Воскрешенный раб в ужасе смотрел на хозяина. Креол прикончил его в припадке ярости — просто потому, что Айза-Ши нерасторопно подал мыло. К счастью, именно в этот день в Шахшаноре гостил Хиоро, так что несчастного сразу вернули к жизни.

— Я не могу понять, почему не исцеляется глаз… — бормотал Хиоро.

— Он и раньше был одноглазым, — проворчал Креол. — Я просто ударил в слепую глазницу.

— А!.. — с облегчением выдохнул Хиоро. — Слава богам! Я не растерял навык!

Великий целитель вернулся в Шумер три месяца назад и вновь занялся тем, чем занимался всегда — стал ходить по городам, исцеляя всех, кого к нему приводили. Он умел врачевать любые хвори и ни с кого не брал платы, а потому его везде осаждали толпы народа. К удивлению Хиоро, его не только благодарили, но и осыпали бранью — многие попрекали, что на целых три года покинул империю, оставив Шумер без своих благодеяний.

До Ура Хиоро добрался только на днях, поскольку шел пешком, с севера на юг, останавливаясь в каждом городе по пути, а в Вавилоне еще и свершил Длань Инанны, благословив землю и людей. Хиоро осунулся, не позволяя себе отдыха и сна, но его силы иссякали, он все-таки тоже не молодел.

Сложно было сказать по виду и даже ауре, сколько Хиоро лет. В свои восемьдесят шесть он выглядит одновременно юношей и старцем. Его волосы побелели с годами, но это не обычная седина смертных, а некая ледяная прозрачность, чистый свет, пронизавший шевелюру и густую бороду. А кожа высохла и стала пергаментной, но череп обтягивает туго, без единой морщиночки.

Глаза же… глаза Хиоро похожи на очи небожителя — не человека. Хотя и полны усталости.

— Знаешь, я создал Великую Панацею, Креол, — произнес он, сидя в прохладном бассейне. — Лекарство от всех болезней.

— Будет отличным Шедевром, — зло снасмешничал Креол, подавая гостю чашу молока. — В чем подвох?

— Ингредиенты, — вздохнул Хиоро. — Это не менее сложно, чем наши Длани. Но лечит действительно все.

— Ага… и какие ингредиенты?

Хиоро перечислил, и Креол залился хохотом. Впервые за долгое время что-то сумело его развеселить.

— Слеза бога⁈ — фыркнул он. — Нет, Хиоро, такой Шедевр я не приму! Даже я не смогу так расстроить богов!

— Я просто тебе рассказал, — безучастно ответил Хиоро. — Мы видимся в последний раз, Креол. Я… я покидаю Шумер. Навсегда.

— Что?.. Куда?.. — не понял Креол. — Почему?..

Хиоро опустил тусклый взгляд и нехотя признался, что устал. Случилось наконец то, чего Креол всегда ждал — его друг сломался под тяжестью своей ноши. Ему надоело год за годом лечить людей и пропускать через себя их страдания. Кончились силы подвижничать.

— У меня никогда не будет чувства, что я сделал достаточно, — произнес он. — Но я больше уже не могу.

— Это из-за того, как к тебе отнеслись те выползки Тиамат? — спросил Креол. — Хочешь, я сожгу их дом и убью всех до седьмого колена?

— А ты представляешь… хочу, — вдруг ответил Хиоро. — Но не надо. Вообще… нет. Не хочу.

— Мне это будет в радость, — заверил Креол.

— Знаю. Но… Креол, такое не в первый раз случается. Я исцелял, пока не иссякла мана, и того несчастного не получилось… он умер у меня на руках… конечно, его родные огорчились.

— Они избили тебя. Они пытались тебя прикончить. Ты хоть где-нибудь в Ойкумене встречал такую же черную неблагодарность?

— Нет, — согласился Хиоро. — Но нельзя ждать благодарности от тех, кто потерял близкого человека. За что им было меня благодарить?

— За попытку.

— Неудачную попытку.

— Хиоро, ты просто слишком добрый, — наставительно сказал Креол. — Вот мне никто не предъявляет претензий. Знаешь, почему?

— Потому что тебя боятся, Креол.

— Именно. Все знают, что будет, если хотя бы вякнуть в мою сторону. А ты что?.. Ты слизняк, Хиоро. Ты не умеешь отказывать.

— Не умею, — согласился Хиоро. — Поэтому я уйду от мира. С каждым годом мне все труднее среди людей.

— Хочешь, оставайся у меня, — великодушно предложил Креол. — Живи сколько хочешь, мой дом — твой дом.

— Нет, Креол. В этом мире слишком много боли. Я не могу прекратить ее, но я всю ее чувствую, и с каждым годом все острее. Я не могу с этим жить, так что… я уйду туда, где не буду ее слышать.

— Ты жалкий трус, Хиоро, и я тебя презираю. Но… прощай, коли твердо решил.

На следующий день Хиоро покинул Шахшанор, и это был последний раз, когда Креол его видел. Вскоре этот маг-подвижник исчез из Шумера навсегда, и Гильдия вычеркнула его из числа своих членов.

Теперь в ней осталось всего три архимага — сам Креол и два его заклятых врага.

Трой продолжал периодически напоминать о себе, эта странная дуэль на расстоянии уже стала чем-то вроде традиции, и Креола она все сильнее раздражала, но пока что он щадил Троя, потому что без него архимагов останется всего два, и один из них — Мешен’Руж-ах, который с трудом находит свои сандалии по утрам.

Если бы в Гильдии было побольше талантливой молодежи, Креола это бы не остановило. Но в те редкие разы, когда он все-таки летал в Вавилон, маг с горечью видел, что наследовать уходящим старикам некому. Вскоре после ухода Хиоро Лугальбанда именем своего отца все-таки помазал еще одного архимага — Акосова, великого составителя заклинаний.

Но Акосов получил эту честь больше за выслугу лет, чем по заслугам. Ему сто тридцать лет, он стал магистром, когда у Креола еще не выпали молочные зубы.

В те времена от архимагов требовалось больше. В те времена Гильдия воистину славилась кудесниками. Всемогущий Шурукках, премудрый Утухенгаль, благочестивый Бизаль, смертоносный Арза, всевидящая Галивия, собственные Креола отец и дед… да что там говорить, даже Халай Джи Беш! Поганый старик был только магистром, но превосходил половину нынешних архимагов!

Возможно, Креол — последний из истинно великих. Лугальбанда уже сейчас понижает планку. Что будет дальше — в архимаги посвятят всех магистров поголовно? Может, вообще отменят уровень магистра… а точнее, переименут магистров в архимаги, а мастеров нарекут магистрами?

Креол не хотел об этом думать. Все равно сегодня ему исполнилось восемьдесят восемь, и воды в его клепсидре осталось чуть. Еще лет шесть или семь, быть может, а потом…

— … А потом мы поменяемся ролями, — произнес Элигор так самодовольно, что у Креола лопнул сосуд в глазу. — Прости, что снова заявился без спроса, но у меня не так много живых контракторов. Я уже говорил, что мне нравится твой дворец? Наслаждайся им, пока можешь. Кстати, наследника уже назначил?

Сегодня Элигор был словоохотлив. Болтал без умолку, раздражая Креола все сильнее. Хозяин Шахшанора даже не пытался изображать радушного хозяина и просто молча таращился на незваного гостя.

— Мне кажется, или ты сегодня не в духе? — спросил Элигор, плюхаясь в кресло и кладя ноги на обеденный стол. — А ведь у тебя день рождения. Не празднуешь? Что так?

Креол сжал челюсти. Это было его любимое кресло. Его сделал мастер Атюбин, лучший столяр Ура. Ножки были вырезаны в виде драконьих лап, а сиденье поддерживалось распорками, так что кресло не шаталось.

— Знаешь, это становится невежливым, — произнес Элигор, глядя в потолок. — Ты даже не желаешь поговорить со…

Он не договорил. Креол с размаху пнул кресло, и Элигор полетел кувырком.

— Не клади ноги на стол, — процедил маг, швыряя Стрелу Мардука.

— Нападение!.. — заахал Элигор, исчезая в одном месте и появляясь в другом. — На меня!.. Да помнишь ли ты наш уговор⁈

В его голосе не было испуга — только насмешка. Но Креол снял с пояса цепь, шагнул вперед — и словно весь Шахшанор шагнул вместе с ним.

В каком-то смысле Трой оказал ему услугу. За годы этой странной войны Креол превратил свой дворец в настоящую крепость. Напитал каждый кирпич защитными чарами, наложил столько заклятий, что сбился со счета.

И сейчас сами стены стали ему союзниками.

Элигор, кажется, этого не понимал. Он все еще по привычке считал Креола тем же магом, с которым заключил договор тридцать пять лет назад. Но сейчас его накрыло Бессилием, шарахнуло Копьем Мардука — а вокруг вспыхнули незримые печати.