Я рассеянно кивнул и спросил у гвардейца:
– Доброго дня! Я ищу сержанта Восходов, вы не могли бы подсказать…
– Ум-хм, – пробормотало из-под шлема. – Там.
Боец махнул на здание слева, ткнул пальцем во второй или третий этаж. Уходил от нас гвардеец куда быстрее, чем патрулировал площадь.
– Спасибо, – сказал я, будучи уверен, что меня не услышали. – Так о чем ты говорил, Рут?..
Приятель вздохнул. Я уже спешил к нужной казарме.
– А о том, что выбора и нет. Видел, как рыбой торгуют на привозе? У входа дороже всего. Наценка такая, что брать страшно. Но вроде есть запасной вариант, так? – Рут не отставал, и по шуршанию плаща я догадывался, что он широко жестикулировал. – В самой середине, куда сложней пробиться, всегда толпа. Товар там, конечно, не первой свежести, зато и цена ниже. И вот ты, весь побитый локтями, с несвежей тушкой ползешь домой, считая, что победил…
До такой нищеты жизнь меня еще не доводила. Я ухмыльнулся:
– Не для меня пример…
– …а на деле-то все наоборот! Куда ни сунься – поимеют, – заключил Рут чуть тише, когда мы встали перед охраной корпуса. – Выбираешь из двух зол: большее или поменьше. – Голос у него стал тише. – Побеждают только они, дружище. Там все схвачено.
Мне снова захотелось с кем-нибудь подраться.
– Думаешь, обе стороны в сговоре?
– Жалование не платит ни одна. – Рут оглянулся на серый флаг со светилами.
– Даже если так, к чему это все? Сейчас.
Рут поковырялся в ухе, обвел взглядом роскошные владения Восходов. И сказал:
– Просто, чтоб был готов.
– К чему?
– К чему угодно, – он быстро пожал плечами. – Откуда ж мне знать? Я простой оруженосец.
В кабинете сержанта Восходов
К порядку здесь относились строже, чем в Криге. При входе мы сдали оружие: право на меч ценилось меньше, чем здоровье чинов. Я не возражал, а Руту и сдавать было нечего.
– Ой, – привстал со стула сержант. – Вы кто? Вас приглашали?
Странно, что не спросил, откуда мы и наши ли это доспехи. Вот так и привыкаешь к дурным традициям. Я вежливо кивнул и положил рекомендацию на стол – достаточно близко, чтобы не пришлось за ней тянуться.
Знали бы Восходы, как сложно не измять в пути простой документ…
– Доброго дня. Я Лэйн Тахари, первый мечник Крига и победитель турнира. – Я припомнил все, что могло впечатлить не только одиноких восниек, но и скупого маршала. – А это мой оружено…
– Сколько под вами? – сержант явно заскучал.
Я обернулся, посмотрел на Рута и заключил:
– Все здесь.
– М-да. А это еще что? – поморщился человек, от которого зависело мое будущее.
– Как что? Рекомендация. Для сержанта в Оксоле…
На чужом лице расцвело такое презрение, будто я попросил руки его матери. Сержант не прочитал ни строки. Только бросил:
– Идите-ка отсюда, пока я не позвал кого.
– Вот же печать из Крига, – я постучал пальцем по свертку.
Сержант рявкнул:
– Да хоть из спальни Ее Величества!..
– Прошу меня извинить, – вдруг подал голос Рут и подвинул меня плечом. – Аванс оставили господину Кассу, как и полагается, а вам должны золотой…
Повисло гнетущее молчание. Я невольно подумал, что и эта комнатка от пола до потолка куплена Симоном. Что нас признали, я зря не продал коня и теперь уже не удрать, не откупиться.
А Рут сиял.
– Вас двое, – поправил сержант и цыкнул зубом, – а значит, два.
– Позвольте, – выдохнул я, – но это же мой оруженосец! С каких пор…
Рут незаметно толкнул меня локтем. Две золотые монеты присоседились к письму. Возможно, последнее, что осталось у приятеля от продажи кобылы. Сержант смягчился, попробовал чеканку на зуб.
– А чего сразу не припомнили? – мрачно покосился он на нас.
Я как стоял с приоткрытым ртом, так и повернулся к Руту. Мой приятель не затыкался:
– Только с дороги мы, миленькое дело: плохой сон, еда через раз…
Этот жадный хмырь, отрыжка воснийской земли, ухмыльнулся:
– Все хитрят, вертятся. Мы тут, знайте, тоже не лыком шиты! – Кажется, кулаком по столу он ударил для острастки. Быстро остыл. – Но это ничего. Лучше хитрый солдат, чем солдат тупой, а? Так вы, того гляди, до капрала выслужитесь, или сотником возьмут…
Еще никогда в жизни мне не было так сложно держать язык за зубами. Я еле дотерпел, пока нас определили к некоему Тувиру. Пустую рекомендацию я забрал лишь для одного – запомнить имя на листке.
Выбравшись на свежий воздух, я дал себе волю:
– Если сержантам положено стать такой сволочью, я бы предпочел идти в палачи!
– Успеется, – беззаботно ответил Рут и что-то стал напевать под нос.
Мы отвязали коней, проверили поклажу. Затем прошли ряд покосившихся бедных зданий. Здесь строили еще хуже, чем в Криге: скакуны то и дело поскальзывались в грязи. На моих сапогах чистого места не осталось. Я не унимался:
– Не пойму, на кой черт тот ублюдок вручил мне рекомендацию. Она что, фальшивая? По рекомендации вообще никого не берут? Вольная страна…
Рут почесал затылок, явно ощутив причастность к воснийскому заговору. И поправил:
– Думаю, он тебя заверить хотел, успокоить. Умаслить, как сказала бы матушка. А сам потом тихой сапой – к Варду. Пока Вард не пришел к нему первым, – рассуждал Рут да поглядывал по сторонам.
Так вот кто меня сдал? Я сжал кулаки.
– Подонок. Не зря я его подрезать хотел. Нет, послушай, Рут, объясни же мне… как ты жил тут все эти годы? – Я поднял лицо к небу. – Как тут вообще жить можно…
Я бы продолжил ругаться и задавать пустые вопросы, но Рут меня прервал:
– Матерь солнца и все двойное! Погляди с другой стороны: мы в деле, под флагом. Как ты и желал, так?
Я опустил голову и с неохотой признался:
– И все – твоими стараниями.
– Да брось, – Рут помахал ладонью, – не только…
– Чего тут выдумывать. Ты настоящий ловкач, – похвалил я его. – Мне стоило нанять тебя гувернером, честное слово!
Рут покачал головой и улыбнулся. Почесал кобылу за ухом.
– У тебя нет таких денег, – напомнил мне приятель.
VIII. «Двойка из села»
Самое великое войско, которое я имел счастье лицезреть, толпилось перед вратами Стэкхола около семи лет назад. Парад в честь дня зарождения консулата, он же день казни короля. Не имея никаких симпатий к покойному, как и к королям в общем, я восторженно приветствовал кавалерию Содружества. И внаглую мечтал, что однажды сам вольюсь в ее строй. Непременно сияя кирасой (совершенно расточительное дело!), верхом на породистом коне (кобыла Рута справлялась с праздной ходьбой не хуже) и выкрикивая державные глупости.
Сейчас же, вполуха слушая болтовню приятеля, я озирал войско второго Восхода за стеной Оксола. Без восторга, трепета. Мечтал все умереннее: о крыше над головой да спокойном сне.
Клятвы, которые я давал себе за морем, так и остались благими пожеланиями. Три года я пресмыкался, дожидаясь победы в турнире, а дождавшись – сбежал под флаг и влез в долги. Врагов нажил больше, чем друзей, как и пророчил один пьяница.
Собственно, кроме пьяницы, друзей-то я и не сохранил. Отбросив мысли о Сьюз, я постарался занять голову полезными, умными вещами. Как бы плохо это у меня ни выходило.
– Ты запомнил, где нам искать этого Гвона? – Я сильнее потянул Карего за уздцы: мерин ленился.
– Капралов несложно приметить, – Рут беззаботно пожал плечами.
Я худо-бедно помнил знаки различия на маршальских щитах, кирасах. Нашивки на парадных жилетах и акетонах. Капралы интересовали меня не больше, чем десятники из когорт: до встречи с сержантом Восходов я наивно полагал, что запоминать капралов мне и вовсе не придется. Я оглядел поле с новобранцами и телегами, поморщился:
– Полагаю, их тут не меньше десяти.
Рут отхлебнул из фляги и не спешил на поиски. Впрочем, с его старой кобылой поспеть куда-либо все равно не представлялось возможным.