Менее чем через три минуты они съехали с последнего бордюра и помчались по широкой улице перед храмом. Стаббс подлетел к самым ступеням.
— Держитесь крепче! — крикнул он.
Мощные лошади, получившие плетей и не имевшие другого выбора, не колеблясь продолжили свой безумный бег вверх по длинным, пологим ступеням. Они благополучно добрались до первой широкой площадки. Стаббс рассмеялся и вновь хлестнул их.
— Я же говорил, что мы придумаем, что делать, сэр, — крикнул он.
Они преодолели последние ступени. Перед ними открылись широкие двери храма, ведущие в огромное помещение с мраморным полом. Стаббс снова подстегнул коней. Они пронеслись сквозь вход. Впереди виднелись другие широкие дверные проёмы— череда дверей, похожих на отражения в зеркальном дворце. Вокруг не было видно ни души.
— Не продолжить ли нам, сэр? — уточнил Стаббс.
— Я не вижу другого выхода, — ответил Даунт.
Они ускорились на блестящем мраморном полу. Копыта лошадей высекали искры и выбивали мощную дробь. Стаббс кричал от восторга, пока они перелетали из одной огромной комнаты в другую, но его голос тонул в топоте копыт и грохоте колесницы. Миновав с полдюжины дверных проёмов, они всё ещё видели перед собой кажущуюся бесконечным простор.
Вот только Даунт испытывал всё большее беспокойство. Казалось невероятным, что это место, превосходящее по размерам самый большой храм, который он когда-либо видел, и расположенное в многолюдном городе, оказалось совершенно пустым. Он то и дело оглядывался назад. Наконец священник заметил нечто зловещее.
Последние двери, мимо которых они промчались, начали закрываться. Они на мгновение завибрировали сверху донизу и с тяжёлым грохотом закрылись. Он уже собирался предупредить Стаббса, когда тот с восклицанием внезапно остановил лошадей. Двери прямо перед ними тоже закрывались.
— Попались! — С горечью воскликнул Кернс. — Это была последняя дверь, подходящая нам по размеру. Несомненно, за нами следили всё это время.
Даунт покачал головой.
— Возможно, это автоматический механизм, — предположил он.
Если настроение Стаббса и испортилось, он этого не показал и бодро спрыгнул на пол.
— Там сбоку узкая дверь, — сказал он, указывая на неё пальцем. — Бежим туда!
Но тут дверь открылась. Из неё вышла высокая худощавая фигура в белой мантии. Человек находился на некотором расстоянии от них — комната, в которой они очутились, была размером с церковный зал — но его низкий, проникновенный голос, зазвучавший, когда он обратился к ним, доносился, казалось, с расстояния менее двух шагов.
— Вы были так добры, что быстро пришли к нам, — сказал он с ироничной вежливостью. — Мы рассчитывали на долгое ожидание. Вы прибыли несколько раньше своего почётного эскорта.
Говоря это, он медленно подошёл к ним настолько, что стало хорошо видно его лицо. Это было поразительное лицо. На нём не было бровей — они были полностью выщипаны. Но их отсутствие было совершенно незначительным. Холодный блеск тёмных глаз компенсировал все недостатки других его черт. Губы были тонкими и сурово сжатыми. От высокого лысого лба до властного подбородка на лице не было ни капли жалости. Но в его глазах читалась сила.
— Я — Чандра, верховный жрец Гора Ястребиноголового, — тонкие губы произносили слова чётко и размеренно, словно нараспев. — Как это обычно бывает с чужестранцами среди нас, вы были избраны, чтобы свидетельствовать о его славе. Идёмте!
Он повернулся и направился обратно к маленькой двери. Стаббс взглянул на своего хозяина и на Кернса.
— Думаете, нам лучше наброситься на него? — шёпотом спросил он.
Жрец услышал его слова и ответил:
— Бог в своём безграничном сострадании даровал вам лёгкий путь в Страну Теней. Не провоцируйте его насилием. Его терпение недолговечно, и он владеет всеми известными людям пытками.
Кернс пожал плечами.
— Мне это не нравится, — проворчал он.
— Я думаю, нам лучше всего действовать мирно.
— Думаю, вы правы, преподобный. Подождите, пока мы не увидим, что находится по ту сторону этой маленькой двери. Тогда, возможно, мы поймём, что делать.
И снова жрец, казалось, услышал их. Он ничего не сказал, но оглянулся с полуулыбкой на худощавом лице. Дойдя до двери, он широко распахнул её и отступил, пропуская их внутрь.
— Тогда смотрите! — пригласил он.
Они молча замерли в дверном проёме. Сначала Даунту показалось, что этот зал больше того, который они только что покинули. Затем он заметил, что он уже, но длиннее. И что он не был пуст. Гул тысяч голосов нарастал, как жужжание пчелиного улья; голоса возвысились в нетерпеливом предвкушении, когда они вошли.
— Смотрите внимательно, — сказал Чандра своим глубоким голосом. — Мы ждём ваших сопровождающих. Они тоже должны принять в этом участие. Пока вы всё рассмотрите, и пока мы ждём, я объясню вам значение того, что вы увидите.
Даунт попытался охватить взглядом всё происходящее. Сначала, хотя он и слышал людей, он не мог их рассмотреть. На переднем плане виднелось лишь огромное изображение Гора, с головой Ястреба, задумчивого и ужасного. Его пернатая голова и жестокий клюв, безжалостные прищуренные глаза приковывали внимание, исключая всё остальное. Затем, наконец, он увидел, что сразу за идолом начинался двойной ряд людей обоего пола, стоящих лицом друг к другу, на расстоянии примерно пяти футов друг от друга. Они опирались на что-то и переговаривались через разделявшее их пространство.
— На что они опираются, Стаббс? — спросил он слугу.
— Похоже на золотые перила с каждой стороны.
— Этот двойной ряд людей кажется очень длинным.
— Самый длинный ряд, который я когда-либо видел, — согласился Стаббс. — И что мне не нравится, так это то, что я догадываюсь, что они поджидают именно нас. Мне также не нравятся и эти золотые перила. Это тоже как-то связано с нами — можете не сомневаться, сэр.
— Если бы не эти перила, люди убили бы вас, — объяснил жрец.
Он поколебался, а затем продолжил:
— То есть, они убили бы вас слишком быстро.
Что-то шевельнулось в сознании Даунта, воспоминание о чём-то зловещем и очень древнем, что он знал и почти забыл. Он вздрогнул и бросил быстрый взгляд на жреца. Тот медленно кивнул. Его лицо было серьёзным.
— Я вижу, ты понимаешь, — сказал он.
— В чём дело, преподобный? — с тревогой спросил Кернс.
Но Даунт всё ещё смотрел на священника с выражением холодного ужаса на лице.
— Они же не собираются так поступать с нами?
— Именно таково их намерение.
— Что мы сделали, чтобы заслужить такую участь? Чем мы провинились?
— Таков обычай этой страны.
— Преподобный, почему бы вам не объяснить нам, что всё это значит? — прошептал Кернс.
Священник печально посмотрел ему в глаза.
— Я лишь надеюсь, Кернс, что моё первое впечатление было верным — это действительно сон. То, что вы видите здесь, относится к очень древней форме придания смерти. Ничего подобного в нашем мире не знали уже тридцать веков. Вы видите этих людей? Видите, они стоят двумя шеренгами на расстоянии нескольких футов друг от друга?
Начальник полиции быстро кивнул. Его дыхание участилось, а челюсти сжались.
— Мы должны пройти — или пробежать, Кернс, — между этими рядами. Мы приносим жертву их ястребиноголовому богу. Идея в том, что каждый из них должен принять участие в этом жертвоприношении.
— Вы хотите сказать, что у них есть оружие?
— Хотел бы я, чтобы у них было оружие. Они пользуются только пальцами и ногтями.
— Они свяжут нам руки? — спросил Стаббс.
Его тон утратил былую весёлость.
— Не думаю.
— Я намерен сражаться за свою жизнь!
Жрец заговорил снова.
— Тот, кто сражается, делает только лучше, — тихо сказал он. — Здесь много людей — все жители нашего города. Если вы будете сражаться — и сражаться хорошо — ещё больше людей примут участие в жертвоприношении. Я знавал очень сильных людей, которые выдерживали по тысяче ударов с каждой стороны и теряли только одежду и кожу. Один, которого я помню, был на сороковой тысяче, прежде чем споткнулся и больше не поднялся. Я видел его тело перед тем, как его принесли в жертву — все его мускулы были обнажены! Он был достойной жертвой!
