– Ба, ты зачем ей мою футболку дала? – не выдержал я, когда кнопка повела плечом, а мои глаза, игнорируя команды мозга, переместились на ее соски.

– Так примета плохая – давать вещь занятого парня незамужней девице. Сенечка, скушай котлетку.

– Сенечка? – иронично протянул я. – Была же Анфиса.

– Творческий псевдоним, – легко отмахнулась кнопка.

– Есения у нас в гостях, – мило проворковала бабушка, накладывая незваной гостье в тарелку котлеты. – Такое имя красивое, звучит как песня. А ты кто, Сенечка? Для чегой-то тебе псевдоним? Поешь али актриса какая?

– Актриса, – подсказал я, – гадалку в нашем ТЮЗе играет.

Сеня недовольно зыркнула, но спорить при бабуле не решилась.

– Правда, что ли? А я всегда театр любила, особенно по молодости. А потом за дедушку их замуж вышла, да в деревню уехала, так и живу тут уже полвека. А у тебя, Сенечка, муж есть? Или парень?

Я до скрипа сжал зубы.

– Парень есть. Он в полиции работает, – улыбнулась она, со значением глядя на меня.

– Правда? – изумился я. – А где конкретно?

– В ФСКН, – добила ведьма, в упор глядя на меня.

Я напрягся, потому что там работал я. И Мот.

– Как зовут? – стараясь выглядеть равнодушно, полюбопытствовал я.

– Игнат, – легко пожала она плечами, а я чуть было не рухнул со стула.

Вот от кого, от кого, а от старшего оперуполномоченного я такого не ожидал. И от кнопки не ожидал, потому что старший, совсем недавно получивший прозвище Добермасик, был женат и по совместительству подкатывал белкой к подруге Катерины Романовны. Осуждать его нам по званию было не положено, но за судьбой Добермасика мы следили с попкорном.

Проблема была еще и в том, что бабуле мы с братом решили не сообщать, что работаем операми в полиции. Бабушка жаловалась на сердце, и такой стресс мог плохо сказаться на ее здоровье, поэтому по легенде я, Мот и Кирюха были турагентами.

– Спасибо, баб Варь, все было очень вкусно! – пропела полторашка, отодвигая почти нетронутую тарелку. – Если вы не против, я пойду прогуляюсь.

Она грациозно поднялась и уплыла в сторону МОЕЙ комнаты.

Впору было, как медведь из сказки, рычать: «Кто спал на моей постели?», но вопрос был риторическим – я и так знал КТО!

– Лева, а ты почему ничего не ел? Понравилась девчонка? – хитро спросила бабуля.

– Эта? – я поперхнулся воздухом.

– Эта, внучек, эта. Ты присмотрись, хорошая девочка, добрая. Актрисой работает. А то, что парень есть, не страшно, парень – это ведь не муж.

– Пойду проветрюсь, – сдерживая пламенную матерную речь, сообщил я, резко поднимаясь.

Вышел на улицу, спрятал руки в карманы шорт и дышал. Со свистом. В таком состоянии я мог составить достойную конкуренцию поезду.

Полторашка бесила своей загадочностью, а связь в поселке пока так и не восстановили. Настроение портило еще и то, что в нашу сторону снова надвигалась большая туча.

Ладони зудели немедленно позвонить в отделение и потребовать всю подноготную ведьмы. На месте стоять не получалось. Медленным шагом я вышел за ворота, на автомате обходя лужи, и думал.

Откуда она знает Игната Борисовича? Неужели правда любовница, или врет?

О личной жизни старшего опера мы знали мало. В последнее время только то, что рассказывала нам Катерина Романовна. Еще доходили слухи, что у него большие проблемы в семейной жизни, но с нами их никто не обсуждал.

Мозг отказывался верить, что Игнат Борисович – такой проказник, что завел себе молодую любовницу с языком без костей.

Тогда откуда кнопка могла его знать? И не просто знать, а так свободно козырять местом службы Токарева, что, вообще-то, было негласной тайной.

Я задумался настолько, что не сразу обратил внимание, что ведьма вышла вслед за мной и озиралась по сторонам. Кнопка переоделась во вчерашний сарафан, джинсовую курточку и кеды.

Встретившись со мной взглядом, она постаралась слинять, но не вышло.

– Куда собралась? – не придумав ничего умнее, спросил я.

– В лес, – оскалилась кнопка.

– Метлу призывать? – не удержался я.

– Да. Надеюсь, долетит, и я наконец-то уеду домой.

– Так вчера надо было. Кнопка, у тебя ориентиры сбились, или ты меня преследуешь? – прямо спросил я. – Если второе – то советую забыть эту идею, ты не в моем вкусе.

– Я? Тебя? – возмущенно ахнула она. – Да ты себя в зеркало видел, гном по вызову?

– По какому вызову?

– А по какому ты явился? – уперла она руки в бока. – Что я лично тебе сделала, что ты меня никак в покое не оставишь?

– Я тебя преследую? – даже обалдел я.

– Ты, ты! Я не знала, что это дом твоей бабушки, ясно? На нем не написано!

– Я тебя в дом с синей крышей отправил!

– Спасибо, добрый человек. Знал, что там коза сторожевая, да? Я еле ноги унесла от этой агрессивной, а дверь мне так никто и не открыл. Хорошо, что твоя бабушка на улицу вышла и в дом пригласила.

– Какая коза? – окончательно запутался я.

– Вот эта! – кнопка икнула, побледнела и пальчиком указала за мою спину.

Я медленно обернулся и заметил ту самую козу-сталкершу, которая провожала нас с братом от самого дома с привидениями и к которой у Мота тоже накопились претензии. Оказывается, эта коза деда Митяя…– Эта? – усмехнулся я, – да она безобидная.

– Да? – не поверила кнопка, стратегически отходя назад.

– Зуб даю, это самая спокойная коза в деревне. Просто ты ей не понравилась. Она астрологов, наверное, не любит, или конкурентку в тебе почуяла.

Кнопка сделала еще один шаг назад, а я подпрыгнул на месте, когда «самая спокойная коза в деревне» начала медленно жевать мои шорты…

Сеня

Я не понимала, злорадствовать или сочувствовать, когда коза посчитала шорты товарища гнома-сантехника вкусным и питательным завтраком.

Лев матерился как пьяный сапожник, а коза целеустремленно жевала, при этом имела флегматичный и философский вид, не замечая, что хозяин шорт возражает против такого произвола.

– Да пусти, дура, они невкусные! – возмущался гном-матершинник, пытаясь вытянуть из пасти козы свою одежду.

Коза всем видом показала, что она с последним утверждением не согласна, и аккуратно подхватила еще кусочек ткани. А когда Лев потянул шорты на себя чуть сильнее, драчливо опустила голову, демонстрируя острые рога.

И продолжала свой утренний прием пищи.

– А ты что стоишь? – налетел на меня Лев. – Помоги.

– Как? – развела я руками, вдруг подумав, что, может, эти шорты – его любимый предмет гардероба.

Вон какое выражение скорби на лице.

И пока я соображала, куда бежать и кого звать на помощь, Лев оправдал свое имя, победив в поединке за шорты. Отвоевал, снова выругался и задрал их повыше, демонстрируя накачанные ноги, покрытые густой порослью волос.

Анфиса бы сказала, что у парня зашкаливает тестостерон, а я скромно отметила, что Лев Дармоедов отличается повышенной лохматостью. Наверное, и зимой не мерзнет – с таким-то подшерстком. Интересно, а он по осени сильно линяет? А гель для душа он берет для шелковистой шерсти, или обычный?

Развеселившись от своих же мыслей, я не сразу обратила внимание, что козе кража завтрака не понравилась. Она издала боевой клич и пошла в атаку, низко опустив голову.

– Твою мать! – выдал Лев, развернулся, схватил меня за руку и рывком потянул за собой.

Я от неожиданности чуть было не встретилась носом с землей, но бегущая за нами боевая коза мгновенно придала ускорения.

Забег был веселый, но недолгий. Мы неслись по грязи, не очень стараясь оббегать лужи, потому что намокнуть не так страшно, как встретиться в неравном поединке с голодным животным.

Я не понимала, куда Лев меня тащит, потеряв ориентиры в пространстве. Мы бежали мимо домов, где одна бабуля через забор кричала другой, что «внуки Вари опять бузят, в этот раз девчонку привезли!»

Свернули в перелесок, пробираясь через сухие ветки берез и, наконец, добежали до заброшенного сарая. Лев втолкнул меня внутрь, сам влетел следом и запер дверь прямо перед изумленной мордой козы.