Мелкий дождь, начавшийся утром, закончился лишь ближе к полудню. Небо так и не прояснилось, но серые тучи стали не такими плотными, а поднявшийся легкий ветерок оказался довольно теплым.

Хотя влажная после дождя одежда не сильно заботила Фордиля. Он давно научился ко многому в этой жизни относиться с легким пренебрежением и смирением, как к неизбежности. Отсыревшая из-за влаги провизия, ночевка на холодной земле с едва теплящимся костром под боком, очередь в карауле посреди жуткого ночного леса или еще одна схватка с такими же, как и он мародерами – за последние годы Фордиль привык к такой жизни. Это было лучше, чем горбатить спину на горных фермах, пасти свиней или худощавых коров на заимке в глухом лесу. И уж тем более лучше, чем загнуться от голода, хвори или ржавого ножа где-то в трущобах городов-крепостей.

Хотя кое за что Форди жуть как недолюбливал сырую погоду. Ведь где сырость, там и ржавчина. Та, цепляясь за любую царапинку на верном клинке, со временем проедает даже крепкую сталь. Что уж говорить о механизме верной винтовки, ткань на которой Фордиль лишний раз старался даже не разворачивать.

— Лошади, — ни к кому, конкретно не обращаясь бросила шедшая позади девушка.

Отвлекшись от мыслей, лидер маленького отряда глянул в сторону, куда указывала его спутница. Обзор с гребня низкого и пологого холма открывался хороший. Окружавшие их луга, рощи и перелески, уже начавшие окрашиваться в желтые и красные цвета, а также другие низенькие пригорки было видно на многие мили вокруг. В получасе ходьбы от отряда действительно паслось большое стадо лошадей.

— Нам что что? — вместо лидера заговорил замыкавший скромную колонну парень. — Хотя от нормального мяска я бы не отказался.

— Брат, так может… — попыталась заглянуть в глаза Форди девушка.

— Нет, Найви. До Стэда всего ничего осталось, — парень кивнул в сторону городского силуэта на горизонте. — Поохотиться и потом можем.

— Хочешь сразу в город наведаться? — уточнила девушка. — Может завтра с утра начнем?

— Просто пройдемся по паре улочек, разведаем обстановку, не более. Может найдем в городской черте хорошее место для ночевки. А с утра возьмемся за дело по-настоящему.

— В городе заночуем? — вскинулась Найви. — Думаешь…

— Да успокойся ты, не в первый раз, — пихнул девушку локтем подошедший поближе второй парень. — Тем более Стэд вроде хорошо сохранился. Там еще полно крепких зданий.

— Кто бы сомневался, что Гес за то, чтобы заночевать в городе, — фыркнула Найви, толкнув юношу в ответ.

— А ты что, струсила? — ухмыльнулся Гес, ладонью откинув упавшие на лицо длинные пепельно-белые, как и у всех Вместилищ волосы.

— Кто? Я? — вскинулась девушка, но окрик лидера пресек так и не разгоревшуюся перепалку.

— Хватит! Отдохнули? Теперь до окраины никаких привалов. Выдвигаемся.

— Е-е-есть, — протянула Найви, а Гес безразлично хмыкнул.

Поправив снаряжение Фордиль двинулся вперед. Едва заметная тропинка под ногами вела к затянутому туманной дымкой городу. Лишнее доказательство того, что путники на верном пути и что они здесь отнюдь не первые.

До городских окраин было еще пара часов пути, хотя там ловить будет нечего. За двадцать семь лет, что минули с Войны, как ее бесхитростно называли старики, пригород Стэда наверняка прочесали не один десяток раз. Найти хоть что-то толковое можно было ближе к центру и именно туда Форди хотел наведаться. Лишь бы унмарвы не устроили себе логово рядом с каким-нибудь «вкусным» местом. В таком месте одного Гесита будет маловато если дело дойдет до прямого столкновения.

***

Двухэтажное кирпичное здание, возвышавшееся над руинами пригорода, было чуть ли не идеальным местом для короткого привала. Единственным минусом было то, что до города отсюда было не больше мили. Слишком близко к Стэду, с его плотной застройкой, мрачными провалами окон и пробивающимися сквозь брусчатку кривыми деревьями.

А еще не только Фордиль нашел эту двухэтажку удачной для короткого отдыха. В зале на первом этаже нашлось расчищенное от мусора место, с кострищем в центре. Разворошив серый пепел, еще не раздутый гуляющим по зданию легким сквозняком, Форди докопался до теплого слоя, в котором тлели угольки.

— Найви, наверх. Гес, осмотрись, — скидывая с плеча винтовку, уже освобожденную от ткани, парень поднялся на ноги.

Чуть слышно бряцнул клинок, покидая ножны. Спустя пару секунд девушка устремилась к лестничной площадке, дверь на которую давно была выбита. В левой руке она сжимала револьвер, найденный ею же года три назад в безымянном городке западнее Стэда. В правой тускло блестел старинный кавалерийский палаш, чуть изогнутый к острию. Клинок был сменян на пару серебряных подсвечников у одного богача из Ситрума – негласной столицы восточных предгорий. Естественно, обмен проходил с одним из его слуг на рынке в нижнем городе. Сами толстосумы такой ерундой не занимались – гулять по бедняцким районам было вредно для их здоровья. Ржавый кинжал, щекочущий твою печень где-нибудь в грязной подворотне, очень неблагоприятно сказывается на душевном и физическом равновесии.

Пока девушка проверяла комнаты наверху Фордиль занялся первым этажом. От усевшегося возле кострища Геса парень старался не отходить. Вместилища были очень слабы в моменты, когда обращались к чутью своих хозяев – фадов, верных слуг Химеля. Самому богу сейчас поклонялись нечасто, а вот к стражам его солнечного трона, мольбы возносились каждый день. Но зачастую просили не защиты, а чтобы внимательный взор стражей минул дом, в котором прозвучал крик младенца.

Взглянув на Геса, сидевшего подогнув под себя ноги, Фордиль вспомнил день, когда тот изменился. Кажется, им было лет семь или восемь. То утро, в одной из бедняцких ночлежек родного города-крепости, ознаменовалось не самым приятным событием. Глаза проснувшегося Геса горели светлым огнем, а ладони изредка вспыхивали, осыпая землю солнечным Пеплом. Мальчик не узнавал никого, даже Фордиля с которым был знаком так давно, что парни даже не помнили сам момент знакомства. Долго задерживаться в городе, мальчик, ставший Вместилищем фада, не стал.

Четыре года Фордиль ничего не слышал о Гесе, но это было нормально. Никто не знал, что происходит с Вместилищами, когда они уходят из дома, куда после очень редко возвращаются. Кто-то говорит, что не выдержавшее странствий Вместилище сгорает изнутри. Другие считают, что дети просто сходят с ума. Третьи прагматично замечают, что скорее всего неудачники просто умирают от голода, болезней, диких зверей или когтей унмарвов.

Но Гес выдержал. В один из холодных осенних дней, незадолго до первого снега, парень вернулся в город. Исхудавший от странствий подросток вновь был собой, хотя и стал куда более склочным и кровожадным. Теперь он часто говорил сам с собой, особенно наедине. Его когда-то темные волосы стали пепельно-белыми, а метка на груди, оберегавшая от проклятия Офгриса, изменила форму и цвет.

— Двое в полумиле на северо-северо-западе, больше никого, — открыл глаза, напоследок полыхнувшие солнечным светом, Гес.

— Отлично, туда мы все равно не пойдем, — кивнул Фордиль, оборачиваясь к лестнице, на которой показалась девушка.

— Наверху все чисто, но ничего полезного не осталось. Дыма над городом не видно.

Немного подумав, лидер скомандовал:

— Поднимемся наверх, там поедим и передохнем.

— Костер разжигать не будем? — уточнила Найви.

— Только время терять. Горячего, когда из Стэда свалим поесть можно будет.

— Боишься кто-то еще рядом? — кивнул на чуть теплое кострище Гес.

— Пхах, думаешь нет? — удивился лидер.

— Они могли заночевать здесь, а с утра уйти прочь от города. Не факт, что мы встретим кого-то в Стэде, — заметила Найви.

— Сама-то веришь в то, что сказала? Ситрумский тракт гораздо севернее. Раз кто-то ночевал здесь, то и уходить должен был на Синн, а безопасных троп в ту сторону не много. Мы бы с ними обязательно пересеклись где-нибудь в полях.