Ага, конечно! Никого ты не перевезёшь. Вот же тварь такая, на хату папу развела. Почему у меня так не получается?

– Можно, я до завтра подумаю? – ответила я, чтобы распрощаться с отцом на хорошей ноте.

Папа уехал, и я пошла к Ларисе, чтобы узнать, как всё прошло. К моему удивлению в номере ее не было. Испугалась, что получит по шее от моего отца, и свалила по-тихому? Трусиха вонючая!

Ладно, позже ей позвоню.

Приехав к Громову, я поднялась в свою комнату. Он тёрся возле своей машины, поэтому я без опаски набрала Ларису.

– Как всё прошло? – спросила я. – Кристина поверила, что мой отец кобелина?

– Думаю, да, – уверенно ответила Лариса. – Видела бы ты эту идиотку!

Я видела, поэтому была уверена, что план сработал.

– Полдела сделано. Дальше, Лорик, сама действуй! – съехала я с темы.

– Давид нас прибьёт. Обеих.

– Ему сейчас не до того, – успокоила я Ларису, зная, что мне-то точно за это ничего не будет. Свалю всю вину на неё, отомщу за те годы, что она меня бесила. – Главное, чтобы папа с Кристиной расстался. Остальное – пустяки.

Едва я положила трубку, мне позвонил отец. Страшно было отвечать на звонок. Что, если папа звонит, чтобы наорать на меня?

– Да, папочка! – стараясь унять взбесившееся сердце, ответила я.

– Кристина меня бросила, – сказал он. – Можешь возвращаться домой. Теперь никто не помешает мне любить тебя так, как ты этого заслуживаешь, доченька.

– Сейчас приеду!

Господи, у меня всё получилось! Теперь мне не надо будет работать и сводить концы с концами! Прощай нищебродская жизнь!

С Громовым я решила не прощаться. Много чести! вызвала такси и потащила за собой чемодан. На улице подожду тачку. Не хочу оставаться в доме этого бабника ни минуты!

Открыв дверь спальни, я едва не заорала от испуга. В коридоре стоял Артур, как будто поджидал меня.

– Куда собралась, дорогуша? – злобно процедил он, кивнув на мой чемодан.

– Домой, – коротко ответила я.

– Быстро рассказывай, что ты натворила?

– Ничего.

Я хотела прошмыгнуть мимо него, но Громов преградил мне путь к бегству.

– Я всё слышал, Карина! Скажи, что мне показалось! Скажи, что ты не подлая тварь, как я о тебе думаю! Скажи, что ты не могла подставить собственного отца – единственного родного тебе человека!

Вот, чёрт! Надо же было так облажаться!

– Это не твоё дело, понял? Я перед тобой отчитываться не собираюсь!

– Ошибаешься! Это как раз моё дело! – Артур потянулся к пряжке ремня, и начал медленно расстёгивать его.

– Хочешь меня трахнуть? – истерически рассмеялась я.

– Не совсем! – он злобно прищурился, вложив сложенный вдвое ремень в руку, и мне стало совсем не смешно, а очень страшно.

– Отлупишь меня ремнём? Не смеши! Ты не имеешь права, урод!

– Кто-то должен тебя наказать, сучка безмозглая! С самого первого дня мечтал это сделать!

Конец ознакомительного фрагментаОзнакомительный фрагмент является обязательным элементом каждой книги. Если книга бесплатна – то читатель его не увидит. Если книга платная, либо станет платной в будущем, то в данном месте читатель получит предложение оплатить доступ к остальному тексту.Выбирайте место для окончания ознакомительного фрагмента вдумчиво. Правильное позиционирование способно в разы увеличить количество продаж. Ищите точку наивысшего эмоционального накала.В англоязычной литературе такой прием называется Клиффхэнгер (англ. cliffhanger, букв. «висящий над обрывом») – идиома, означающая захватывающий сюжетный поворот с неопределённым исходом, задуманный так, чтобы зацепить читателя и заставить его волноваться в ожидании развязки. Например, в кульминационной битве злодей спихнул героя с обрыва, и тот висит, из последних сил цепляясь за край. «А-а-а, что же будет?»

Глпва 19. Артур

Говорил же, что мне с Кариной не справиться? Все наши разговоры, моя поддержка, адское терпение и куча вытрепанных ею нервов – всё псу под хвост!

Вот же злобная сука! Это же надо было такую подляну устроить родному отцу!

Меня переклинило конкретно. Не знаю, на кого я больше был зол. На Карину за её поступок, не поддающийся описанию, или на себя, за то, что не сдюжил, недоглядел за ней.

Я ей не нянька! Не отец! Кого я хотел обмануть, пытаясь достучаться до её пустого мозгза и каменного сердца?

Кое-что я, правда, мог. Кто-то должен был наказать эту эгоистичную, избалованную дуру! Раз у Давида рука не поднимается, то я это сделаю! И гори оно всё синим пламенем, блять!

– Не смей! – начала пятиться от меня Карина. – Я всё папе расскажу!

– Конечно, расскажешь, – наступал я с ремнём наперевес. – Прямо сейчас поедешь и во всём признаешься ему!

– Да пошёл ты! Ненавижу тебя, козёл! Я вас всех ненавижу!

Карина взвизгнула, когда я схватил её, но справиться со мной ей было не по силам. Я плюхнулся на её кровать, загнув девчонку на своих коленях, и задрал на ней платье.

– Пусти, урод! – трепыхалась она, но я держал крепко.

От вида голой попки Карины, обтянутой белоснежными кружевными трусиками, у меня дыхание перехватило. Пиздить девчонку ремнём было непозволительной жестокостью. Вся моя решимость растворилась в этом белом кружеве и манящих упругих ягодицах. Нет, у меня духа не хватит бить девушку по-настоящему.

Я отбросил ремень в сторону и провёл костяшками пальцев по попке Карины. Персик! Сочный, нежный, красивый, сука, аж в паху простреливает!

– Ты что делаешь, извращенец? – пыхтела девчонка, задёргавшись пуще прежнего.

Извращенец! Ещё какой!

– Нельзя так делать, Карина! – рыкнул я и смачно шлёпнул её по жопе ладонью.

Она взвизгнула, а на её белоснежной коже отпечаталась красным моя пятерня. Ладонь зазудела, и я представил, как должно быть вспыхнула её задница. Одного раза маловато будет.

– Нельзя! – шлёпнул ещё раз. – Нельзя, – и ещё раз. – Нельзя так делать, чёрт тебя возьми!

Карина обмякла, перестала вырываться, и я услышал её всхлип. Достаточно, пожалуй!

Стоило ей заплакать, как мой гнев сменился чувством вины. Я смотрел не мигая на багровеющие отметины на нежной коже, оставленные мной, и мне стало совестно от своей жестокости. Провёл ладонью по горячей коже, чтобы успокоить её. Пальцами поддел кружево забираясь под него, и легонько сжал ягодицу. Карина тяжело задышала и притихла. Из-за её длинных волос мне не было видно её лица. Интересно, о чём она думает?

– Так что скажешь, Карина? – спросил я, продолжая мять упругую девичью плоть рукой.

– Пошёл к чёрту! – буркнула она. – Ты меня сейчас своим стояком проткнёшь, придурок! Нравится такое? Возбуждает?

Ещё как! Шила в мешке уже не утаишь, поэтому я пошёл вразнос.

– А тебе нравится, Карина? – провёл пальцами между ножек, поверх трусиков.

Они были влажными, и это меня раздраконило ещё сильнее. Сам не понял, как наказание переросло в извращённую прелюдию. Оттопырив край трусиков, я коснулся самого запретного, того, что даже в своих фантазиях не позволял себе трогать – складочек Карины.

Бог ты мой, она текла, как голодная сучка!

Пальцы с лёгкостью проскользнули по её смазке к тугому узелку клитора. Карина всхлипнула и сжала бёдра, но мои пальцы уже достигли заветной цели.

– Отвали от меня! Не трогай! – жалобно простонала Карина. – Я ещё девственница! Я ещё ни с кем…

Глава 20. Карина

– Блять! – выругался Громов и резко выдернул руку из моих трусиков, как будто обжёг пальцы.

Он поправил на мне платье и рывком усадил меня на свои колени, обнял, заключив в кольцо своих рук, и прижался щекой к моей макушке. Пару секунд я всё ещё пребывала в диком шоке, а потом начала опять вырываться.

– Пусти! – толкала его в грудь руками, но он держал крепко.

– Отпущу, когда успокоишься, – пообещал Артур.

Я почувствовала себя грязной и униженной. Всё ещё не верилось, что Артур надавал мне по жопе. Вместе с пожаром, полыхающем на заднице меня затопило чувством вины и дикого стыда. Радость оттого, что я нагадила отцу, сменилась сожалением о содеянном. Это шоковая терапия на меня так повлияла?