Литмир - Электронная Библиотека
A
A

— Зовите меня дон Горацио, сеньор Перейра, — любезно предложил он. — Мы договорились об этом вчера с графом. Полагаю, такое условие должно распространяться и на вас, как на брата сеньора графа и его ближайшего сподвижника.

— Буду очень рад, дон Горацио, — с видимым облегчением согласился сержант. — А вы зовите меня просто Рикардо, и не надо, прошу вас, никаких «донов» или «сеньоров». А на людях — Рикардо или сержант Перейра. Меня никогда не величали сеньором, и, признаться, от этого слегка коробит.

Да, знатным происхождением тут не пахло. Накануне капитану показалось, если судить по поведению и небрежному обращению сержанта как с Мирандой, так и с его гостями, что истинная сущность этого человека далеко не соответствует его облику и положению. Сейчас же перед ним стоял обыкновенный солдафон, как две капли воды похожий на других сержантов, в основном морских пехотинцев, с которыми Хорнблоуэру не раз доводилось сталкиваться за время службы во флоте. Это впечатление усиливал и подчеркивал военный мундир, в который был облачен Перейра. Кричащие цвета и варварская пышность формы резко контрастировали со вчерашним изящным и живописным костюмом. Да и речь сержанта отдавала чем-то деревенским, нисколько не напоминая резкие, хлесткие фразы, бьющие прямо в цель, во время вчерашнего обеда. Что-то здесь было не так. Хорнблоуэр редко ошибался в оценке людей по первому впечатлению от встречи с ними. Так какой же из двух сержантов Перейра настоящий? Сегодняшний или вчерашний? Одно было совершенно ясно: в какую бы игру ни пытались втянуть Хорнблоуэра, ему во что бы то ни стало необходимо было не торопиться с выводами, тем более с действиями, а придерживаться нейтральных позиций.

— Дон Горацио, — снова заговорил Перейра, — я приношу вам свои извинения за беспокойство в столь ранний час, но поверьте, у меня не было другого выхода. Мне крайне важно поговорить с вами наедине.

Хорнблоуэр слегка нахмурился. Обсуждать что-либо с подчиненными Миранды за его спиной он не собирался. Но не выгонять же посетителя. Да и любопытство разгорелось.

— Слушаю вас, сержант Перейра, — ответил он как можно суше, нарочно употребив такое обращение.

— Нет-нет, дон Горацио, вы меня не поняли. Сейчас у меня нет времени. Я должен вернуться к товарищам, иначе Гонсалес непременно доложит дону Франсиско о моем отсутствии. В моем распоряжении всего пара минут, а разговор предстоит долгий.

— Чего же тогда вы от меня хотите? — спросил Хорнблоуэр все так же сухо.

— Сущей безделицы, дон Горацио. Для вас это не составит труда. Минут через десять Гонсалес пригласит вас на завтрак в покои дона Франсиско. А после завтрака, на котором буду присутствовать и я, будет вполне естественным, если вы изъявите желание прогуляться по окрестностям и заодно обдумать планы будущей кампании. Я предложу сопровождать вас, что тоже не вызовет подозрений. Тогда мы и поговорим.

— Не уверен, что ваше предложение мне нравится, сержант.

— Клянусь вам, дон Горацио, у меня нет намерений хоть в малейшей степени скомпрометировать вас! Вы сами поймете все во время прогулки. Более того, вы не только убедитесь в моей полной преданности Франсиско и нашему общему делу, но и в том, что мои действия имеют самые серьезные основания и служат не только общей, но и лично вашей выгоде.

Горацио сделал вид, что обдумывает предложение, хотя для себя уже решил принять его. И все же сержанта следовало еще немного подержать в напряжении — вдруг проговорится в спешке о чем-нибудь полезном.

— Должен сказать вам, Рикардо, — начал он после продолжительной паузы, — что нахожусь в большом затруднении. Если ваша просьба имеет целью только общее благо, как вы утверждаете, то мне непонятны требования соблюдения секретности. Я уважаю дона Франсиско и считаю, что у меня нет морального права действовать или сговариваться с кем-то за его спиной. Пусть и из самых лучших побуждений.

Слова капитана не на шутку встревожили собеседника. Он сделал шаг вперед, подойдя почти вплотную к туалетному столику, на который опирался Хорнблоуэр во время всего диалога, и заговорил страстно и убежденно:

— Умоляю вас не отказываться, дон Горацио! Мне очень жаль, что я не в состоянии все объяснить сейчас, но если вы откажете мне, то поставите под угрозу все ваши планы.

Это уже походило на шантаж. Вместе с тем, любопытство капитана оказалось разогретым до последней степени, да и разве не должен он всеми силами стремиться именно к сотрудничеству с этими инсургентами для конечного успеха предприятия? Пришла пора соглашаться.

— Пусть будет так, как вы хотите. Я выслушаю вас, Рикардо. Но предупреждаю: если ваши доводы не убедят меня, я оставляю за собой право поставить в известность о вашем поведении графа Миранду.

— О большем я и не прошу, дон Горацио! — обрадованно воскликнул Перейра. — Благодарю вас от всего сердца за ваше решение. А теперь мне надо побыстрее убираться отсюда. До встречи, сеньор капитан!

Сержант моментально исчез за дверью, а Горацио занялся утренним туалетом.

Как и говорил Рикардо, минут через десять или пятнадцать в дверь постучали. Это оказался Гонсалес. Повар-камердинер пригласил его от имени «Его Сиятельства» на завтрак и не удержался — заранее сообщил меню:

— Пальчики оближете, сеньор капитан, — оживленно болтал жизнерадостный Гонсалес, пока «сеньор капитан» старался сбрить щетину в наиболее недоступном месте — под скулами. — Я сегодня приготовил английский завтрак в вашу честь. Овсянка с деревенским маслом, великолепный окорочок, свежие овощи, творог, сливки, яйца прямо из-под курочки… А еще земляничный джем, сеньор! Сам собирал ягоды, сам варил — язык проглотить можно.

— Благодарю вас, Гонсалес, — кивнул Горацио, вытирая полотенцем остатки мыльной пены с лица. — Буду рад оценить ваши кулинарные изыски. Вчерашний обед был выше всяких похвал.

Одобрение со стороны английского капитана заставило расплыться в довольной улыбке пухлую физиономию повара.

— О, сеньор! — воскликнул он. — Я вижу, что вы настоящий ценитель, не то что вся эта деревенщина, которой все равно чем брюхо набить. А Его Сиятельство никогда не похвалит, даже если ему все по вкусу. Побудьте у нас еще немножко, сеньор капитан, а я обещаю, что питаться вы будете лучше самого короля Георга.

— Отлично, Гонсалес, — рассмеялся Хорнблоуэр. — На таких условиях я согласен остаться здесь до конца жизни. Боюсь только, это не слишком понравится вашему хозяину.

— Ну что вы, сеньор капитан! — обиделся Гонсалес. — Его Сиятельство обожает гостей. У нас тут такие важные люди бывали… Графы, герцоги, даже Его Королевское Высочество однажды пожаловать изволили… напились, правда, сильно и после до самого отъезда с похмелья мучились. Да вот и сегодня дорогой гость ожидается. Молодой лорд Байрон. Не знаете его? Очень благородный юный джентльмен. С виду тощий, костлявый, а в кулачном бою его и троим здоровякам не одолеть! Ему сам Том Крибб давал уроки бокса.

Вот уже второй раз за последние несколько дней Хорнблоуэр сталкивался с этим именем. Судя по всему, это был один из кулачных бойцов-профессионалов, весьма популярных среди черни. Странно, что молодой лорд Байрон (где же он слышал эту фамилию?) тоже увлекается «боксом», как все чаще стали называть в последнее время кулачные бои. Впрочем, до Хорнблоуэра доходили слухи, что эта забава приобрела неслыханную популярность среди знати. Поговаривали, будто сам принц Уэльский отдает дань новой моде. Хотя от принца всегда можно было ожидать любого сумасбродства, как, впрочем, и от его венценосного родителя.

— Байрон… Байрон… Что-то очень знакомое. Вы не знаете, Гонсалес, отец этого вашего молодого лорда во флоте не служил?

— Про отца не знаю, сеньор, — лорд Джордж никогда о нем не говорит, как будто бы стыдится чего-то. А вот дед его точно-так: был моряком, ходил в кругосветное плавание и помер в адмиральском чине. Про деда-то он много чего рассказывал. Слыхали про остров Разочарования? Так это он его открыл.

39
{"b":"8998","o":1}