Вот же нахал! Уже второй раз как только я собираюсь разрыдаться, и пострадать всласть он обламывает мои планы. Преодолеваю оставшиеся два этажа, кажется, по пути оборвав кусок одной и сотен юбок и влетаю в квартиру. Паша встречает меня со стаканом воды в руках и наглой улыбкой. Пью жадно обливаясь. Пока этот нахал еще чего не придумал. Не успеваю подготовиться к атаке.

– Давай тебя разденем? – жадно смотрит, как в декольте скатываются капельки воды.

Разденем – это хорошо. Разденем – это минус семь килограмм давления на плечи. Минус впившийся в бок китовый ус корсета. Минус неприятные воспоминания. Но при этом и минус одежда!

Я, конечно, рискнула завалиться в гости к мужчине, которого знаю десять минут, но это не означает, что я готова ходить перед ним голой!

Под этим драным и грязным роскошеством, которое все еще называется платьем, за которое жених выложил, не глядя больше полумиллиона, только крошечные стринги и чулки с поясом. Я надевала их для другого мужчины, но раз уж моя жизнь превратилась в дешевую драму, то почему бы и не подыграть ей?

Допиваю воду, отставляю стакан на стол и ладонью стираю капли стекающие по подбородку прямиком в ложбинку декольте. Глаза напротив загораются интересом и азартом. Зрачки расширяются. Да, да. Я заглотила крючок, теперь любуйся. Поворачиваюсь к нему спиной и показываю, где заканчивается шнуровка.

– Помогай.

Паша не спешит заняться платьем. Он почему-то берется выпутывать из волос диадему, попадая в десятку. Как меня не уговаривали консультанты, я не взяла гигантскую трехэтажную корону. Это тоненький ободок, с которым сейчас возится Паша, создан из переплетений крошечных цветов и листиков в эльфийском стиле. Его сделала моя подружка Малинка.

Она так загорелась все исправить, когда увидела какой ужас мне предлагают в магазинах, что я не смогла ей отказать. И не пожалела.

Выглядит это великолепно, но тонкие веточки очень ловко путаются в волосах. Хорошо, что не пришлось распутывать все это одной, а у меня есть такой аккуратный помощник!

Пока он копошится в волосах, рассматриваю квартиру. Она маленькая. Мы стоим в прихожей, которая одновременно и кухня, и столовая, и мини-гостиная. Телевизора здесь нет, зато есть уютный уголок у окна, с широким креслом и высоким торшером над ним. Там на подоконнике брошена какая-то книга, но отсюда не видно, что читает этот загадочный мужчина.

Удивительно, но нет никаких сожалений, что это делает не мой неслучившийся муж. Хотя пока наряжалась сегодня утром, думала только о том, как он это все будет снимать. Но сейчас я в руках мужчины, о котором не знаю ничего кроме имени.

Паша быстро справляется с моими волосами и отбрасывает на стол украшение. По телу пробегает дрожь, когда он неожиданно касается кончиками пальцев шеи. Обводит линию плеч в миллиметре от кожи, но я все равно покрываюсь мурашками. Спускается ниже и распускает шнуровку так быстро, только успеваю ловить корсет!

Спина остается совершенно открыта. Паша продолжает свою игру и старательно обводит каждый позвонок. Пересчитывает? Проверяет все ли на месте? Нужно спросить, кто он по профессии. Вдруг врач и как раз сейчас нащупывает искривление позвоночника?! Но он так нежен, что мне почти плевать на то, что это очередная провокация. Главный вопрос – почему я ведусь?

– У тебя здесь созвездие из родинок, – теплым дыханием проходится по коже за ухом. Он все-таки врач? Онколог?! Ах да… Балабол! Вспомнила название!

Он все водит и водит, едва касаясь пальцем кожи. Как опытный астроном он расчерчивает на моем плече звездную карту, выверяя каждое движение. Все это нужно прекращать, пока не зашло слишком далеко. А я не выдерживаю и резко оборачиваюсь к Паше лицом.

– Можно мне в душ? – жалобно пищу глядя в невыносимую зелень его глаз. Он серьезно кивает, пряча по углам, вырвавшихся на волю чертей. Паша совсем как маленький мальчик, скрывающий за спиной рогатку и горсть рябины.

– Можно.

– А футболку дашь?

– Конечно. А спинку потереть дашь?

– Конечно, – не разочаровываю его я, но мы оба понимаем, что этого не будет.

Паша идет к массивному резному шкафу, достает для меня футболку, джинсы и даже носки, относит в ванную и хочет закрыть за собой дверь, но я его останавливаю.

Хотелось сделать что-то еще более провокационное. Уронить платье или впиться в его губы. Дерзко. Не смыкая век. Чтобы наблюдать, как весеннюю зелень его глаз пожирает расползающаяся грозовыми тучами чернильная тьма. Но быстро заняться сексом в крошечной ванной и ехать домой плакать – плохой фэншуй. Я еще не отметила свою свободу как следует! Поэтому прикусываю язык, плотно прижимая к телу корсет, и сдерживаю губы на месте. Чтоб не набросились ни на кого.

– Паш, есть чем перекусить? Я сегодня еду, только понюхать успела, убегая из ресторана, – строю глазки невинного котеночка, выпрашивающего едулечку. – Это вообще нормально, сбегать с собственной свадьбы, но думать не об измене мужа и сломанном будущем, а о том, как вкусно разложена и поблескивает всей собой нарезанная сырокопченая колбаска на фарфоровых тарелочках? Лежит, скучает, заветривается. Я бы не дала ей пропасть! У меня есть для нее надежное место!

– И теперь ты хочешь позаботиться о продуктах в моем холодильнике? – приподымая бровь, недоверчиво спрашивает и поглядывает так, будто оценивает, достойна ли я его еды.

– Очень! Ты же не дашь мне умереть от голода, правда?

Паша закатывает глаза и выходит, не прекращая бубнить себе под нос, что-то про “угораздило же связаться на свою голову”. Мне кажется, он уже начинает жалеть, что притащил меня к себе домой и вообще заговорил. А я ведь даже еще не вошла во вкус! Что же будет, когда я окончательно обнаглею?

Пока этого не случилось, сбрасываю с себя платье, переступаю грязное, грозового цвета облако. Стягиваю чулки, трусики и как есть, не прикрываясь, чувствуя себя отвязной хулиганкой, быстро выбрасываю платье за пределы ванной комнаты и тут же захлопываю дверь. Здесь слишком тесно. На двоих места не хватит, а оно больше не про меня.

Когда-то давно прочитала статью о том, что люди, которые принимают душ под очень горячей водой – сильно одиноки и скучают по объятиям и прикосновениям. Исходя из того, что я выкрутила кран на максимум и стою почти под кипятком, обжигая кожу до красноты, мне срочно нужен человек для обнимашек. Бедный, бедный Паша. Он еще не знает, насколько попал.

Вылезаю из ванной, когда не только зеркала запотели, но и вообще все пространство. Даже по стенам и двери стекают капельки, собирая таких же подружек на своем пути и ускоряя движение. То, что мылась я слишком долго, подтверждает и уснувший поверх застеленной постели Паша.

Но про меня он не забыл. Оставил не только джинсы и футболку. Я потянулась за запахом кофе в ту часть квартиры, где еще не была. И тут случилось то, что может произойти только в Петербурге.

Непримечательная с первого взгляда квартира хранит в себе волшебный секрет. Это круче, чем волшебный горшочек золота лепреконов.