– Отвали, Макс! Это с тебя все через месяц сыпаться будет, а я еще в форме вообще-то. Саня написал, что будет через минут десять, пойдем пока к его дому. У него еще какая-то новость для нас есть.

– Да ладно, Дань, не дуйся. Возьми лучше подарок, старик.

Я заулыбался, поблагодарил друга и на ходу стал разворачивать подарочную бумагу. Мы, оживленно болтая, вылетели на улицу и зажмурились от яркого солнца. Вдруг я окаменел, улыбка вмиг слетела с моего лица. Прямо на нас надвигалась массивная мужская фигура, неуклюже переставляя ноги. «Макс, не шевелись и встань за мной!» – шепнул я ему. Я не успел договорить, как чудовище оказалось в метре от меня. Его глаза были красными, улыбка уродливо кривилась, а глаза зловеще сверкали. Он причинил мне столько боли, сколько не причиняли математика и русский язык вместе взятые. Я помню, как лежал в больнице после того, как меня избивали до потери сознания. Но больнее всего мне было от того, что я не мог защитить свою семью. Зачем он снова и снова возвращался? Почему не мог просто оставить нас в покое?!

– Сынок! Поздравляю тебя с днем рождения! Сколько тебе стукнуло-то? Шестнадцать?

– Мне уже восемнадцать вообще-то.

– Ооо, какой ты уже взрослый! А почему я не получил приглашения?

– Потому что тебе нечего тут делать. Уйди, пожалуйста, и маму с сестрой тоже не трогай.

– Ты меня выгоняешь?!

Он вырвал у меня из рук подарок Макса и бесцеремонно повертел в руках. Я почувствовал, как мой друг за спиной затрясся от злости и сжал кулаки.

– Не рыпайся! – прошипел я ему.

Чудовище ухмыльнулось и кинуло подарок прямо на пыльную дорогу. Тут я не сдержался и, забыв про собственный совет, заорал: «Что ты делаешь?!».

Лишь одно резкое движение или громкий звук заставили его прийти в ярость. Я почувствовал, как этот верзила своей железной рукой схватил меня за заднюю часть шеи и ударил лицом прямо о каменную стену. Боль пронзила через переносицу и сотнями игл ушла куда-то в голову. Макс не смог стерпеть и бросился защищать меня. Он напрыгнул всем своим весом и постарался оттащить мощную руку, но тут же был отброшен на острые камни. Какой же он сильный и огромный… Мы вдвоем не могли справиться с ним одним… «Я пропал,» – подумал я и приготовился ко второму удару.

– Сейчас Саша придет, и втроем мы точно разобьем твое лицо! – заорал Макс, вскакивая.

– Ну раз Саша придет, значит вы точно станете непобедимы, – противно засмеялся отец, до отказа сжав мое горло. – Развлекайтесь пока, а я, может, как-нибудь еще загляну.

После этих слов он резко отпустил меня, оттолкнув, и побрел, ковыляя, в противоположную сторону. Я вытер кровь, стекавшую по переносице, и подбежал к Максу.

– Друг, ты в порядке? Сильно ударился?

– Пустяки, Дань. Я отделался парой синяков, а вот с тобой надо что-то делать, хоть на тебе и заживает все, как на собаке.

Вдалеке показался Саша. Он увидел, что я стою, облокотившись о стену, почуял неладное и побежал к нам. В какой-то момент он разглядел мой разбитый нос и засеменил еще быстрее.

– Даня, что с тобой?! – вскричал он, подбежав.

– А ты догадайся с одного раза, чей это след! – воскликнул я, выругавшись.

– Вот урод! Он далеко успел уйти?

– Саша, не лезь, ты же знаешь, что мы ему не ровня, – сказал Макс холодно. – Ты лучше скажи, у тебя есть что Дане рожу почистить?

Саша пообещал непременно найти все, что необходимо, и мы вместо кальянной пошли к нему домой. Я постоянно придерживал нос, чтобы не оставлять позади себя дорожку из кровавых капель. Мы добрались до места, и я принялся мыть горящий нос ледяной водой из-под крана. Тем временем Саша раскладывал на столе спирт, пластыри и бинты. Макс сидел рядом и потирал ушибленное колено. По его лицу было видно, что он еле как сдерживал ярость.

– Какого черта он вообще приперся!

– Его не было видно и слышно несколько месяцев точно, – проворчал Саша, разматывая бинт и отрезая от него кусок.

– Я не знаю, что он тут забыл, – пожал плечами я, усаживаясь на стул. – Еще и вспомнил же, что у меня сегодня день рождения. Все же удалось ему выйти из ментурки. Надо получить лицензию на травмат, мне как раз есть уже восемнадцать. Представьте: эта сволочь подходит, а я такой достаю пушку метр на метр и его пам!

– Даня, не дергайся, если не хочешь спиртом в глаз получить. – упрекнул меня Саша.

Я уселся смирно и мужественно терпел боль от спирта, который Саша щедро выливал на меня. Я рассматривал потрепанную комнату в надежде отвлечься от огня, разливающегося по лицу. Потертые обои, потрескавшаяся тумбочка, выцветшие шторки над потускневшим диваном. Квартирка Саши казалась очень скромной и даже пустой. Он давно уже хотел сделать хоть какой-то ремонт, но его зарплаты на шиномонтажке иногда не хватало даже на еду. Были времена, когда на выходных он подрабатывал на автомойке, но надолго его не хватило. В день он спал по три часа, без устали и продыху, без маленького глотка свежего воздуха в виде единственного выходного в неделю. Поэтому Саша бросил подработку спустя месяц, а квартира оставалась нетронутой с момента смерти его матери.

Иногда я поглядывал на Сашу, мое сердце сжималось от тоски и жалости, а внутри рождалась мысль «я не хочу жить, как он». Пусть я был еще молодым и глупым, может, я не понимал, что это и есть истинная взрослая жизнь, но все мое нутро противилось такому будущему. Мы сидели молча: я с разбитым носом, Макс с разбитым коленом, а Саша с разбитой жизнью. Мы не сговаривались, но уже было понятно, что ни в какую кальянную мы сегодня в таком виде не идем, а я плетусь домой зализывать раны.

– Саш… – я разрезал гробовую тишину, которую нарушал лишь шум от работы холодильника на кухне. – Ты говорил, что у тебя есть какая-то новость для нас.

– Мне кажется, после всего произошедшего это уже так неважно…

– Да ладно, говори, – вставил слово Макс. – вдруг хоть что-то исправит этот испорченный той мразью день.

– Ну ладно, я скажу… У меня появилась девушка.

– Что?! – я вскочил с места и даже забыл о боли. – Ничего себе! У тебя же уже лет пять никого не было! Ты с этой работой свет солнечный не видел.

– Ну да, как-то получилось вот… Вот…

– Пацан потерян, – вздохнул Макс. – Как ее зовут? Сколько ей лет, откуда она?

– Ее зовут Татьяна, ей двадцать лет, всего на два года младше меня. Она ангел, учится на втором курсе культурологии. Она такая светлая, такая прекрасная, такая…

– Ясно, ясно, больше можешь не продолжать, – грубо прервал Макс, еле как встав с дивана. – Теперь тебя под юбкой не найдешь. Я домой, ребят, колено что-то стреляет. Наверное, снимок надо будет сделать. Черт, лишь бы не перелом, как я буду играть в баскет…

– Саня, у Макса такое настроение после этого случая, а так мы рады за тебя! Потом обязательно расскажешь подробнее. Мы немного отдохнем, расслабимся и сходим в бар, я обещаю!

– Ты сначала хоть нос в порядок приведи, а то мы тебе только-только кровь остановили.

– Все будет, но не сразу! Разве это рана? Это же царапина.

После этого диалога мы распрощались с Сашей и направились в сторону дома. Я помогал идти Максу, который хромал все больше и с каждым шагом слегка морщил складку между бровями (значит, ему было невыносимо больно). Мы еле как добрались до дома. Макс скрылся за холодной железной дверью. Я остался один в промозглом подъезде, и только нос горел от боли, а грудь жгло от злости и обиды. Как же я не хотел возвращаться домой в таком виде. Я знал, что будет дальше. Мама начнет рыдать и причитать, пить таблетки и проклинать отца. Я не хотел снова видеть ее слезы и разрывающееся от боли сердце. Может, мне сейчас уйти из дома? Но куда мне идти?

Я стоял и минут пять бесцельно пялился в пустоту. Вдруг в кармане что-то пикнуло. Ах да, я же не прочитал поздравления от пацанов. Я достал телефон в надежде отвлечься, но тут меня ошпарило кипятком. «Даня, ты освободишься в течение дня? Может вечером… Или даже завтра утром. Найдешь время заглянуть ко мне? Мне нужна твоя помощь, мне больше не к кому обратиться». Недолго думая, я помчался по лестнице вниз, забыв о разбитом носе. Господи, появилась причина не идти домой! Еще и Ева вернулась от дедушки, еще одно хорошее за этот день!