Она прошла мимо него, никак не отреагировав ни на приветствие, ни на вопрос. Просто прошла как мимо пустого места и двинулась в сторону парковки.

Она слышала, как сзади глухо рыкнул мотор «Хонды», и вскоре этот рык раздался прямо за ее спиной.

– Простите, ради бога, – прокричал мужчина, стараясь перекричать рев своего мотоцикла. – Просто вы стали намного печальнее, чем были. Я подумал, что могу вам чем-то помочь и…

– Чем?! – Полина так внезапно остановилась, что мужчина среагировал не вовремя и его мотоцикл проехал по инерции еще несколько метров вперед.

– Чем вы можете мне помочь?! – обрушила она на него вопрос, когда он повернул обратно и снова подъехал к ней. – И вообще, что вам от меня надо?! Я замужем! И… и идите вы к черту!

И тут, о боги, она заревела! Слезы просто брызнули у нее из глаз, делая все вокруг размытым и неузнаваемым. Ненавистная физиономия перезрелого байкера расплылась до неимоверных размеров, а его железный конь сделался величиной с паровоз. В более глупое положение Полина не попадала никогда. Это надо же было довести себя до такого состояния, чтобы расплакаться на глазах у незнакомого человека! И по какой причине? Причина-то была весьма и весьма призрачной и скорее попахивала навязчивой идеей застигнуть врасплох собственного мужа.

Полина отвернулась от незнакомца, порылась в сумочке и, выудив оттуда носовой платок, промокнула им глаза. Потом, зажав платок в руке и не поворачивая головы в сторону замершего в ожидании мотоциклиста, она быстро пошла по направлению к своей машине. Пусть едет следом, если ему так нравится. Она найдет способ от него избавиться, прямо на блокпосту и найдет этот самый способ. Пусть только попробует ее преследовать!

«Пежо» приветливо моргнул фарами. Полина села за руль и, упорно игнорируя навязчивого мотоциклиста, через минуту выехала со стоянки.

«Хонда» потерялась на первом повороте. Только минуту назад ее слепил в зеркале заднего вида солнечный зайчик, отскакивающий от черного стекла шлема, а на первом повороте – исчез. Оно и к лучшему. Полина, попетляв переулками, въехала под дворовую арку, остановила машину у подъезда, где жила ее Ирка. Звонок на мобильный раздался тотчас, стоило ей хлопнуть дверцей.

– Ты что, Полин? – сестра отчаянно зевала. – Так ведь и не уснула из-за тебя. Ну, да теперь уже ни к чему. Поднимайся живее, я щи только что доварила. Сейчас покушаем. Молоденькая капуста, свежие овощи, сметанка. У-уу, пальчики оближешь! Давай быстрее, я уже и хлеба нарезала.

Щи были божественны. И салат великолепен. Но настроение это Полине не прибавило. Она аккуратно сгребла кусочком помидора остатки сметаны с тарелки, отправила в рот и, вяло пережевывая, продолжила прерванный обедом разговор с сестрой:

– Зачем, спрашивается, ему ко мне подсаживаться? Знакомство навязывать?

– Посмотри на себя в зеркало, милая. – Ирка с пониманием дела оглядела сестру с головы до ног. – Ты сегодня просто великолепна. Тебе так идет этот костюм, умереть можно! Неудивительно, что тебя клеят всякие одинокие озабоченные козлы.

– Я и раньше не хуже выглядела, но что-то ко мне никто не приставал, – парировала Полина, находя утешение сестры неубедительным. – И не звонил по утрам, наговаривая гадости…

– Кстати, о звонках. – Ирка щелкнула тумблером чайника и уселась за стол напротив Полины. – Мне сегодня тоже был один звоночек… Как думаешь, кто звонил?

– Отец? – когда речь заходила именно о нем, у Ирки всегда становился такой кисло-колючий вид.

– Бери дальше! Мачеха!

– Кто?! – Полина выронила чайную ложку, что-то у нее сегодня с координацией явно было не в порядке. – И что это ей понадобилось от тебя?

– Не волнуйся так, дорогая, она и тебе звонила. Но не застала дома и переадресовала свою просьбу ко мне.

– И что за просьба? Стоп! Хочешь, угадаю? – Полине даже жарко сделалось от невероятности происходящего: об их существовании милая мачеха вспомнила впервые с того дня, как они обе уехали.

Были, правда, еще и свадьбы: сначала Ирины, потом Полины, – но тут опять все прошло без помощи и участия мачехи, сестры ограничились лишь ее присутствием в день бракосочетания.

– Валяй, угадывай! – Ирка встала, налила им обеим чаю, влезла с головой в холодильник и заорала оттуда: – Пирожные будешь? Или как всегда – сырок низкокалорийный?

– Пирожные? – Полина думала не больше секунды. – Буду. Еще как буду! А мамуся наверняка звонила по поводу дочки своей конопатой. Так ведь?

Ирка так резко распрямилась, что больно шарахнулась головой об одну из полок огромного, как шкаф, холодильника. Чертыхнулась, потерла ушибленное место и удивленно пробормотала:

– Полинка, ты не перестаешь меня удивлять! Надо же, как в точку! Она именно по этому поводу и звонила, представляешь! Вспомнила, что мы живем с тобой в большом городе, что в деньгах теперь вроде бы не нуждаемся и что теперь-то сможем наконец отблагодарить ее за все, что она для нас сделала.

– Вот сука, а! Ей ли после всего рот открывать! – Полина даже передернулась, вспомнив о своем пустом, безрадостном детстве.

– Вот я и говорю… – Вид у Ирки сделался донельзя загадочным. – Может, это она с утра тебе и звонила?

– Нет, – категорично отрезала Полина. – Ее голос я узнаю за сотню миль. К тому же зачем ей плевать в колодец, из которого она собралась пить? Нет, это не она. Кстати, что ты ей ответила? Отказала?

– Ты знаешь, нет. – Ирка обратила к окну задумчивый взгляд. – Что случится, если эта самая Лизка погостит у нас с тобой недельку-другую? Школу она окончит только в следующем году. Так что у нас с тобой времени предостаточно, чтобы присмотреться к ней и сделать выводы. Возможно, она и не такая дрянь, как ее мамаша, может, она спит и видит, как бы побыстрее слинять из отчего домика. А сейчас давай обсудим в деталях твой визит к Женьке.

– А что тут обсуждать? Я тебе уже все рассказала. – Полина откусила от эклера, обсыпанного сахарной пудрой и дроблеными орехами.

– Нет, ты мне расскажи и покажи, как она стояла. Как ее впалый живот касался его спины и так далее и тому подобное. Кстати, неплохо бы выяснить, где он ужинает с этим самым вице-президентом? Это я возьму на себя. И еще у меня есть одна наметочка, но это уже без тебя… – Ирка загнула еще два пальца, но никак не озвучила идею, сочтя, что сестре незачем об этом знать; настаивать Полина не стала, услышав от сестры в завершение: – Номерок «Хонды», надеюсь, запомнила?

– Обижаешь! – Полина продиктовала сестре въевшийся в память номер.

– Ладно, теперь это уже не твоя проблема. Я поработаю над всем этим, о результатах доложу. Лады?

– Угу. – Полина с легким сердцем взяла с тарелки второе пирожное и разулыбалась: теперь можно было действительно расслабиться – когда Ирка становилась такой деловитой и категоричной, результат не заставлял себя долго ждать. – Только не тяни.

– Ни в коем разе, дорогая. – Ирка приподнялась со стула и чмокнула ее в макушку. – Мы еще и над телефоном твоим поколдуем, вычислим эту тетку и по башке ей настучим! А сейчас давай пить чай с пирожными, получать удовольствие и говорить о том, как мы встретим Лизку.

ОН позвонил ей за четыре дня до майских праздников. Позвонил тогда, когда у нее уже не осталось сил ждать. И именно тогда, когда она уже была за шаг до сумасшествия от бессилия и ярости, которые изматывали ей душу.

Лиза зашла с трубкой в свою комнату, подперла дверь стулом и, не в силах держаться на ослабевших ногах, хрипло пробормотала:

– Да! Я слушаю!

– Привет, маленький мой, – произнес ОН с такой нежностью, что у нее тут же перехватило горло. – Прости, что долго не звонил, совсем закрутился. Как ты?

– Плохо. – Лиза впервые сказала так, раньше всегда и все у нее было хорошо. – Я очень скучаю, очень.

– Я тоже, детка. – В его голосе отчетливо засквозило изумление. – У тебя что-то случилось?

– И да и нет. – Она думала совсем недолго, прежде чем взяла и все рассказала ЕМУ и о Сашкином шантаже, и о том, что не сможет теперь встретиться с НИМ, и о том, что мать отчего-то стала на редкость подозрительной. Закончила она почти со всхлипом: – Вот такие у меня дела, милый. Я не знаю, что мне делать!