— Спасибо, Виктория! — И, уточняя временнЫе рамки, конкретизировал. — Значит, я не обременю вас до начала сентября?

— Получается да. — Подтвердила супруга Сергея. И, расставляя обе точки над «Ё», с немного виноватым видом развела руками. — Потом, сам понимаешь… Но, пока всё не оформлено должным образом, живи и радуйся.

— Спасибо! — Ещё раз выразил свою искреннюю симпатию я.

И, пожав руку Сергею и, проигнорировав кокетливо повёрнутую для поцелуя щёчку Вики, поспешно сбежал со ступенек. При этом совсем не боясь заблудиться. Так как тот, неведомый и сидящий в моей голове, позаботился о страдающем топологическом кретинизме парне, и отпечатал в моём многострадальном мозгу туристическую карту Свердловска.

С названиями улиц, площадей и скверов и, для удобства пользователей, разлинованную на буквенно-цифроввые квадраты. Хотя, если честно, то подозреваю, что, направляясь по распределению в новый для себя город, просто заранее успел выучить план местности.

А теперь, по мере выздоровления и приходу в норму организма, ко мне просто и потихоньку начинала возвращаться память.

Ждать общественного транспорта я не стал. А, прикинув свои физические возможности, незамысловато совершил сорокаминутную пробежку. К тому же, автобусы и троллейбусы в этот поздний час ходили не так, чтобы очень. И, прикинув что, с учётом времени ожидания «то на то» и выйдет, предпочёл поло житья на собственные силы.

Дома попил чайку с остатками докторской колбасы. И, вымыв посуду а, заодно и руки с мылом, взялся за написание нот. Правда, загоняться как накануне, и сидеть практически до утра, в этот раз не стал. А, занеся в тетрадь пяток песен, решил что, для следующей репетиции этого более чем достаточно.

«Что занадто — то не здрово»! — Как говориться.

К тому же, вряд ли нам выделят время для полноценного концерта. Так что, ко Дню Космонавтики, нужно просто выучить коротенькую — минут на двадцать, — программу и, можно считать, что начало положено. Ну а там, «будем посмотреть».

— Все свободны, товарищи! — Зычным голосом оповестил окончание моральной экзекуции свинохряк. И, напоминая про моё недавнее обещание, произнёс. — Петров, после обеда зайдёшь к моему заму. Думаю, вопрос с постановлением на обыск решится положительно. Так что, скорей всего, заберёшь ордер у его секретарши.

— Так точно, товарищ генерал! — Опуская, явно ненавидимую высоким начальством приставку «майор», снова вытянулся в струнку я. — Есть, зайти после обеда к секретарю вашего заместителя!

— Свободен! — Сделав пренебрежительный жест кистью руки, отпустил меня кабан в форме.

И, дабы в заплывшие жиром и отягощённые единственной извилиной мозги руководства не пришла ещё какая-нибудь блажь, я поспешно пристроился в хвост очереди, спешащей покинуть эту пыточную камеру.

— Ты что, дебил, белены объелся? — Набросился на меня Василий, едва мы оказались за дверью.

— А что, нужно было становиться раком, нашаривая заранее припасённую баночку вазелина? — Огрызнулся я. И, подпустив в голос немного твёрдых и уверенных ноток, оптимистично заявил. — Не дрейфьте, товарищ капитан! Прорвёмся!

— В жопу носом ты уткнёшься. — Злобно прошипел Василий. — Этому подснежнику как минимум два месяца. И зацепок никаких.

— И, давно оттаял? — Чисто для проформы поинтересовался я.

— В середине марта. — Нехотя пробормотал Василий. И, в серцах махнув рукой, выдохнул. — А толку?

— На наркотики проверяли? — Тут же взял быка за рога я? Делали ли анализ крови, а так же исследование корней волос?

— Какие наркотики? — Очумело вылупился на меня старший коллега. — И, вообще, при чём тут волосы?

Странное чувство, что мы общаемся на разных языках и, вообще, находимся в параллельных реальностях, вдруг постигло мою растерянную, и от этого показавшуюся больной, голову. Но, вспомнив основы криминалистики, понял, что действую правильно и усилил напор.

— Обыкновенные, вот какие. — Смело заявил я. — Анаша, она же Марихуана, гашиш, кокаин и всевозможные производные опиатов.

— Да, какие там опиаты? — Устало махнул рукой Василий. — Судмедэксперты, как полагается, сделали вскрытие. Зафиксировали черепно-мозговую травму и отдали тело родственникам.

— А труп, говоришь, в цыганской слободке всплыл? — Ещё раз уточнил я. — Ну, по крайней мере, именно так я понял со слов генерала.

— Возле. — Поправил меня Василий. И, дабы пресечь неизменно последовавший бы поток вопросов, пояснил. — Но, тропинка с той стороны одна. Да и сами чавелы живут несколько обособленно.

— Да? — Толком не понимая, что мне это даёт, переспросил я.

Но, как видно, это было воспринято Василием как сомнение. И он тут же бросился на защиту своей компетентности.

— Борову всё равно! — Воровато оглянувшись, горячё зашептал он. — Ему ж, главное, вовремя наверх доложить об успехах. А в такие подробности он и вникать не собирается!

«Надо же! Угадал с прозвищем»! — Невесело усмехнулся я.

Хотя, в общем и целом, крупные и тучные мужчины, как привило за глаза награждались «кликухами» вроде «боров», «кабан» и «бык». Ну, или, более дружеским и ласковым «бычара». Так что, неудивительно, что, в кавычках «благодарные» подчиненные дали грозному и, успевшему изрядно набить оскомину начальнику, одно из этих, прямо скажем, неуважительных и неблагозвучных прозвищ.

— Ладно, пошли! — Переполненный энтузиазмом, я решительно посмотрел на Василия. — Где, ты говоришь, кабинет зама находится?

— Нахрена тебе сейчас? — Непритворно удивился капитан. — Тебе ж русским языкам сказано было… — Тут он набрал полную грудь воздуха, и назидательно, по слогам и выражением продекламировал. — По-сле О-бе-да!

Глава 8

— Не делай мне мозг, Вася! — Пресёк его иронические инсинуации я. И, давая понять, что настроен очень и, я бы сказал, даже весьма серьёзно, твёрдо взглянул капитану в глаза. — Кабинет⁈

— Да вон, дальше по коридору. — Нехотя информировал меня старший товарищ. — Третий слева.

— Пойдёшь? — Уже заранее предполагая отрицательный ответ, но, просто для того, чтобы не задеть его чувства просьбой подождать в снаружи, полюбопытствовал я.

— Не-а! — Тут же отрицательно помотал головой Василий. И, спеша откреститься от, как он искренне считал, «придурковатой инициативы», назидательно уведомил. — Ты, мелкий, эту кашу заварил — ты её и расхлёбывай!

— Я быстро. — Пообещал я, берясь за ручку нужной мне двери. И, сообразив, что вход без стука могут расценить как неприкрытое хамство, тут же проделал эту незамысловатую но, такую важную в деле человеческих взаимоотношений, манипуляцию.

— Войдете! — Моментально отреагировали изнутри.

После чего я переступил порог и, вежливо поздоровавшись, с секретаршей и, кивнув на двери начальственного кабинета, поинтересовался. — У себя?

— Олег Станиславович занят! — Тут же и с некоторой долей агрессии, отреагировала церберша. Моментально при этом перейдя в моих глазах из разряда всеми уважаемых секретарей в презренную категорию секретуток. — И вообще, нужно заранее записываться!

— У меня сроки. — Самым наглым образом проигнорировав её мышиный писк, заявил я. И, важно подняв указательный палец к потолку, веско добавил. — К тому же, я действую по поручению «самого»!

Не знаю уж, то ли моя несусветная наглость а, может быть, упоминание более высокого чиновника сыграло свою роль. Но, вскакивать из-за стола и заслонять грудью вход в святая-святых, сидящая за столом тётенька не стала. Да, если честно, попросту бы не смогла.

Ибо я был упёрт, как баран и замотивирован, по «самое нимагу».

Начался отсчёт выделенного недельного срока. Мне нужно было получить необходимые бумаги и, дабы сдвинуть дело с мёртвой точки, я был готов на многое. Даже поцеловать эту, явно молодящуюся, тридцати пяти летнюю женщину и, задурив таким образом голову, прорваться с боем.

— Разрешите? — Заходя в кабинет гаркнул я. И, стараясь не обращать внимания на недовольно-недоумевающий взгляд мужика с полковничьими погонами, сходу взял быка за рога. — Мне нужно разрешение на эксгумацию обнаруженного возле цыганской слободки трупа. А так же направление в лабораторию, для проведение анализов на предмет, возможно содержащихся в тканях тела наркотиков.