Я была поражена необычной системой измерения времени.

– Я такие часы видел, когда работал у текров, – сказал Андрей.

– Да, это часы, – подтвердила Алька и внимательно посмотрела на Андрея. На его голове была чёрная д`хара, как у Фараха и Ратхара, а багровое клеймо раба исчезло, это был результат лечения Архора.

Затем мы спустилась по ступенькам к водоёму, облицованному чёрными мраморными плитками. В воде резвились жирные угри.

Мы с Фурби отправились к Священному Источнику, чтобы купить подношение Духам. Когда другой мужчина следом за мной бросил в воду варёные яйца, я уже не удивлялась, что угри такие толстые. Я сказала лекарю, что мне здесь очень нравится. А он ответил, что удивлён, так как думал, что меня испугает толпа, ведь даже на Великом Празднике у маоров не бывает столько людей, как на их базаре.

Уменя заболела голова от обилия ярких красок, гортанных криков торговцев и непривычных ароматов. Текры, казалось, чувствовали себя, как рыба в воде, показывая одну достопримечательность за другой. Мы ещё побродили по базару, но заметив, что я молчу, старый лекарь предложил отдохнуть.

Когда мы вошли внутрь круглого полосатого шатра, к нам тут же подошёл маленький смуглый человек, одетый в зелёные шаровары с затейливым золотым узором. Он низко поклонился и усадил нас на почётное место. Вскоре перед нами стояли блюдечки, чашечки и тарелочки, наполненные сластями, фруктами и напитками.

«Ты ничего не купила. Скажи, что ищешь?» – не выдержал Фурби. «Даже не знаю. Что-нибудь такое… – я неопределённо развела руками. – То, не знаю что».

«Буду рад услужить гостям, – сказал хозяин чайной с поклоном. – В лавке Кадаса вы найдете всё, что вам нужно».

«Кто это? Я его не знаю», – заинтересовался старый лекарь.

«Кадас недавно приехал в К'сар и уже заглядывал к нам, чтобы отведать напиток, секрет которого знаю только я. Над лавкой Кадаса развеваются серебристые ленты», – ответил хозяин чайной, с поклоном принимая плату.

Я указала Фурби на шатёр с серебряными ленточками.

«Приветствую досточтимых гостей! Кадас рад вам служить!» – обратился к нам пожилой текр, стоявший у входа в большой шатёр.

Фурби сказал: «Мы слышали, что только у вас есть то, чего нет у других торговцев».

«Камни, ткани, рабы? Что желаете? Приказывайте», – мягко проворковал Кадас. Узкие чёрные глазки-щёлочки купца доброжелательно смотрели из-под красного платка, обёрнутого вокруг головы, золотые узоры на одежде красиво переливались.

Я попросила показать то, что принесёт радость маленьким девочкам. Мы вошли в богато убранную комнату, неравномерно освещённую масляными светильниками в дорогих оправах. Сидя на мягких подушках, рассматривали одежду и украшения.

«Может быть, в застольной беседе я угадаю то, что обрадует ваш взор? Отведайте напиток, который в К'саре пробовал только Правитель», – предложил он, доставая из шкафчика маленькую пузатую бутылку и разливая в кубки розоватую жидкость.

Сделав по глотку из своих пиал, текры многозначительно переглянулись, но через мгновение повалились на тахту.

Я спросила: «Что с ними?» Купец прижался к стенке и испуганно вскрикнул, когда я приставила к его горлу кинжал.

«Я отвечу, что случилось», – произнёс кто-то гортанным выговором.

«Сначала помоги! Что произошло, сообщишь позже», – сказала я, пытаясь разглядеть неясную тень в дальнем углу комнаты.

Из полумрака вышел высокий мужчина в чёрной одежде, лицо скрыто чёрным головным платком – д'харой.

«Говори, что с текрами?» – потребовала я, не отводя кинжал от шеи купца.

«Люди умрут в мучениях, если я не помогу», – по-маорски произнёс Чёрный д'хавр, присаживаясь на тахту.

«Что хочешь? Самоцветов? Золота?»

«Дай клятву следовать за мной. Когда освобожу сына, отпущу тебя. Я не желаю зла. Кадаса можешь убить. Я всё сказал».

«Хорошо, я согласна, – ответила я. – Но если ты обманешь меня, я убью тебя!»

Чёрный д'хавр заверил меня, сказав: «Не беспокойся, я никогда не нарушаю своих обещаний».

Фурби застонал, на его губах выступила пена. Я не смогла сдержать слёз, но голос не дрогнул: «Я помогу освободить твоего сына!»

Чёрный д'хавр покачал головой: «Дай клятву повиноваться мне, не пытаться убить себя или убежать».

«Не веришь слову маора?» – я закусила губу.

Незнакомец упрямо качнул головой: «Я не могу рисковать, ведь ты можешь нарушить своё обещание. Речь идёт о жизни моего единственного сына! Мне нужна клятва!»

«Я, Аль–Эрейль, клянусь повиноваться тебе! Я не убегу и не убью себя, пока ты не освободишь сына», – я говорила с трудом, глядя на д'хавра.

«Я, Фарах дер Нардалар Вейсар, принимаю клятву Аль–Эрейль повиноваться мне», – он подошёл к Кадасу и пнул его ногой.

«Я, Кадас, сын Садака из рода Гуреон, слышал клятву Аль–Эрейль».

«Теперь вылечи текров!» – потребовала я.

Чёрный д'хавр достал из складок одежды небольшой кожаный мешочек, вынул щепоть серого порошка, бросил в пустую пиалу и долил воды из чайничка. Большим ножом с широким лезвием разжал зубы Фурби и осторожно влил снадобье. Оно подействовало мгновенно. Старик открыл глаза, попытался встать, но началась обильная рвота. Я кинулась к нему.

«Завтра утром ты одна придёшь сюда», – приказал Фарах и вышел.

Текры пришли в себя. Фурби вяло поинтересовался: «Что со мной произошло?»

«Расстройство желудка. Ты можешь идти? Надо спешить, солнце вот-вот скроется, – уклончиво ответила я и строгим голосом крикнула купцу, который неподвижно сидел в углу комнаты. – Чего расселся? Отвези нас в дом Фурби!»

Кадас тут же вскочил и выбежал из комнаты.

«Как ты можешь приказывать свободному купцу? – изумился текр. «Ну, раз вспомнил о приличиях, значит, тебе лучше. Я теперь многое могу, –я усмехнулась, помогая старику подняться с пола.

«Что с нами произошло?» – спросил Фурби.

«После! Надо поскорее выбраться отсюда».

На улице нас ждала крытая повозка, запряжённая парой лошадей. С каждой минутой мной всё больше овладевал страх. Я, наконец, осознала, что произошло нечто, что отдалит мою встречу с детьми, и подумала: «Как сообщить Таору и Эйо о случившемся? И нужно ли это делать?»

«Я не виноват! Меня заставили, угрожая тем, кто мне дорог! Прошу, не держи зла! Я такая же жертва, как и ты», – сбивчиво говорил Кадас.

«Запомни, лавочник, маор – это не жертва, маор – воин. Духи Гор помогут мне освободить сына д'хавра. А тебе я советую: никогда не вреди маорам».

Мы подъехали к дому Фурби.

«Что с ними?» – взволнованно спросил привратник. «На базаре съели что-то», – успокоила я его.

Рассказав о том, что случилось в лавке Кадаса, я с надеждой посмотрела на текров.

«Коварство д'хавров велико, – Старейшина рода покачал головой. – Фарах умён и опасен! Беги, мы поможем тебе».

«Я дала Клятву маора, и сдержу её!»

«Я обещал проводить тебя домой, но не сдержал слова. Я опозорил свой род», – горестно воскликнул смертельно бледный лекарь.

«Уже ничего не изменить. Но мне будет легче переносить удары судьбы, если приму ситуацию как данность, если приму несвободу как свободу, а испытания как игру! Фурби, иди к маорам и скажи: «Аль–Эрейль вернётся к своим детям!»

«Ты вернёшься?!»

«Вернусь», – уверенно произнесла я.

«Поклянись». – прошептал Фурби.

Я подняла правую руку, прижав другую к груди, и громко сказала: «Текры, призываю вас в свидетели моей Клятвы. Я, Аль–Эрейль, вернусь к своим детям!»

«Аль–Эрейль, мы слышали твою Клятву! Пусть Добрые Духи Умр-ат-Тавил и Каман-Та помогут Аль–Эрейль! Да будет с нами благословение Демиурга Ульгеня!»

Я поклонилась текрам и вышла.