Я немедленно хочу выйти из приложения, но палец замирает прямо над экраном.

“Вы подписаны”.

Сердце ухает в пятки.

– Дерьмо! – ругаюсь я слишком громко.

– Что?..

Мой позвоночник дергается, и знакомый холодок пробирается мурашками к низу моего живота.

Я случайно подписалась на профиль Кастила, мать его, Сноу!

Прежде чем я успеваю хорошенько подумать, я быстро жму на кнопку “отписаться”, закрываю приложение и медленно, слишком медленно поднимаю голову, чтобы посмотреть вперед, где среди студентов сидит Кастил. Его взгляд до сих пор направлен в телефон.

– Черт возьми, – стону я, пряча лицо в ладонях.

– Что случилось, Катерина? – испуганно спрашивает Элеонор.

Я вытягиваю руку вперед, мысленно умоляя ее замолчать, и пытаюсь привести мысли в порядок. Какова вероятность, что он заметил? Учитывая, что он все это время сидел в телефоне?

Никакой верно? У него тысячи подписчиков, не будет же он смотреть профиль каждого, кто на него подписался. К тому же, ну подписалась я, и что? Я же не лайкнула его фото?..

Чувствуя, как зашкаливает пульс, я свайпаю на разблокировку и предельно осторожно проверяю фото его профиля.

Под самой откровенной фотографией горит красное сердце.

Я лайкнула. И подписалась.

Боже мой…

Я блокирую телефон обратно.

– Катерина, – Элеонор осторожно пересаживается ко мне на скамейку и обнимает за плечи. – Ты вроде бы не дышишь.

Правда?

Да, я, кажется, и вправду не дышала все это время.

– Я, пожалуй, пойду, – шепчу я, хватая телефон и сумку с учебниками.

Только не смотри на него.

Только не смотри на него…

– Я забыла… – я пячусь в сторону выхода. – Я вам напишу.

Сердце колотится, но я из раза в раз повторяю себе, что ничего страшного не произошло. И что это всего лишь случайность. Моросящий дождь приводит меня в чувства. Практически переходя на бег, я даже не замечаю, как на улице начинается самый настоящий ливень.

Добежав до густой аллеи, ведущей в сторону моего общежития, я прячусь среди деревьев и прижимаюсь спиной к мокрому стволу дуба. Я шумно и часто дышу, пока не слышу какой-то шорох позади.

Мурашки ужаса бегут по всему телу…. Почему мне так резко стало не по себе?

Я оборачиваюсь и следующий вдох вдруг душится чужой холодной ладонью, прижатой к моему рту.

А потом я вижу его.

Преследователя.

***

Примечание:

Обсессия – это навязчивые, нежелательные мысли, образы или побуждения, которые, как правило, вызывают значительный дискомфорт или тревогу.

Кингстон, Шотландия.

Охотник.

Семь лет назад.

Мне нравится наблюдать, как люди обнажаются, испытывая дикий, неконтролируемый страх.

И я говорю не про примитивный секс или возбуждение. Мне нравится наблюдать, как люди обнажают свою суть. Хотя извращений в моей жизни было испытано немало – я трахался слишком много и слишком часто. Но никто и никогда не давал мне то, что я испытываю, когда вижу чью-то панику.

Конечно, данный факт можно списать на мое диссоциальное расстройство личности – очередной диагноз, который поставили врачи, когда мама в первый раз отвела меня на обследование.

Когда мне было шесть, меня отвели в комнату и начали показывать картинки, на которых человеку прищемили палец или на него свалилось что-то тяжелое. А далее просили представить, как нечто подобное случается с другими или со мной. Когда я представлял, что больно мне, в моем головном мозге активировались именно те области, которые должны активироваться при сочувствии боли. Когда же я представлял, что больно кому-то другому, эти части не активировались, зато активность наблюдалась в вентральном отделе полосатого тела, отвечающем за удовольствие.

Но исследования ошибаются.

Я получаю удовольствие, не когда кому-то больно. А когда я вижу истинные эмоции.

Лишь испытывая боль и находясь во власти ужаса, человек показывает истинного себя.

Прислонившись к дереву, я не спеша закуриваю сигарету и наблюдаю, как Катерина яростно проводит кистью по грязному холсту, разговаривая с кем-то по телефону. На ее прекрасном лбу залегла складка, брови нахмурены, а розовые, пухлые губы покусаны из-за того, что в последнее время она часто нервничает.

Моя вина.

Но я и не думаю каиться. Я думаю лишь о том, как ее мягкие губы обнимают мой твердый член, который скоро достанет до нежного горла.

Я не спешу, медленно исследуя эту блеклую, скучную девушку. Ничего необычного. Слишком обычно и пресно.

Но только на первый взгляд.

Время потраченное на исследование моего маленького котенка того стоило. Я преследовал Катерину, желая узнать ее самые глубокие и темные фантазии. И сначала я взломал ее соц-сети.

Обычно на взлом страницы у меня уходит не больше десяти минут. Большинство людей мыслят примитивно – они не задумываются о цифровой безопасности и везде делают схожие пароли. На моих губах невольно расцветает ухмылка. На взлом страницы Катерины Рид мне пришлось потратить целый час.

С экрана телефона на меня смотрит улыбчивая девушка, которая щурится от яркого солнца, держа в руке «Сонеты» Шекспира. Какой милый и умный котенок…

Я также побывал у нее в комнате.

Идеально чисто и убрано. Мне нравилось это качество – чистоплотность не была свойственна моим друзьям, из-за чего в нашей общей резиденции творил хаос, который прислуга едва успевала устранять.

Но Катерина… Она была слишком чистой девочкой. И слишком идеальной для того, чтобы ее трахать.

Она не любит излишнюю растительность на теле, поэтому в ее ванной лежит достаточное количество депилирующего крема. Когда Кэт занималась плаванием, я с наслаждением наблюдал, как по ее бледной коже стекают капли воды. Уверен, что между ног Кэт тоже идеально гладкая.

И еще один будоражащий факт: мой котенок принимает противозачаточные таблетки. Кажется, для того, чтобы поддерживать гормоны в норме. Если бы я не заглянул в ее медицинскую карту, то подумал бы, что Кэт не так невинна, как о ней думают окружающие. И как ни странно, такой исход событий вызвал бы во мне раздражение.

Раздражение. Я испытывал это чувство так редко, что не сразу осознал насколько я свыкся с мыслью о том, что именно я лишу Катерину девственности.

О том, как ее прекрасная багровая кровь будет размазана по моему члену, когда котенок будет кричать от оргазма, порожденного моими грубыми пальцами.

Наблюдая за хмурой девушкой, я подмечаю, что на ее сумбурной картине не хватает этого оттенка – красного, и добавляю его на холст, когда Катерина выходит на пробежку. Отпереть дверь в ее комнату было легче, чем взломать ее телефон.

Ее безумная склонность к учебе и изобразительному искусству вызывает во мне странное любопытство. Например, сможет ли она рисовать или читать учебник, когда я буду вылизывать ее дочиста.

Следуя за девушкой по пятам, я вспоминаю ее фотопленку.

Скриншоты из электронных книг, фото еды, семьи и друзей, ее красивого лица почти нет. Но я обязательно ее сфотографирую – позже, когда придет время.

Теперь я знаю о Катерине Рид все. Не считая ее маленького секрета.

Катерина без ума от русских писателей, сладкого кофе и вишневого геля для душа. В личных сообщениях – ничего необычного. Кэт несколько раз ходила на свидания, каждое из которых было неудачным. Интересно, ее сладкие губы тоже девственны? Если нет, то я неожиданно хочу найти каждого ублюдка, с которым она встречалась, и увидеть боль, застывшую в их глазах.

Блядь. Я захожу слишком далеко.