“Вам добавить соуса?» – любезно спросила её Младшая бабушка.

«Нет, спасибо». Миссис Дэвид не пожелала ещё соуса, тем самым выразив свое неудовольствие. Она отомстила ещё ужасней, оставив несъеденными две трети своей порции пудинга и зная, что его стряпала Младшая бабушка. Младшая бабушка проснулась ночью от мысли, на самом ли деле что-то было не так с пудингом. Возможно, остальные съели его из вежливости.

«Если бы имя Линдера было бы немножко другим, её можно было бы назвать в честь отца, – сказал двоюродный дед Уолтер. – Роберта – Джорджина – Джоанна – Андреа – Стефани – Вильгельмина…».

«Или Дэвидена», – сказал дядя Клон. Но двоюродный дед Уолтер проигнорировал его.

«Из такого имени как Линдер ничего не сотворишь. Почему ты так назвала его, Мэриан?»

«Его дед назвал его в честь того, кто переплыл Геллеспонт»4, – сказала Младшая бабушка с таким упреком, будто не она тридцать пять лет назад рыдала всю ночь из-за того, что Старший дед дал её ребенку такое ужасное имя.

«Может, назвать её Хироу», – предложил дядя Клон.

«У нас когда-то была собака с таким именем», – сказала Старшая бабушка.

«Линдер не говорил тебе перед тем, как умер, что хотел бы какое-то особое имя, а, Лорейн?» – поинтересовалась тетя Нина.

«Нет, – пробормотала Лорейн. – Он… у него было слишком мало времени сказать мне… хоть что-то».

Клан обратил к Нине нахмуренные взгляды. Все посчитали, что она бестактна. Но что ещё можно ожидать от женщины, которая пишет стихи и продает их по всей стране? С писательством можно мириться и.… скрывать его. В конце концов, Лесли не столь нетерпимы, и у каждого есть свои недостатки. Но торговать им в открытую!

«Мне бы хотелось, чтобы малышку назвали Габриэлла», – упорствовала Нина.

«Среди Лесли никогда не бывало такого имени», – сказала Старшая бабушка. И добавить было нечего.

«Я думаю, пришло время давать новые имена, – упрямо заявила поэтесса. Но все молчали, словно камни, и тетя Нина принялась рыдать. Она плакала из-за малейшей провокации. Лорейн вспомнила, что Линдер всегда называл её миссис Гаммидж5.

«Думайте, думайте, – сказала Старшая бабушка. – Конечно, мы можем назвать эту малютку хорошо и не очень. Ты ошибаешься, Нина, считая, что поможешь делу, изображая из себя мученицу».

«А что вы думаете, мисс Сильверсайдс?» – спросил дядя Чарли, который посчитал, что Саломею полностью игнорируют и был недоволен этим.

«О, неважно, что я думаю. Я не имею влияния», – сказала Саломея, нарочито угощаясь соленьями.

«Нет, нет, ты же из нашей семьи», – уговаривал ее дядя Чарли, который знал – по его мнению – как обращаться с женщинами.

«Хорошо, – Саломея смягчилась, потому что на самом деле ей до смерти хотелось высказаться. – Я всегда считала, что имена, которые заканчиваются на «ин», очень элегантны. Мой выбор был бы Розалин».

«Или Эванджелин», – сказал двоюродный дед Уолтер.

«Или Эглентин», – пылко добавила тетя Марсия.

«Или Желатин», – сказал дядя Клон.

Наступило молчание.

«Юнона – было бы очень красиво», – сказала кузина Тереза.

«Но мы пресвитерианцы», – возразила Старшая бабушка.

«Или Робинетт», – предложил дядя Чарли.

«Мы – англичане», – сказала Младшая бабушка.

«Я думаю, Ивонн – очень романтичное имя», – произнесла тетя Флора.

«На самом деле, имена не имеют ничего общего с романтикой, – сказал дядя Клон. – Самая волнующая и трагическая любовная история, которую мне довелось наблюдать, случилась между мужчиной по имени Сайлес Твинглтоу и женщиной по имени Кезия Бертуисл. По моему мнению, детей вовсе не следует как-то называть. Их можно нумеровать, пока не вырастут и не выберут себе имена сами».

«Но ты же не мать, мой дорогой Гораций», – мягко возразила Младшая бабушка.

«Кроме того, в Шарлоттауне есть Ивонн Клубин, она содержит бельевой магазин», – сказала тетя Джозефина.

«Бельевой? Если ты имеешь в виду нижнее белье, то так и скажи, ради бога», – рявкнула Старшая бабушка.

«Хуанита – довольно приятное и необычное имя, – предложил Джон Эдди Лесли-с-того-берега. – Х-у-а-н-и-т-а».

«Никто не сумеет написать или произнести его правильно», – сказала тетя Марша.

«Я думаю», – начал дядя Клон, но тетя Джозефина перебила его.

«Я считаю…»

«Place aux dames»6, – пробормотал дядя Клон. Тетя Джозефина подумала, что он бранится, но проигнорировала это.

«Я считаю, что ребенок должен быть назван в честь одной из наших миссионерок. Позор, что у нас в семье есть три иностранные миссионерки, и ни у одной из них нет тёзки, пусть даже они и троюродные сестры. Я предлагаю назвать её Гарриет в честь самой старшей».

«Но, – сказала тетя Энн, – это будет неуважительно по отношению к Эллин и Луизе».

«Хорошо, – надменно сказала Младшая бабушка – она изобразила надменность, потому что никто не предложил назвать малышку в её честь, – дадим ей все три имени, Гарриет Эллин Луиза Лесли. Тогда ни одна из троюродных сестер не будет обижена».

Казалось, что предложение найдет поддержку. Лорейн нервно вздохнула и взглянула на дядю Клона. Но спасение пришло с другой стороны.

«А вы не обратили внимание, – поинтересовалась Старшая бабушка, зло хихикнув, – как читаются инициалы7?»

Они не обратили. Но задумались. Больше к миссионеркам не возвращались.

«Сильвия – красивое имя», – отважился дядя Говард, чью первую любовь звали Сильвией.

«Нельзя так называть ее, – шокировано произнесла тетя Милисент. – Неужели вы не помните, что Сильвия, жена двоюродного деда Маршалла, сошла с ума? Она умерла, издавая вопли. Я считаю, имя Берта более подходящее».

«Между прочим, в семье Джона Си Лесли-с-того-берега есть Берта», – заметила Младшая бабушка.

Джон Си был дальним родственником, который не ладил с кланом. Так что Берту отклонили раз и навсегда.

«Разве не славно было бы назвать ее Аделой? – сказала тетя Энн. – Помните, Адела – единственная выдающаяся особа, состоящая с нами в родстве. Знаменитая писательница…».

«Мне бы хотелось прояснить тайну смерти её мужа, прежде чем кто-либо из моих внучат будет назван в её честь», – сурово заявила Младшая бабушка.

«Глупости, мама! Ты же не подозреваешь Аделу».

«В каше был мышьяк», – мрачно ответила Младшая бабушка.

«Я скажу вам, как следует назвать это дитя, – объявила тетя Сибилла, дождавшаяся подходящего мистического момента. – Теодора! Оно явилось ко мне этой ночью, видением. Меня разбудило ощущение леденящего холода на лице. Я вся покрылась мурашками. И услышала голос, произнесший имя – Теодора. Я записала его в дневнике, едва проснулась».

Джон Эдди Лесли-с-того-берега рассмеялся. Сибилла возненавидела его за это на несколько недель.

«Я желаю, – сказала добрая старая двоюродная тетя Матильда, – чтобы ее назвали в честь моей маленькой умершей девочки».

Голос тети Матильды задрожал. Её маленькая девочка умерла пятьдесят лет назад, но все ещё не была забыта. Лорейн любила тетю Матильду. Ей хотелось порадовать её. Но она не могла… не могла… назвать своего любимого ребенка Эммалинзой.

«Не к добру называть дитя в честь умершей», – отрезала тётя Энн.

«Почему бы не назвать малышку Джейн, – весело предложил дядя Питер. – Это имя моей матери… хорошее, простое, разумное имя. Прозвища уместны в любом возрасте. Дженни – Джени – Дженет – Жаннет – Жан… и Джейн после семидесяти».

«О, дождитесь, пока я умру… пожалуйста, – простонала Старшая бабушка. – Оно всегда будет напоминать мне о Джейн Путкаммер».

Никто не знал, кто такая Джейн Путкаммер, и почему Старшая бабушка не хочет вспоминать о ней. И так как никто не поинтересовался причиной – все только что приступили к десерту – Старшая бабушка рассказала.