— А-а, ну да! — Спохватился Сергей. — Ты же не в курсе! — И, поспешно исправляя собственную оплошность, продиктовал не совсем точный адрес. — Это на красногвардейской. Номер дома толком не помню, но это в середине улицы.

— Небось такое, шестиэтажное здание с колоннами? — Наугад предположил Вадим и, как выяснилось, попал прямо в точку.

— Оно самое! — Довольно воскликнул Сергей. И, не знаю уж в чём заподозрив несчастного водилу, искоса зыркнул. — А, ты откуда знаешь?

— Так, я ж таксист, мля! — Хохотнул Вадим. — И, проработав семь лет, смело могу сказать, что нет в Свердловске улицы, по которой я не проехал, как минимум, дважды. — Тут он притормозил на красный сигнал светофора и, обернувшись, залихватски подмигнул. — Задом!

— Верю, верю! — Переводя, начавшую было накаляться по-новому беседу в шутку, снова выставил перед собой раскрытые ладони Сергей. И, окончательно ставя точку в разговоре, резюмировал. — Ну, раз знаешь, тогда вези! Оформим всё, как полагается и будем спать спокойно.

— Вот и славненько. — Облегчённо выдохнул я. — Вот и хорошо.

— Кстати, у тебя, как понимаю, второго экземпляра нету? — Обречённо высказал догадку наш художественный руководитель.

— Откуда? — С искренним недоумением развёл руками я. — Кто ж знал, что на ровном месте сраться начнём?

— Всё, что Бог не делает — он делает к лучшему! — Демонстративно подняв вверх указательный палец, наставительно промолвил Сергей. — Ведь, кто знает, не начни мы, как ты изволив выразиться, «сраться» и, возможно, в будящем наша недальновидность создала бы огромную кучу проблем. Так что, — тут он победно взглянул на меня, — эти экземпляры, проштампованные и пронумерованные, мы оставим в заведённой на тебя папочке. А партитуры запишем заново, так сказать, по ходу пьесы.

— Да, я чё…? Я ничё… — Испытывая острое чувство стыда, промямлил я. И тут же принялся оправдываться. — Но, ты ж первый начал.

— Как начал, так и закончил. — Энергично рубанул рукой воздух Сергей. И, тяжко вздохнув и несколько сбавив обороты, поинтересовался. — Надеюсь, всё это, — тут он указал взглядом мне за спину, у тебя из головы не выветрилось?

— Не-а! — Беспечно закрутил бестолковкой я. — И, постучав пальцем по лбу, гордо добавил. — Что сюда попало, то осталось здесь навсегда!

— Чудесно! — Довольно улыбнулся Сергей. И, так как за время нашего непростого но, такого конструктивного разговора мы успели приехать, взялся за ручку двери. — Тогда пошли! — И, обращаясь к Вадиму, спросил. — Подождёшь, или сходишь с нами?

Довольный тем, что его пригласили поучаствовать в таком ответственном мероприятии, как увековечивание авторских прав, Вадим заглушил двигатель и сказал.

— Схожу, пожалуй. — И, поясняя собственное решение, немного смущённо пробормотал. — Любопытно — аж жуть!

А мне подумалось, что, напуганный внезапной размолвкой и обеспокоенный перспективой развала нашего, по сути, ещё не рождённого коллектива, он просто захотел быть поближе к отцам-основателям.

Как ни крути, такие шансы выпадают раз в жизни. И, как понимаю, будучи человеком мудрым, Вадим счёл что, ежели вдруг между мной и Сергеем вновь полыхнёт, лучше быть где-то рядом.

Чтобы, своевременны вмешательством остудить наши горячие головы и вылить, если и не ушат холодной воды, то, по крайней мере, вовремя сказать своё веское, и ведущее к примирению, слово.

В общем мы, все втроём, дружно выбрались из машины и затопали вверх по ступенькам. Вахтёр, сидящий на входе, записал в неизменную амбарную книгу наши паспортные данные и, проводив равнодушным взглядом, снова принялся хлебать чай. Кстати, вприкуску с вызвавшими острое слюноотделение коржиками. Которые продавались по восемь копеек в каждом магазине и пользовались заслуженной популярностью у всего населения славного города Свердловска. Да и, уверен, были в чести и у остальной части, занимающей одну шестую часть суши, семимильными шагами идущей в светлое будущее, Страны Советов.

— Ты здесь бывал раньше? — Полюбопытствовал я, рассматривая украшенные табличками двери.

— Нет. — Покрутил головой наш художественный руководитель. И, поясняя, сказал. — Я же не композитор. Так что, никакой надобности посещать это славное учреждение просто не было необходимости.

К слову, ВААП занимал не всё здание. И даже не целый этаж. Под нужды авторов а, вернее тех, кто был поставлен государством отстаивать их законные права, было отведено, хорошо, если пяток кабинетов. Располагавшихся в каком-то, если можно так выразиться «отнорке». Отгороженном оббитыми дерматином с сверкающими начищенной медью широкими шляпками гвоздей, двустворчатыми дверями.

Было видно, что реконструкция или, если хотите, обновление, произошло недавно. Из чего можно было предположить, что дела у блюстителей законности и защитников бедных сочинителей всего и вся, идут не так, чтобы совсем плохо. Ведь до тех, кто не приносит ощутимой пользы, у государства руки доходят, как правило, во вторую или даже, в третью очередь.

— Вроде бы, нам сюда. — Как мне показалось, наугад выбрав одну из совершенно одинаковых дверей, предположил Сергей.

— Ну, давай… Попробуем. — Ничтоже сумяшеся согласился я. И, хохотнув, озвучил общеизвестную истину. — За спрос не бьют в нос.

— Фулюган! — В ответ на мою реплику хохотнул Сергей и, постучав по двери и, степенно дождавшись разрешающего возгласа, первым вошёл в кабинет. — Можно?

— Вы, по какому вопросу, молодые люди? — Подняла на нас, усталый и ничего не выражающий взгляд сидевшая за столом женщина среднего возраста.

— Хотим зарегистрировать творчество этого молодого человека. — Тут наш художественный руководитель кивком указал на меня. И, взяв из моих рук пачку нотной бумаги, положил пред чиновницей. — Вот, двадцать шесть новых, и никогда и никем до сих пор не исполняемых песен!

— Что ж, давайте. — Так же индифферентно молвила вершительница наших судеб. И, безо всякого интереса мельком просмотрев плоды моих ночных посиделок, произнесла. — Надеюсь, вы в курсе, что попытка присвоить себе чужую интеллектуальную собственность ведёт к уголовному преследованию?

— Разумеется! — Выходя на первый план, твёрдо произнёс я. И, под изучающим взглядом хозяйки кабинета, заверил. — Но это не мой случай! Всё написанное взято из этой вот головы. — Тут, для пущей убедительности, я снова постучал себя указательным пальцем по лбу. — Так что, ни о какой ответственности или, тем более, наказании за воровство, не может быть и речи!

Столь уверенный спич выдал лишь потому, что сидящий где-то внутри и неустанно заботящийся о моём благополучии палач не подавал никаких признаков жизни. Мою бедную бестолковку не терзали внезапные боли, и даже намёка на лёгенькие уколы не случилось. Из чего можно было сделать недвусмысленный вывод что — ну, по крайней мере, в этот раз! — действую правильно.

— Фамилия, Имя, Отчество. — Снова приняв вид снулой рыбы, заученно произнесла чиновница. И, встав и подойдя к стеллажу, взяла с полки папку с девственно чистой обложкой. Ну, в том смысле, что никаких надписей на ней не имелось.

— Петров, Николай Викторович. — Чётко ответил я.

— Место работы. — Скрипя пером и украшая картон моими данными, продолжила допрос старательно выводящая округлые буквы, женщина.

— Городской Управление Внутренних Дел города Свердловска. — Не стал скрыать правду я. — Младший лейтенант милиции.

— Надо же! Какая у нас милиция талантливая! — Слегка повеселела, бывшая до этого если и не мрачной то, достаточно суровой, бюрократша. И, закончив корябать всё озвученное, продолжила дознание. — Должность?

— Следователь. — С заметной неуверенность в голосе, пробормотал я. И, окончательно впадая в конфуз, пролепетал. — Наверное.

— То есть, вы сами не знаете, кем работаете? — Настороженно вскинулась фурия. И, закрыв колпачком, отложила в сторону авторучку, требовательно протянула руку. — Позвольте взглянуть на ваши документы, пожалуйста.

— Вот. — Доставая из внутреннего кармана пиджака паспорт и удостоверение, положил требуемое на стол я. И, добавив в голос немного ехидства, позволил себе чуточку поиронизировать. — А вы что, сомневаетесь?