Адмирал и в самом деле отсутствовал не больше минуты. Когда он появился, в руках у него была тоненькая брошюра без переплета, уже успевшая пожелтеть от времени и из-за скверного качества бумаги.
— Не об этом ли издании вы говорили, капитан? — спросил Нельсон, протягивая Хорнблоуэру брошюру.
— Так точно, сэр. Она самая.
— Вы хорошо читаете по-французски, м-р Хорнблоуэр?
— Сносно, сэр, — осторожно ответил тот.
— Тогда переведите нам, прошу вас, то место, где упоминается «дуновение Аллаха». Помнится, я в свое время брался за ее чтение, но мой французский слегка хромает, и я разбирался с пятого на десятое, а потом и вовсе забросил. Но я с удовольствием послушаю, как русские разбили турок. Может быть, в этой истории найдется что-либо поучительное. Начинайте…
Горацио пропустил первые страницы, на которых излагалась предыстория русско-турецких отношений, и перешел к непосредственному описанию сражения:
«…Капудан-паша, любимец Аллаха, Гроза Морей, Сеид-паша, прозванный Крокодилом Аллаха за доблесть и рвение в истреблении неверных, приказал могучему флоту занять позицию в бухте Гаджибей. Блистая золотом, качались на волнах величественные „султаны“, имеющие по 100 и более пушек каждый. Велик и грозен был в тот день краса и гордость Блистательной Порты победоносный флот Прибежища Аллаха, солнцеподобного султана…»
— Постойте, м-р Хорнблоуэр, — прервал чтение Нельсон, — все это чрезвычайно интересно, но не стоит, я полагаю, терять время на выслушивание многочисленных эпитетов в адрес султана и этого пройдохи Сеида, которому прозвище «крокодил» и в самом деле, наверное, очень подходит. Вы нам лучше перескажите нормальным языком, что там было.
— Хорошо, сэр, я попробую… — согласился капитан и вернулся к чтению, но уже сознательно пропуская цветистые метафоры, до которых так охочи турки и другие обитатели Востока. —
«…русские корабли показались на горизонте. Они шли двумя кильватерными колоннами под всеми парусами. Любимцу сул…» — Так, это пропускаем, идем дальше. — «Сеид-паше было доложено о появлении русского флота. Блистательный и грозный…» — Это тоже пропускаем. «…Вышел на шканцы флагманского корабля и радостно провозгласил: „Аллах покарал гяуров и лишил их разума. Они спешат сами залезть в пасть крокодилу!“ — и довольно рассмеялся. Капудан-паша не спешил вступать в бой первым, желая допустить нечестивых русских поближе и имея над ними все преимущества выгодной позиции и превосходство в пушках и численности экипажей» . — Вот, нашел, сэр…
«…трепеща от страха перед правоверным воинством, неверные пренебрегли веками установленным порядком и даже не попытались поймать своими парусами дуновение Аллаха, но кинулись, подобно своре шакалов, и поразили могучего льва сразу в голову и туловище…»
— Прошу прощения, сэр, — прервал чтение Горацио, — но этот момент не совсем ясен. Мне кажется, здесь произошло следующее: флот русских атаковал турок с ходу, не перестраиваясь и не попытавшись отобрать у них ветер. А туловище и голова льва означают, что удар был нанесен двумя колоннами одновременно по авангарду и кордебаталии [33] турецкой линии. Поправьте меня, если я ошибаюсь…
— Очень похоже, — задумчиво произнес Нельсон. — Прелюбопытный у русских способ ведения морской баталии.
— Если бы так поступил английский адмирал, — проворчал сэр Джордж, — самое малое, к чему приговорил бы его трибунал, это к разжалованию в матросы.
Словно не слыша слов старика, Нельсон кивнул Хорнблоуэру:
— Продолжайте, капитан, интересно будет узнать, чем все закончилось…
«…гяуры через один направляли свои корабли между „султанами“ и палили с обоих бортов, кося картечью и ядрами доблестных защитников ислама…»
— Что за «султаны», молодой человек? — полюбопытствовал сэр Джордж. — Вы уже дважды употребили это слово.
— Турки называют так линейные корабли в сто пушек и более, — ответил вместо Хорнблоуэра сам Нельсон. — Продолжайте, прошу вас.
«…Бесчестно преступив закон морских сражений, гяуры смутили защитников веры, заставив их дрогнуть от такого неслыханного коварства. Выбив прислугу у орудий, неверные сами продолжали стрелять быстро и метко, что нисколько не удивляет, ибо гяуры приковывают к своим пушкам смертников, и у каждой стоит надсмотрщик с кнутом…»
— Ну-у, это уже басни… — не выдержал сэр Джордж. — Быть может, сами турки так делают, но только не русские. Русские — хорошие моряки и стреляют отменно, вот только корабли у них плохие, не чета нашим. Они строят их из невыдержанного леса, потому они у них тихоходны и забирают много воды в трюмы.
— Дальше, — нетерпеливо потребовал Нельсон, едва дождавшись конца нравоучительной тирады старого адмирала.
«…Сам Ушак-паша атаковал флагманский корабль. Устрашившись неистовства подлого гяура, соседние с ним корабли покинули капудан-пашу и устремились в бегство. Да проклянет Аллах их трусливые души! Оставшись один, доблестный Крокодил Аллаха сражался до последнего с мужеством истинного защитника зеленого знамени Пророка, но счастье изменило ему. Удачный выстрел с корабля Ушак-паши взорвал порох, и флагман взлетел на воздух, а сам Сеид-паша попал в руки неверных. Лишившись предводителя, флот Блистательной Порты был повержен, истреблен и рассеян, чего никогда не случилось бы, соблюдай Ушак-паша правила честного боя…»
— Кто такой Ушак-паша? — спросил Миранда. — Турок на русской службе?
— Нет, — усмехнулся Нельсон, — Ушак-паша — это русский адмирал Федор Ушаков. А прозвали его так сами турки. Я с ним никогда не встречался, но мы воевали по соседству: он в Греции, а я в Италии. Слышал о нем немало хорошего.
— Только варвар способен так нарушить линию и пренебречь мировым опытом морских сражений! — упрямо заявил сэр Джордж.
— Да, но в конечном счете именно он одержал победу, — заметил Нельсон.
— Дуракам везет, — проворчал старик, — но это не значит, что им следует подражать.
Лорд Нельсон ничего не ответил на брюзжание сэра Джорджа. Он поблагодарил капитана за перевод и в дальнейшем продолжал исполнять обязанности хозяина дома, ни единым словом не поминая прочитанного, однако, по лицу адмирала было заметно, что мысли его витают где-то далеко, быть может, у северных берегов Черного моря.
На следующее утро Хорнблоуэр отчего-то проснулся еще до восхода солнца. Не в состоянии больше заснуть, он решил одеться и подышать свежим воздухом. Проходя через холл, он заметил на столике у камина подсвечник с оплывшими, догорающими свечами и ту самую брошюру. Рядом с ней лежала еще одна книга. Подойдя поближе, капитан, без особого удивления, узнал в ней франко-английский словарь…
ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ
Стоя на шканцах военного шлюпа «Меркурий», Хорнблоуэр прощался с капитаном корабля коммандером Джоном Уильямсом. Было 2 часа утра 10 октября 1805 года.
— Ваши люди готовы, м-р Уильямс?
— Так точно, сэр. Шлюпка спущена на воду. Можете начинать.
— Благодарю вас, м-р Уильямс. Надеюсь, вы не забыли ваших инструкций.
— Так точно, сэр. Я буду ждать вас в течение двух недель каждую ночь с заката до рассвета в этом квадрате. Сигнал фонарем означает, что все в порядке, опасности нет. Два зажженных костра говорят о возможной погоне и необходимости срочно снять десант. Три мушкетных выстрела с интервалами в двадцать секунд — требование прикрытия от преследователей огнем корабельной артиллерии и высадки отряда морской пехоты, чтобы обеспечить вам отход.
— Все верно, капитан, — одобрительно кивнул Хорнблоуэр и даже нашел в себе силы пошутить: — Надеюсь, нам все же удастся сэкономить немного пороха и пуль королю Георгу.
