– Пфф… – взъерошив свои волосы, просовывает ладони в карманы. – Слушай… я облажался, – заглядывает мне в глаза как маленький потерявшийся мамонтенок. – Блин… – тихо смеется, продолжая смотреть мне в глаза. – Извини, малыш. Я пьяный был… я только вчера вечером эту фотку вообще увидел. Я почистил ленту…

– Жаль, я не могу почистить себе память, – смотрю на него и мне невесело. – Если тебе все равно с кем…

– Не все равно, – обрывает меня. – Слушай. Ты мне нравишься. Очень. Давай мириться…

– Влад, свободные отношения меня не интересуют, – говорю ему вкрадчиво. – Генитальный герпес тоже.

– Че? – запрокинув голову, он хохочет.

Я вижу, как по тротуару движется моя соседка. Теперь об этой встрече будет знать моя мать, а я не хочу это ни с кем обсуждать.

Когда он снова смотрит на меня, его голубые глаза горят.

Я чувствую, как загораются мои щеки.

– Я себя берегу, – сообщает. – Короче… я тоже против венерички. Давай так. У нас все серьезно. Я больше не лажаю, ты больше не злишься.

Он смотрит на меня исподлобья.

Смотрю на него в ответ, пытаясь решить, стоит ли ему доверять или нет.

Поняв, что я барахтаюсь в нерешительности, Влад протягивает руку и цепляет пальцами язычок на молнии моей куртки. Тянет за него, заставляя меня сделать полшага вперед.

Его полные губы слегка улыбаются. Это чертовски сексуальная улыбка.

Я бы могла в него влюбиться. По-настоящему. Влюбиться и придушить свое неуместное влечение к его старшему брату.

Именно поэтому я не сопротивляюсь, когда теплые губы Влада накрывают мои.

– Каринка… – шепчет, смыкая руки на моей талии. – Какая же ты сладкая…

Карина

Моя подработка довольно унылая, чтобы ежеминутно бороться с зевотой, которая накатывает от однообразности моих действий и мерного стука пальцев по клавиатурам компьютеров вокруг.

Любое однообразное действие для меня пытка.

Я учусь на рекламщика, потому что я мегатворческая. В школе мои поделки частенько попадали на всякого рода местечковые выставки, а одна до сих пор выставлена в краеведческом отделе городского музея.

Моя мама не забывает сказать об этом гостям при любом удобном случае.

Как бы там ни было, работать печатной машинкой мне приходится всего пару часов в день, так что я не жалуюсь.

Мне выдали задаток, и по сорокапроцентной скидке я купила сестре белые «конверсы» на день рождения. Они болтаются в багажнике «пежо», чтобы Васька не нашла их раньше времени.

Вокруг меня звуки телефонных звонков и приглушённые разговоры.

Перекладываю пухлую папку документов из одной кучи в другую и бросаю взгляд на часы в правом нижнем углу монитора.

Уже почти пять вечера.

Я решила разделаться с этой работой как можно скорее, поэтому обычно ухожу не раньше шести, но сегодня пятница и у меня времени в обрез. Мне нужно навестить двоюродную сестру и сделать доклад о маркетинге на понедельник, поэтому я выключаю предоставленный мне для работы компьютер и, попрощавшись с “коллегами”, покидаю бухгалтерию “Пряничного домика”.

Именно так называется фирма, принадлежащая семье Влада. Это следует из документов, гору которых я успела перелопатить за эту неделю. Именно поэтому на этой неделе мы с… моим парнем виделись всего два раза. В тот день, когда он объявился у порога моего подъезда, и вчера.

Он позвонил почти в одиннадцать вечера и попросил спуститься. Он привез мне цветы. Цветы! Без повода. Я… была обескуражена.

Меня снедает внутреннее волнение, ведь завтра мы поедем на дачу его друзей с ночевкой, и с девяностопроцентной вероятностью ночевать мы будем в одной постели.

Я чувствую себя отвратительно, потому что двигаясь по зданию я, как вор, ловлю любое движение в радиусе десяти метров в надежде…

Боже, ну что за дура?

Да, я хочу его увидеть.

Хочу увидеть брата моего парня, хоть и понятия не имею, зачем мне это нужно.

Я страдаю напрасно.

Двигаясь к освещенной фонарями парковке, вижу, что на ней нет черного джипа, как и любых других дорогущих тачек.

От холода ускоряюсь и роюсь в кармане своей куртки, ища ключи от своей машины.

Я не знаю, появлялся ли мистер совершенство здесь на этой неделе или нет, по крайней мере, не в мою смену.

Заведя мотор, грею дыханием руки.

Салон остыл до состояния холодильника, а подогрев сиденья будет раскачиваться вечность.

Я не сказала Владу о том, что меня занесло на работу к его семье.

Он звонит каждый вечер, но я так ему и не сказала, хотя он спрашивал о том, где я работаю. Судя по всему, сам он здесь не появляется, так что случайная встреча маловероятна. В любом случае, я всегда могу наврать с три короба, ведь я уже это сделала. Наврала ему.

Разве это не признак того, что у нас что-то идет не так?

Идеальная пара в моих мечтах это такая, в которой никто никому не врет.

Что ж. Возможно дело в том, что мне пора повзрослеть?

– Пфф… – сдав назад, выруливаю с парковки.

В городе зажглись фонари и вывески магазинов.

Я выехала достаточно рано, чтобы не попасть в пробку. Заехав в продуктовый магазин, забрасываю в корзину продукты из категории “больничных” наборов. Фрукты, колбасу, хлеб.

Моя двоюродная сестра Аня загремела в больницу на сохранение по беременности. Забеременеть в девятнадцать…

Плюс ко всему, она умудрилась сделать это от космического придурка, в которого влюблена по самые уши. Кирилл Дубцов. Золотой мальчик нашего универа. Его отец – мэр, а мать – декан университета. Уже одного этого хватает, чтобы понимать – вполне возможно, он видел золотой унитаз не только по телеку.

– Я думала, беременные должны набирать вес, а не наоборот, – говорю, изучая ее измученное бледное лицо пятнадцать минут спустя.

Пристроившись плечом к стене больничного коридора, она кутается в домашнюю вязаную кофту.

– Я тоже так думала… – отвечает устало.

У нее кошмарный токсикоз. Из-за него она и попала сюда.

– Видимо, все дело в том, чей ребенок у тебя в животе… – начинаю развивать свою мысль, но тут же замолкаю. – Извини… я забыла, что ЕГО нельзя поливать дерьмом…

Я знаю Дубцова слишком плохо, чтобы однозначно что-то утверждать, но этот человек совсем не одуванчик, а Анька… она как раз таки и есть одуванчик. Она сирота. Ее воспитывал дед, а Дубцов, он как таран.

– Угу, – вздыхает она, заглядывая в стоящий на подоконнике пакет. – Блин… – бормочет, доставая оттуда колбасу. – Забери ее домой. Меня от нее тошнит…

– Класс, – фыркаю. – Положу ее в карман.

Анька улыбается.

– Как у тебя дела? – спрашивает, посмотрев на меня.

– Эмм… – заправляю за уши волосы. – Волшебно.

Рассказываю ей о своей работе, когда в коридоре возникает ее муж.

Бодро шагая, он тащит в одной руке увесистый пакет, а во второй спортивный рюкзак. Его голова коротко острижена, на плечах черный пуховик, на ногах спортивные штаны и кроссовки. Он слишком высокий и привлекательный, чтобы его можно было не заметить, но я все равно бормочу:

– Легок на помине.

– Ммм? – обернувшись, Анька находит его глазами, и я понимаю, что перестаю для нее существовать, как и весь мир.

– Ладно, я побежала, – быстро клюю ее в щеку и забираю с подоконника свою сумку.

– Пока…

Дубцов молча мне кивает, проходя мимо.

Сворачивая за угол, я вижу, как они прилипают друг к другу в объятьях, а потом Кирилл нежно убирает ей за ухо прядь рыжих волос.

Меня цепляет мысль, что это как раз те отношения, в которых друг другу не врут. Во-первых, потому что Аня патологически неспособна врать, а во-вторых, они как приклеенные. Может, они даже мысли друг друга читают?

Пока иду к машине, ветер треплет мои волосы.

Я не надела шапку, но салон, слава богу, еще не успел остыть.

Вернувшись домой, я выслушиваю нытье своей сестры о том, что сегодня пятница, а ей так и не вернули телефон. Принимаю ванну, после чего сажусь за свой доклад и разделываюсь с ним почти в полночь.