– Листай вправо, – протянула я планшет Артуру, понимая, что обратного пути нет.

Он присел на кровать с планшетом в руках, а я принялась расхаживать по комнате, нервно кусая губы и щёки, изредка поглядывая на его лицо. Оно было абсолютно бесстрастным, Артур не произнёс ни слова, листая одну за одной мои работы, и это нервировало меня ещё больше.

– Это я? – нарушил тишину Артур, и с удивлением поднял на меня глаза. – Охренеть!

У меня сердце упало. Я совсем забыла, что среди моих рисунков есть и его портреты. Много. Я рисовала его по памяти, мечтая, что когда-нибудь…

Вот же чёрт! Я прям чувствовала, как краска неловкости и досады заливает моё лицо. У меня было ощущение, что меня поймали на месте преступления, а ведь я так боялась выдать свои чувства к Артуру. И вот, пожалуйста!

– Л-люблю портреты. У тебя л-лицо… Кхм, фактурное, – заикаясь, выдавила я из себя.

– Неужели у меня такой суровый взгляд? – вскинув брови вверх, недоверчиво спросил Артур. – Значит, таким ты меня видишь, Карина?

– Я художник, я так вижу, – попыталась отшутиться я.

– Портрет можно как-то распечатать?

– Зачем?

– Я впечатлён твоими работами. У тебя определённо талант, ну, насколько я могу об этом судить. Портрет мне понравился. Может, подаришь или продашь?

Я просто офигела от его слов и похвалы. Он реально считает меня талантливой? Наверное, так и есть. Зачем ему мне льстить или ко мне подлизываться? Надо забрать у него планшет, пока он ещё свои остальные портреты не обнаружил. Подумает, что я маньячка.

Подойдя к нему, я так и поступила. Взяв в руки планшет. Наши пальцы случайно соприкоснулись, и меня будто током шандарахнуло. Пот пробил насквозь, и я снова покраснела.

Всего лишь пальцы соприкоснулись, а я едва планшет не выронила. Что будет, если Громов меня поцелует? Я, наверное, в обморок упаду?

– Я могу нарисовать его на холсте маслом, – предложила я, увидев, какой именно мой рисунок заинтересовал Артура. – Так будет солиднее. Скажи, каким хочешь размером.

– Здоровенный такой! – он широко расставил руки, показывая мне масштаб работы. – В кабинете повешу. Или нет, лучше в гостиной. Буду тешить своё самолюбие, каждый раз проходя мимо него.

– Ладно, – улыбнулась я. – Сделаю.

Артур ушёл, а я принялась танцевать от радости с планшетом в руках. Вот ещё одна ниточка, которая нас свяжет. Громов будет смотреть на себя, а вспоминать меня. Разве это не здорово?

Артур держался по-прежнему отстранённо и холодно со мной, но я чувствовала, что теперь мы не чужие, как раньше, что я для него не просто безликая девочка, дочь друга, приложение к Давиду Самойлову, а отдельная личность. Для меня это было маленькой победой не только в отношениях с Артуром, но и в целом для меня было открытием, что другой человек может заинтересоваться мной не только потому, что у меня есть сиськи.

Вместе со мной он сходил в "Лавку художника" и купил всё, что было нужно для рисования его портрета. Я уже привыкла к своему мольберту, но возвращаться снова в дом отца было для меня хуже пытки, поэтому пришлось согласиться. Покупка вылетела Громову в копеечку, но он заверил меня, что расценивает эти траты, как инвестиции в мой талант, что он также рассчитывает на скидку с моей стороны, когда я выполню его заказ.

Пришлось согласиться на эти условия. Денег у меня было настолько мало, что я боялась купить себе жвачку. Да и слова Артура приободрили меня, заставили поверить в то, что я действительно талантлива. Вообще, он часто хвалил меня в последнее время, разве может такое не нравиться?

В то же время Громов оставался для меня загадкой. В отличие от моих сверстников, он был чересчур серьёзен и непоколебим. У меня не было никакого опыта общения со взрослыми мужчинами. Я вообще не знала, о чём разговаривать с Артуром. Боялась сделать глупость или сказать что-то не то, поэтому всегда ждала, пока он первым начнёт разговор.

Они с папой о чём-то наверняка договорились, потому что папа от меня отцепился. Он больше не названивал мне, не приезжал и не требовал, чтобы я вернулась домой. С одной стороны, я была рада, что он не мешает мне быть рядом с Артуром, а с другой, обидно было. Ему совсем на меня всё равно? Папа настолько увлёкся Кристиной, что ему плевать на меня?

Я скучала по отцу. По его старпёрским шуткам за ужином, дежурному "как дела". Не думала, что так скоро начну тосковать по его гиперопеке. Стоило мне только заикнуться, как все мои проблемы решались по щелчку его пальцев, а теперь я жила одним днём в постоянном напряжении, боясь оступиться, ошибиться, просто сделать не то, что нужно. Если бы не Артур, я бы уже прибежала к отцу и в слезах вымаливала прощения. Только Громов и его поддержка заставляли меня не сдаваться.

Это было похоже на то, как если бы я выпрыгнула из корабля посреди океана, а куда плыть, я и сама не знала. Я уже начала думать о том, что зря я поругалась с отцом, что всё это неправильно, но потом я вспоминала о Кристине, и мои сомнения рассеивались. Самое ужасное, что и по ней я тоже скучала. По хитрой предательнице, которая обдурила меня и моего отца.

Вот бы узнать, как ей удалось охмурить папу. Я бы точно так же закрутила с Артуром тогда. У меня бы получилось. Я же, в отличие от Кристины, на самом деле люблю того, с кем хочу быть вместе, мне его деньги не нужны. Но разве я могла поговорить об этом с Кристиной? Для этого нужно было прощения попросить и помириться с ней, а я не готова была унижаться перед этой змеёй, даже ради Артура.

Время шло, пролетали дни, но между мной и Громовым ничего не двигалось дальше дружеского общения. На работе я старалась выполнять поставленные им задачи, а у него дома мы почти не разговаривали. Расходились по своим комнатам, и на этом всё.

Этого было катастрофически мало. Я хотела проводить с Артуром каждую минуту, видеть его, мочь касаться, чтобы и он касался меня. Счёт шёл уже на дни. Моя практика вот-вот закончится, я получу расчёт за неё, и мне придётся снять квартиру. Когда ещё я пересекусь с Громовым? В гостях у папы?

Чёрт, я была в отчаянии! А это Артур ещё с Лизой не помирился. По крайней мере, мне об этом ничего не известно. Может, они уже снова вместе? Тогда это провал. У меня была такая хорошая возможность стать его девушкой, а я просто ничего не сделала. Если бы я знала, что делать?

Прыгнуть к нему в постель? Прийти ночью голой в его комнату? Артур просто посмеётся надо мной и прогонит. Тогда я точно умру от горя и позора. Громов не из тех, кто клюёт на любую, кто ему предложится. Мне хотелось в это верить, да и вешаться на него самой было так стрёмно.

Если он просто меня трахнет и выгонит – вот где будет моя смерть. Я такого не переживу.

В тот вечер Артур наконец-то разрешил мне приготовить ужин. Я понятия не имела, получится ли у меня так же, как в видеорецепте на Ютюбе, но сам факт, что Громов позволил мне воспользоваться его кухней, уже говорил о том, что степень его доверия ко мне возросла. Он боялся, что я сожгу дом или отравлю его своей стряпнёй, а тут вдруг поверил в меня. Это было тоже небольшим моим достижением, и вот теперь я стояла с ножом в руке перед разделочной доской, на котором лежал кусок свинины, и не знала, с какой стороны к нему подступиться.

Громов притащился на кухню, и у меня вообще паника началась. Сейчас он станет свидетелем ещё одного моего величайшего позора.

– Как дела, Карина? – спросил он, с интересом разглядывая продукты, разложенные на столе.

– Ты пришёл меня контролировать?

– Нет. Просто решил поинтересоваться, не нужна ли тебе помощь?

Первым порывом было прогнать Громова, чтобы он не смотрел, как я мучаю продукты. Он и так считает меня неженкой, у которой руки из задницы растут.

Боже, так и есть, я же ничего не умею, вообще ничего. Откуда мне было знать, что однажды мне понадобятся навыки повара или уборщицы?