— А магии ты где учился? — спросил Креол еще.

— Да везде понемногу. Там нахватался, сям нахватался. За триста лет поневоле наберешься.

— Ладно. Я разыскиваю одну женщину. Поможешь найти — прощу проигрыш, еще и сверху сиклей отсыплю.

— Годится, — ухмыльнулся богорожденный. — Как тебя звать-то, друг?

— Я Креол, сын Креола. А тебя?

— Кащеем прозываюсь. А палицу точно не хочешь?

— Нет.

Кащей и впрямь оказался Креолу полезен. Узнав, что Мей’Кнони — магесса, он сразу предположил, что в Каджети ее должно было интересовать что-то магическое. Креол и сам так думал, но Кащей, в отличие от него, наперечет знал все десять царств каджей, и где в каждом из них самые особенные чудеса.

— Саким Седьмого Царства — великий чародей, — говорил Кащей, пока они шли по горной тропе. — Недавно умерла его прежняя жена, и он женился на молодухе. Говорят, совсем с ума свела старика, хоть он и колдун. Крутит им, как пожелает. Дочку единственную хочет в гроб загнать… а дочка, говорят, красавица писаная.

При этих словах у Кащея блеснули глаза, а губы покривились в улыбочке. Креол раздраженно поморщился и велел говорить дальше, потому что Хубаксис уже навострил уши, уже явно собрался вставить словцо — и уж точно не мудрое.

— В замок сакима можно наведаться, — кивнул Кащей, все еще чему-то улыбаясь. — Может, и сыщешь там свою суженую или следы ее хотя бы, если старик ее казнил…

— Она не моя суженая, — перебил Креол. — Просто друг.

— А, вот как. Какова она из себя?

Креол достал из сумы листок папируса и прямо на ходу начеркал на нем каламом женское лицо. Чуть-чуть заштриховал, чтобы показать цвет кожи, и сунул Кащею, а тот с интересом глянул и сказал:

— Недурно малюешь. Она с юга, из страны людей с пылающими лицами?

— Кажется. Никогда не спрашивал. Выросла она в Шумере.

— Как любопытно. Ну так вот, можно заглянуть в замок сакима, можно поискать в лесу старых каджей, можно спросить у Огненного Дэва, можно дойти до волшебного озера…

— Что за озеро? — перебил Креол.

— Говорят, показывает, какой смертью умрешь. По мне, так враки, но сам я там не был. Но вот что точно правда — на берегах того озера гнездится киннамолг. Тебе не интересно?

Креол, до этого глядящий на укрытые облаком вершины, повернул к нему голову. Гнезда птицы киннамолг стоят безумных денег, но маги охотно их покупают, потому что проклятая птица где-то достает древесину с такими свойствами, каких нет ни у чего другого.

Если для артефакта нужно дерево — лучше всего подойдет гнездо киннамолга. Если труху или стружку надо добавить в зелье — лучше всего подойдет гнездо киннамолга. А когда Креол предложил кусок такой коры канцлеру Кайдашкану, тот несказанно обрадовался.

И еще, что особенно удивительно, это дерево не берет адамант.

А Мей’Кнони в прошлом году как раз исследовала гнезда киннамолга, даже обращалась к Креолу за помощью. И если здесь, в Седьмом Царстве, этой птицы водится много… кажется, поиски закончены.

— Дорогу покажешь? — спросил Креол.

Путь к волшебному озеру занял два дня. Кащей, в отличие от Креола, летать не умел, а тащить его на закорках маг не собирался.

Но он никуда не торопился. Мей’Кнони, скорее всего, и не нужно выручать — она магесса и способна сама о себе позаботиться. По большому счету Креолу просто в очередной раз захотелось переменить места, посмотреть новые земли. Он утомился сидеть во дворце и исполнять желания императора и царедворцев. Каждый день, проведенный в лесах Каджети — это день вдали от напыщенных идиотов, которые все время чего-то хотят от Креола.

Кащей вот от него ничего не хотел. Магом он, несмотря на божественное происхождение, оказался послабее, но его это не огорчало. Он не собирался вступать ни в какую Гильдию и вообще не заботился о завтрашнем дне. Он с интересом расспрашивал Креола о его приключениях и сам охотно рассказывал о своих, которых за триста лет накопилось немало. Оказалось, что он встречался с покойным Шуруккахом и даже с Ур-Наменом, прадедом Креола. Исходил кучу земель и перепробовал кучу занятий, отлично умел сражаться, состоял на службе у нескольких царей, но нигде не оседал надолго.

— Вкусная еда, душистое вино, да любовь красавиц — вот что нужно мужчине в жизни, — рассуждал он. — Еще, конечно, сладкий сон, добрые друзья и чистая совесть. Это все у меня есть.

— Ты говоришь о жизни скотины, — проворчал Креол.

— О да!.. — сверкнул зубами Кащей. — Но я скотина с чистой совестью.

— А как же амбиции? Ты же богорожденный — неужто никогда не хотел большего?

— Богом мне все равно не бывать, да я и не хочу. А троны земных царей… что с них? Даже если займу какой-нибудь — что ж потом, так и сидеть на нем веками? Амбиции мои простые — я только хочу жить в гармонии с миром. Разве что…

Он замолчал и о чем-то задумался.

— Ну? — нетерпеливо спросил Креол.

— Сначала ты. Чего ты хочешь от жизни?

— Я архимаг. Придворный маг императора. Хочу стать Верховным магом. Тогда… думаю, добьюсь всего.

— И что потом? Наденешь корону Верховного мага и ляжешь в могилу с чувством глубокого удовлетворения?

Креол пожал плечами. Когда он был моложе, то желал идти вверх по лестнице Гильдии. Стать мастером, магистром, архимагом… каждый день думал об очередной ступени, рвался к ней, все время искал способы приблизить желанный час.

Но теперь он достиг вершины, и остается лишь ждать смерти Менгске.

Новому знакомому Креол о том говорить не стал. Вместо этого сам стал спрашивать о его познаниях в Искусстве. Эта тема интересовала его всегда и везде, он не упускал случая почерпнуть что-то новое.

Но от Кащея ничего не почерпнул. Тот умел многое, учился в самых разных местах, но колдовал бессистемно. Умел проклинать и зачаровывать, говорил с духами и поднимал нежить, владел трансформациями и погодной магией, видел невидимое и знал толк в бытовых чарах. Еду творил не хуже Креола, хотя и через посредство духа-служителя, так что угощали они друг друга в пути по очереди.

— А летать не умеешь, — попенял ему маг. — Зря, полезный навык.

— Не научился как-то, — пожал плечами Кащей. — Плохо улавливаю принцип. Я себе потом лучше грифона заведу, а то виверну или еще какую тварь быстролетную.

— У меня был однажды грифон, — мрачно сказал Креол. — Слишком нежная тварь, сразу сдох.

— Грифон-то нежный?.. — удивился Кащей. — Да они тухлятину могут жрать. На камнях спят. Может, у тебя старый был? Или болел чем.

— Не знаю, — честно сказал Креол.

— Наверняка. А ты знал, что они делают гнезда из золота?

— Нет! — удивился теперь и Креол. — Это правда?

— Мне так рассказывали. Сам не видел, врать не стану. Хотя если правда… понятно, почему они почти вымерли. Ради золота люди не то что грифонов — драконов под корень изведут.

Они еще поговорили о всяких летающих созданиях. Кащея это очень интересовало, он вообще сожалел, что в мире уж не так много диковинных зверей, как в былые времена.

— … Когда я только появился на свет, в мире было больше и магии, и чудовищ, и нелюдей, — качал головой он. — Не так чтоб уж намного больше, но больше, друг. А знаешь, сколько осталось в мире стран вроде Каджети — чтоб принадлежали не людям?

— Одна? — предположил Креол.

— Нет, пока есть и другие. Я был в стране длинноносых тэнгу, был в подземном княжестве нагов, был на острове бесей-ракшасов и был в скрытом под холмами царстве эльфов. Еще, говорят, где-то за великой водой есть страна двуногих ящеров, а где-то к западу от страны пирамид — страна псоглавцев.

— Об этих я слышал, — припомнил Креол.

— Многие слышали, а никто не видел. Они все маленькие, эти страны. Последние осколки допотопных народов. И с каждым веком усыхают, как лужи в жаркий полдень.

Со всяких тварей, до которых Креолу дела особо не было, беседа вновь свернула к Искусству. Кащей охотно поделился тем, что повидал у тэнгу, нагов и ракшасов, но он не так уж много у всех них перенял. Так, фокус-другой, ничего особенного.