Ее взгляд был вопросительно-ожидающим.
– Ах да, – поддержал Алекс игру. – Попробую догадаться… Мелифисента! – выдал он после небольшой театральной паузы первое пришедшее на ум имя принцессы из знаменитой повести Пристли.
Удивленно сжав губки, девушка смотрела сквозь Алекса.
– Как? Мелифисента? Мне не знакомо это имя… Хм… Странно. – Она надолго задумалась, потирая ладонью кончик носа.
– Как тебя зовут, прекрасная незнакомка?
В ее вернувшемся взгляде читалось сомнение.
– Джулия, – тихо сказала она. – Но ты должен это знать. Как и все остальное, что знаю я. Если ты действительно существуешь в моем разуме…
– Ой! – испуганно прошептала она. – Сюда кто-то идет.
После чего удалилась маленькими быстрыми шагами, подобрав подол длинного платья.
Неуклюжим зимним медведем Алекс слонялся по коридорчику, сворачивая в кухню, затем обратно через зал, растирая горящие щеки и виски. На грани ощущений он понимал, что по уши влюбился в призрачный образ.
Озадаченно сел к компьютеру, видя в этом какую-то защиту от сумасшествия. Сделал записи в файл: «1.Борджиа. 2.Кремонини. 3.Папа Александр. 4 Филиппо из…»
Изрядно поломав голову, он так и не вспомнил, откуда родом синьор Филиппо.
Вскоре выяснилось, что Борджиа были знаменитым семейством эпохи возрождения, а кардинал Родриго Борджиа стал папой Александром шестым. Знал ли Алекс это раньше, вызывало большие сомнения, но, поскольку тот пересекался с Микеланджело и Леонардо да Винчи, Алекс решил, что вполне мог о нем слышать, пусть даже на уроках истории.
Реальность синьора Кремонини вызывала сомнения. Когда же Чезаре Кремонини оказался философом и медиком той же эпохи, Алекс не на шутку озадачился. Тем более, что тот практически не был связан с Римом, разделив долгую профессорскую службу между университетом Феррары и Падуанским университетом Венеции. Вот о нем Алекс точно не должен был знать.
Светка зашла неслышно, в плюшевых тапках и цветастой пижаме с большим зеленым яблоком в руке. Алекс обернулся на сочное чавканье, когда жена, обнимая его одной рукой за шею, склонялась к экрану.
– Это кто? – спросила она, не переставая жевать.
– Да так, один философ эпохи возрождения.
– А-а, – разочарованно протянула Светка. – А я уж обрадовалась, думала по работе сидишь.
И тут же сообразив, что сморозила глупость, с силой развернула голову мужа, впившись глубоким поцелуем.
Алекс ощутил вкус яблок и тонкую игру языка, но… почему-то не вспорхнули бабочки в причинном месте.
– Пойдем же, – томно выдохнула Светка грудным шепотом и потянула его за руку.
Признаться, Алексу сейчас не хотелось, и потому он нарочно произнес слегка развязанным тоном:
– Детей делать будем?
– Ты дурак?! – дернулась Светка, затем остановилась и замерла на пару секунд. – Зачем, Сань? Зачем ты меня обижаешь?
Повернув смущенное лицо, она положила недогрызенное яблоко на полочку рядом с хрустальным дельфином и грустно уставилась на Алекса.
– Санечка, милый, будут, будут у нас дети.
– Шестой год живем, – произнес он, как бы между прочим.
Светка тяжело вздохнула и взяла его за обе руки.
– Ты ведь знаешь, как я люблю детей. А уж своего, своего как любить буду. Я не позволю его на бабушек скидывать или по яслям. Я сама, сама с ним сидеть буду. Чтобы он здоровеньким был, умным, смышленым. Ну потерпи еще пару годиков. А? Ведь нам самим на ноги встать надо. С ипотекой разделаться. Если мне сейчас в декрет, как мы жить будем?
Обняв Светку, Алекс прижал её к себе. В тягостном молчании каждый ощущал себя и обиженным, и обидевшим одновременно. Единственным примирением была кровать. Поэтому Алекс потянул Светку в спальню.
Но, так случилось, что этот вечер был не для них.
– Санечка, милый, ты не расстраивайся. Это разовый сбой, – мило, и даже как-то виновато приговаривала она, гладя его руку. – Так бывает у мужчин. Ничего страшного. Ты, главное, об этом не думай. Наверное, устал сегодня… Отдохни, отдохни родной.
Вскоре Светка уснула. А Алекс вновь смотрел в ночной потолок со слабыми отблесками уличного света. И не только из-за этого "разового сбоя", о причинах которого он уже догадывался.
* * *
Проспал Алекс не больше трех часов, и то урывисто и тревожно. Но встал на удивление быстро, правда с гулом в башке и размытостью в глазах.
Вопреки ожиданиям, на ковер его не вызвали – спасла комиссия заказчика, затянувшая шефа в водоворот совещаний.
– Слышь, старик. – От толчка в плечо Алекс очнулся и деловито заелозил мышкой. Женька протягивал ему стакан:
– На, хлебни кофейку, а то стол носом проткнешь.
Пока друг усаживался рядом, Алекс поставил кружку и сильно тряхнул головой.
– Не выспался? Чего?
– Стариковская бессонница, – серьезно ответил Алекс, и Женька крякнул под нос.
– Я что думаю, – отставив стакан, произнес назойливый коллега. – Зачем нам сейчас чертежи править? Один чёрт после комиссии переделывать блок придется. А там и про наши косяки позабудут.
– Нам нужно эти исправить, а там видно… – замолкнув, Алекс клюнул носом, и кофе ляпнул на брюки. Он заморгал, а Женька молча разглядывал пятно.
Скомкав лист бумаги, Алекс покатал его по штанине, поднялся и обреченно махнул рукой.
– Пожалуй, ты прав. Слушай, Жека, я свалю на часик раньше. А ты прикрой, если что. Скажи, в медпункт пошел, или еще там…
– Скажу, в отдел кадров вызвали… Грамоту получать.
Одарив Женьку кислым взглядом, Алекс вкрадчиво потопал к двери.
* * *
Дома шаркающие ноги сами привели к зеркалу, где он разглядывал свою слегка похудевшую рожу. Старательно заправляя за уши нелепые пучки волос, прикидывал, как подстричься, вертел головой и не замелил, как она вошла.
Судя по милой улыбке, девушка обрадовалась тому, что ее зеркало не оказалось пустым. Вздымающаяся частым дыханием грудь выдавала спешку.
– Ну здравствуй, Александр из зеркала.
– Мое почтение, прекраснейшая принцесса Джулия, – Алекс отвесил затяжной полупоклон.
– Пусть мой папенька и герцог, – с легким смущением ответила она. – Но я говорила, что рождена незаконно.
Тут девушка замолкла, личико обрело серьезность, и, обхватив щеки ладонями, она спросила сама себя:
– Неужели я тайно мечтаю об этом титуле? Не от того ли порождение моего разума второй раз напоминает мне? Нет ли в том греха гордыни? – Перекрестившись, девушка склонила голову, сжав белые ладони у подбородка. – Пресвятая дева, прости мои прегрешения тайные и явные.
Алекс ощутил неловкость.
– Как же мне тебя звать?
– Джулия. Просто Джулия.
Ее улыбка стала еще краше и лучезарней. Впрочем, это ему казалось каждый раз.
– Джулия. Милая Джулия. Я хочу обратиться к тебе с просьбой. (Улыбка застыла на ее лице, а в глазах читалось любопытство) Ты считаешь меня плодом своего воображения. Но давай мы сейчас не станем разбираться, кто из нас в чьей голове живет…
Не дав договорить, она запрокинула голову, обнажив белоснежные зубы, и Алекс почувствовал легкое головокружение от ее хрустального смеха. А рассмеялась девушка искренне, от души.
– Это более чем оригинально, – сказала она, вытирая порозовевшее лицо расшитым платочком из рукава. – Видение моего зеркала говорит мне, что я являюсь плодом его фантазий?
Легкая обида кольнула Алекса.
– Ладно, – ответил он с невозмутимой улыбкой. – Пусть так. Но я хотел попросить тебя рассказать немного о себе. Кем бы я ни был, я ничего о тебе не знаю.
Закусив губку, Джулия сверлила Алекса взглядом заинтересованного недоверия.
– Представь, что так может быть, – продолжил он. – Расскажи мне, кто твои родители, в каком году ты живешь и в какой стране.
– Хорошо. Допустим, такая у нас игра. А потом ты… – Игриво сощурившись, она ткнула пальчиком, – Расскажешь мне о себе.
– Договорились.
– И тебе будет, что рассказать?
Алекс кивнул. А она удивленно хмыкнула и помолчала некоторое время.