Машина замедлилась. Затем окончательно остановилась у тротуара перед этим высоченным обелиском. Вблизи он казался еще больше и угрожающе.

– Приехали! – заключил старик.

После такой длительной поездки мозг Кости почему-то отказывал вообще что-либо делать, погрузившись в подобие транса, который сложно было чем-то нарушить. Тем не менее он засунул руку в карман, вытащил свертку денег и протянул их вперед со словами:

– Вот, держите. Это вам оплата за проезд.

Старик взглянул на пачку, его лицо изобразило подобие грустной улыбки, после чего уже его ладонь, обхватив ладонь Кости, отодвинуло от себя.

– Нет, не нужно, – сказал старик с грустной улыбкой.

– Почему? – удивился Костя.

– Потому что, молодой человек, старые воспоминания куда лучше любых денег. Мне этого достаточно.

Костя спорить не стал, вместо этого он также улыбнулся в ответ, открыл дверь машины и вышел на свежий воздух, держа в правой руке довольно-таки тяжелый чемодан, второй рукой придерживая сумку через плечо. Уже собираясь уходить, Костя услышал какой-то скрежет. Повернувшись, оказалось, что это водитель открывает свое окно.

– И еще кое-что, – обратился к нему он. – Я предлагаю вам, для начала, поговорить с Мэром, он человек, как я уже говорил, толковый, поэтому можете обратиться к нему за советом.

– Хорошо, спасибо, – ответил Костя.

– Удачи вам! – сказал старик и закрыл свое окно.

Не успел Костя оглядеться, как машина быстро скрылась в тумане, улавливая лишь удаляющийся звук мотора. Он какое-то время стоял как вкопанный возле входа, уйдя куда-то в свои мысли и пытаясь прийти в себя после такого длительного путешествия, пока где-то вдалеке не прозвучала гроза, а затем с неба начало капать.

– Вот черт! – выругался журналист, вернувшись в реальность.

Глаза Кости медленно привыкали к тусклому освещению гостиницы. Перейдя порог, ему в нос сразу впился запах гари и пепла, что было очень странно для подобных мест. Тем не менее он медленно двинулся к стойке регистрации, находящееся в другом конце помещения. На стенах по бокам висело множество черно-белых фотографий с датами и названиями мест, где, видимо, они были сделаны. Костя хотел поскорее отдохнуть после тяжелой поездки, не желая рассматривать эти находки подробно. На самой стойке никого не оказалось, только пустое кресло с огромной закрытой книгой на столе, словно из какого-нибудь музея древностей. Перед ним располагался звонок. Поскольку никого на месте не оказалось, пришлось на него нажать. Громкий звон раздался эхом по всей комнате, взбодрив Костю, но никто не отозвался.

– Эй! Здесь есть кто-нибудь!? – позвал он.

Еще какое-то время все было погружено в тишину, пока где-то в отдалении не послышались еле слышимые шаги. Затем дверь за столом с диким скрипом открылась и из тьмы помещения вышла сгорбленная седая старушка. Ее лицо выражало странную задумчивость, с серым пустым взглядом, но увидев Костю, у нее появилась натянутая улыбка.

– Здравствуйте, – такой же скрипучий как дверь голосом, поприветствовала старушка. – Вам чего?

– Эмм… Здравствуйте, я хотел бы забронировать у вас номер.

– Вы могли бы позвонить по телефону для брони, – сказал она и склонила голову на бок, прищурив глаза.

– Я пытался вам дозвонится, но в этом городе не работает связь, – сказал Костя, невольно чувствуя себя виноватым.

Женщина отвела взгляд на большую книгу, глубоко вздохнула, и открыла этот фолиант посередине:

– Ладно, ничего страшного, – произнесла она. – Простите если в номере будет небольшой беспорядок, просто здесь работаю только я. Возраст и нехватка посетителей не позволяют мне следить за уборкой всех комнат.

– Да, я понимаю, – ответил он, попытавшись улыбнуться, но вместо этого приняв еще более усталый вид.

– Тогда прошу подождать.

Старушка присела на кресло, еще больше опустив голову над книгой, что-то шепча. Ее шершавые пальцы бегали по длинным нарисованным строчкам, переворачивая страницы, раз за разом, в поисках чего-то.

– Можно узнать зачем вы приехали? – неожиданно спросила она, не поднимая глаз

– Ну… я провожу здесь… – От усталости Костя даже забыл зачем он сюда приехал. – Я здесь по работе. Я журналист и мне хотелось бы написать про ваш поселок.

– Понятно, – равнодушно ответила женщина. – Здесь у нас действительно есть о чем рассказать людям.

Прошло несколько минут тишины. Старушка продолжала листать страницы в поисках, видимо, свободного места. Костя уже думал пойти на пыльный диван в углу комнаты и улечься там, как вдруг книга с грохотом закрылась, а на столе появились ключи от номера.

– Ваш номер – 451.

– Ого! – Действительно удивился журналист. – У вас здесь столько номеров?

– В свое время они были все заполнены, а сейчас только вы да мой двоюродный племянник сюда заезжают.

– А почему вы мне дали номер на таком этаже?

Старушка не ответила на вопрос, вместо этого, она медленно встала и ушла за дверь, растворившись во тьме.

– Ясно, спасибо, тогда я пошел, – неуверенно произнес Костя, оставшись в смешанных чувствах от поведения этой женщины.

Не став долго думать о своем, он двинулся к лифту. Приблизившись и подняв свои глаза, перед ним висела табличка, гласящая: «НЕ РАБОТАЕТ».

– Вы, издеваетесь? – выругался он уже вслух, еле стоя на ногах. – Мне на четвертый этаж переться что ли?

Громко и глубоко вздохнув от безысходности своего положения, он, шаркая ногами по паркету, пошел направо в сторону лестничной площадки.

Косте пришлось взбираться на четвертый этаж. Во время подъема ему казалось, что он поднимается по бесконечной лестнице в небо. По пути ему встречались сгоревшие лампы, разбросанные по всюду мусор, а на третьем этаже даже мертвая крыса на одной из ступенек, что его не удивило.

Кое-как поднявшись на четвертый этаж, уже через силу не смыкая глаз, он вышел в длинный, плохо освещенный коридор со множеством комнат. Приходилось напрягать зрение, чтобы найти табличку с нужным номером, поскольку перед глазами у него все плыло. Наконец показался 451 номер. Ключ только с третьего раза вошел в замок. Когда же дверь отворилась, то на Костю бросились запах свежести и сырости.

Номер представлял собой небольшую комнату, в которой кроме большой кровати, кривой тумбочки, потертого стола, пузатого телевизора и советского телефона ничего другого не было. Слева от входа находилась ванна с умывальником и туалетом.

– Могло быть и хуже, – заключил Костя усталым голосом.

Положив чемодан у порога и закрыв за собой дверь, он из последних сил раскидал вещи по всей комнате, затем, раздевшись до трусов, залез в кровать, укрывшись холодным одеялом. Блаженный сон захватил журналиста, как только его лицо коснулось мягкой подушки.

Косте приснился все тот же кошмар. Только в этот раз он находился в своей детской комнате, стоя в углу и наблюдая за всем со стороны. В трех шагах от него в кроватке находился малыш – сам Костя много лет назад. Это осознание привело его в ужас. Он пытался двигаться, но ничего не выходило, не имея управления над собой. Вдруг малыш в кровати начал плакать и орать. Косте хотелось подойти к нему, обнять, успокоить, сказать, что все будет хорошо, никто его не обидит. Лишь бы дать возможность понять, что ребенок не один. Но Костя не мог. Он стоял, взирая на ребенка, не в силах двигаться. С каждым новым криком малыша, Костя тоже начинал орать все сильнее и сильнее, срывая внутреннее горло. В конце концов его тело поддалось, и, вскрикнув в очередной раз, он выпрыгнул из угла, набросившись на ребенка.

Издав тихий вскрик, Костя проснулся. Его тело покрылось каплями пота, при этом ему было чертовски холодно, а сердце бешено колотилось, прерывая дыхание. Он продолжал лежать, пытаясь успокоить себя так, как учила его мать, когда панические атаки начали преследовать его после той роковой ночи: