Папа кинулся ко мне и дал пощёчину, такую сильную, что звездочки посыпались из глаз. Я пошатнулась и упала со стула. Папа направился к тумбочке в коридоре. Взяв ключи от машины, он вышел из дома громко хлопнув дверью. А я держалась за горящую щёку и громко рыдала…

Достав пыльный чемодан с чердака я быстро сгребала вещи с полок и укладывала в него. Здесь я больше не останусь. Я знала, что папа не смог справиться с горем утраты. Но я не понимала, что всё так плохо. Он сошёл с ума.

Куртки, джинсы, нижнее бельё, надолго ли я уезжаю? Я всё ещё плакала, как же мне было больно и страшно. Чемодан быстро заполнился, и я пихала остатки вещей в пакеты. Когда и они закончились я рухнула на пол и начала стучать кулаками по полу от безысходности. Почему всё это происходит со мной?

Силы покинули меня с отцовской пощёчиной, а вместе с ними и надежда на остатки спокойной жизни. Я вытащила из кармана телефон и трясущимися руками набрала номер местного такси. Мне пришлось отдышаться и пару раз откашлялся:

– Здравствуйте, мне срочно нужна машина от Норит Роут 62 до Денесси 3.

– Понял вас, такси приедет через пятнадцать минут, ожидайте, – вежливо ответил мне мужской хриповатый голос.

Повесив трубку я осмотрела комнату на предметы забывших вещей. Альбом детских фотографий на полке, украшения в серебряной шкатулке и прочее я могу забрать потом. Если смогу вернуться в этот дом. Постояв так ещё пару минут я вытащила все пакеты и чемодан на крыльцо и уселась на ступеньки. Я ждала такси как можно быстрее. А что ели отец придёт раньше?

Наш дом со всех сторон окружал хвойный, густой лес. И только узкая дорожка из гравия могла через него протиснуться. Единственная, которая вела к цивилизации.

Я смотрела вдаль минут десять и старалась дышать глубже, чтобы унять истерику. Но я должна отсюда выбраться. Пока не стало поздно. Что ещё может сделать больной разум отца?

Вдали показались два огонька. Ко мне приближался белый фольксваген. Сейчас или никогда. Мне надо принять решение.

Поднявшись со ступенек я взяла все свои пакеты и двинулась на встречу такси…

Только в машине я почувствовала себя в безопасности. Водитель средних лет помог мне затащить в багажник вещи и увидев моё заплаканное лицо предложил носовой платок, от которого я отказалась. Слёз уже не было, кажется, я выплакала всё.

Мы тронулись, и я посмотрела на дом, мысленно простившись так и не полюбив. Он был намного меньше, чем тот, в котором мы жили при маме. Больше он походил на охотничий домик. Покосившиеся чёрная крыша, прогнившие деревянные стены и никакой любви внутри. Только разочарование.

Проезжая по извилистой дорожке Норит Роут я искала где-то между деревьев отца. Я хотела и боялась его увидеть. Может мне стоило позвонить врачу Мэиру о сообщить о состоянии папы? Или позвонить в больницу? Его бы вылечили. На сердце было тяжело и паршиво. Осознавать, что эта боль никогда не оставит меня. Я никогда не узнаю, правильно ли поступила.

В салоне играла тихая, неизвестная мне группа, а водитель изредка поглядывал на меня через зеркало. Он явно был обеспокоен моим внешним видом. Растрёпанные волосы, заплаканные глаза а на щеке виднелся багровый след. И я всё ещё была в своей пижаме с Пикачу. Да-да, я Эби, мне девятнадцать, и я всё ещё люблю детские пижамы.

Я вытащила из сумочки косметичку и начала замазывать тональным кремом отцовскую руку с моего лица. Она не должна видеть этого, она просто не вынесет.

Более-менее приведя себя в порядок я выглянула в окно и увидела вдалеке пирс, тот самый, откуда мы отправлялись с родителями рыбачить. Чуть дальше виднелось бескрайнее, синее море.

Местность стала оживляться, мы проезжали мимо магазинчиков и людей. Всё ближе к городской суете. По правую руку виднелся торговый центр под названием «ТРИ ЗВЕЗДЫ». Меня нахлынули воспоминания, как в одном из магазинчиков я примеряла платье на школьную дискотеку, как мама приносила мне дюжины новых и более красочных платьев в примерочную. Я одевала платье за платьем и дефилируя проходила мимо восторженных глаз родителей:

– Моя принцесса, ты самая красивая девочка в мире, – говорила тогда мама.

– Нет, на целом свете, – восторгался папа.

Больные иголки вины стали, как всегда, протыкать моё и так рваное сердце. Я виню себя с того самого дня, как из-за меня маме пришлось выйти из машины. Я виню себя за то, что папа стал таким. Всё это из-за меня. Не прошло и дня, как я не думала об этом. Все мои мысли всегда пожирали меня изнутри. Вот вся моя жизнь…

На месте я буду минут через десять, и я судорожно начала кусать ногти. Что я ей скажу? Мне надо придумать менее травматическую историю, чтобы хоть как-то обезопасить её. Но что я могу придумать?

Остаток дороги я только и делала, что ломала голову, смотрелась в зеркальце и замазывала всё больше бардовую щёку.

– Приехали, – водитель такси остановил машину возле ворот и посмотрел на меня обеспокоенно.

Я судорожно роюсь в сумочке в надежде, что не забыла свой кошелёк.

– Мисс, вам помочь занести багаж в дом?

– Нет, спасибо, – мило улыбаюсь водителю и протягиваю ему двадцатку.

– Сейчас, минутку, найду сдачу.

Я открыла дверь машины:

– Без сдачи, пожалуйста.

Я стою у двери и всё никак не могу позвонить в звонок. Водитель уже давно уехал, одобрительно мне помахав. На улице заметно похолодало. Конечно, будь на мне что-то теплее пижамы, я скорее всего этого не заметила.

Я не была здесь года три. Но ничего не изменилось, вдоль трёхэтажного домика оформленного в стиле Шале, простирались узкие тропинки, усаженные белыми розами. Я обожала этот дом отчасти потому, что с ним связана целая романтическая история. А именно, сам дом, построенный по альпийскому стилю, который родился во Французских Альпах, где познакомилась бабушка с моим дедом.

В молодости бабушка любила путешествовать по миру и забрела в снежную часть Франции. Катаясь на лыжах по склонам, бабушка с друзьями немного остали от группы и вовсе потерялись. Продрогнув от холода, они увидели дом на окраине и бабушка в него влюбилась. Первый этаж домика был выполнен из серого камня, второй этаж был из дерева, крыша из натуральной черепицы. Ба поспешила к домику, очарованная его красотой. В надежде она позвонила в звонок. На встречу вышел высокий, коренастый паренёк. С тех пор они не расставались ни на минуту а поженившись переехали в Италию, где уже был построен под чутким руководством дом, тот самый, чтобы всегда напоминать о том прекрасном дне. Я всегда обожала это место.

Я собралась с мыслями и нажала на дверной звонок. Заиграла нежная мелодия, напоминавшая классику. Минуту спустя дверь открылась и на пороге показалась бабушка.

Она так ласково заулыбалась мне, что я оказалась снова в детстве. Обняв меня она быстро отстранилась. Взгляд её был устремлен на горы моих сумок с вещами.

– Привет, бабуля. Пустишь меня к себе пожить?

– Дорогая, зачем ты спрашиваешь, мой дом – твой дом. Но вот только скажи, у тебя всё нормально, как твой папа? – бабушка так быстро затараторила, что я даже не успела опомниться и забыла о том, что придумала в такси.

– Эм, да, ты знаешь, всё хорошо, решила погостить, я соскучилась, – пришлось соврать. Бабушка заметно постарела и от этого сжимается сердце. После смерти мамы она долго не разговаривала и сильно похудела, но потом быстро взялась за себя и начала потихоньку учиться жить заново. Сегодня же я заметила новые морщинки на её бархатном личике. Кожа обрела какой-то нездоровый прозрачный оттенок, глаза и скулы немного впали, а седые корни, отрасли уже на приличные сантиметры. Бабуля была очень миниатюрная и ухоженная. От неё всегда пахло духами Шанель, волосы она закручивала в аккуратный пучок, а на лице блестел румянец. Так я её помнила. И всегда восторгалась её умением ухаживать за собой.