ?

Эмма делает страшные глаза и шепчет.

– Тебе не показалось. В нашу Катерину кто-то вселился. Вызываем ловцов привидений?

Я закатываю глаза, уже жалея о своем вопросе.

– Я не иду.

Эмма поджимает губы, пытаясь скрыть улыбку, и обхватывает меня за плечи.

– Ты пойдешь.

– Нет.

– Да.

– Нет.

– Да!

Боже мой. Спорить с Эммой иногда просто бесполезно.

– Так что за вечеринка? – обреченно сдаюсь я, мысленно прощаясь с мирными планами на вечер.

– Ее устраивает тот самый лев – Марк, – Эм улыбается. – У него пришвартована яхта в Хоупман-Харбор, так что мы отправимся в море.

– Ты же боишься воды, – замечаю я.

Эмма отмахивается.

– Да, боюсь. Но мы будем на огромной яхте, и я не собираюсь выходить из каюты капитана.

Я хмыкаю.

– Кстати, а кого позвали? – как-то встревоженно спрашивает Эль.

Впрочем, я быстро нахожу причину ее волнений. Она ненавидела Аарона Кинга почти также сильно, как я ненавидела Эрика. Почему? Никто не знает. Аарон – единственная тема на этой планете, о которой Эль отказывает говорить с нами. А мы никогда не настаиваем.

– Будет немного старшекурсников. Из бешеных ублюдков только Чон Хван.

При упоминании Хвана мое сердце неожиданно екает. Я хмурюсь, пугаясь странной реакции.

– А остальные? – уточняет Эль, дергая свою темную косу.

Эмма отрицательно машет головой.

– Никого. Это же первая неделя осеннего, детка. Все ненормальные будут на посвящении в Элгине.

Я раздраженно поджимаю губы, услышав о варварском посвящении. Закрытый клуб, название которого держится в секрете, каждый год устраивает игры. Охоту. Тот, кто побеждает, становится их другом. А тот, кто проигрывает… становится отбросом. Как Матиуш, например. Количества насилия было просто за гранью, и я до сих пор не понимала, почему администрация школы закрывала на это глаза.

“Статус золотых деток”, – гадко подсказывает подсознание. – “Влияние. Деньги…”

– Я в деле! – Эль смотрит на меня невинным небесным взглядом.

Я вздыхаю.

– И я.

Эмма громко пищит и сгребает нас в объятья. Мои кости трещат уже в который раз. Да сколько в этой хрупкой девушке силы?

В туалет неожиданно врывается Флоренс Грейсон. Стерва с ангельской внешностью.

Высокая, длинные безупречные ноги, белые волосы и голубые глаза. А вдобавок полмиллиона подписчиков и подписанный модельный контракт с VS, о котором Фло растрепала каждому в Кингстоне.

Я не любила кого-либо оскорблять, но когда дело касалось этой девушки или же четверки монстров (в буквальном смысле), моя совесть спала крепким сном младенца.

– Вы всегда устраиваете ваши собрания в туалете? – она растягивает губы в издевательской усмешке. – Это выглядит так жалко.

– Да! – злится Эмма, а потом неожиданно гавкает на Фло, заставляя ту отшатнуться и врезаться в стену.

– Ты болеешь бешенством, Кларк? – шипит Флоренс.

– Да! – повторно рявкает Эмма, выволакивая нас с Эль из туалета. – Подойдешь ближе, и я укушу тебя, Грейсон.

Нам в спину сыплются ругательства, но Эль прерывает их, плотно закрыв дверь.

Почему в этом году так много людей? Переполненные учениками коридоры, крики, смех, любопытные взгляды. Я поднимаю подбородок в надежде хотя бы выглядеть спокойно.

– Обязательно было ее провоцировать? – сурово спрашивает Элеонор.

Эмма жмет плечами.

– Она сама нарвалась.

– Идем на занятия, – меняю я тему. – И почему я опять не в вашем классе?

– Потому что распределяющая в комитете – ярая противница коррупции, – мрачнеет Эмма.

Я останавливаюсь прямо посреди коридора, не обращая внимания на толпу учеников вокруг.

– Ты что, пыталась подкупить администрацию? – бормочу я, потеряв дар речи.

Эмма повторно пожимает плечами и решает скрыться в коридоре, таща за собой опешившую Эль. А затем она кричит:

– Накажешь меня после уроков, Рид!

Я закатываю глаза и тихо смеюсь, решая двинуться в свой класс.

Будет ли этот год таким же, как остальные?

Надеюсь, что нет.

***

Примечание:

Узнавание – отнесение воспринимаемого объекта к категории уже известных.

Лондон, Англия.

Призрак.

Настоящее время.

Отель Ритц разместился в самом центре Лондона – неподалеку от Грин-парка и Букингемского дворца. Если величественное здание походило на Париж ХIХ века, то внутренний интерьер больше напоминал Версаль – благодаря его огромным каминам, просторным лестницам и старинным гравюрам.

Мистер Моррис открывает дверь машины и любезно подает мне руку.

– Вы выглядите чудесно, мисс Рид, – говорит он с улыбкой.

Я дожидаюсь маму с сестрой и смотрю на него с благодарностью, чувствуя, как от нервов потеют ладони. Погода к вечеру заметно похолодала, от ветра мои волосы вздуваются. Я поправляю растрепавшиеся пряди и делаю глубокий вздох.

В детстве мы с папой часто гостили здесь, желая сменить обстановку, и детские воспоминания вызывают тепло в груди.

“Если случайно увидишь, что консьерж отеля надел белые перчатки, это означает: в отель вошли Виндзоры”, – прошептал мысленно его мягкий голос.