— Да, конечно, понимаю, что для полноценной работы цирка, необходимо сотрудничать хотя бы с тем районом, в котором мы находимся. Но все таки так тяжело понимать, что мы буквально зависим от чиновников. — с грустью ответила Бьянка, после сделала небольшую паузу и добавила — И от мафии.

— Тише Бьянка. — озираясь по сторонам сказал Леонардо. — Ты знаешь правила, я, конечно, все прекрасно понимаю и знаю, но хотя бы на улице будь аккуратна в своими словах.

— Пожалуйста, прости. — надула она губы. — Вчера выдалась тяжелая ночь, сильно болела голова. Да-да я никому не сказала, но пойми, — Бьянка сложила ладони в умоляющем жесте — Я не хотела пропускать такую важную репетицию, ты ведь прекрасно это понимаешь.

— Разумеется понимаю, и вообще я догадывался об этом, ведь ты в гримерке очень сильно терла виски — Леонардо оперся на вилы и ткнул пальцем Бьянку в лоб. — Это сразу бросается в глаза, поверь мне. — рассмеялся он.

— Спасибо тебе дядюшка, что никому не рассказал об этом. Ты ведь знаешь, как для меня важно это выступление. Я шла к нему всю сознательную жизнь — оно станет первой ступенькой в моей карьере.

— Скажу в сотый раз — уже серьезно начал Леонардо. — Ты невероятно талантлива, Бьянка, но помни: талант лишь крупица успеха — только усердный труд, большое терпение и контроль сделают из тебя профессионала.

— Ты будто древний мудрец, дядюшка Леонардо! — с восхищением произнесла Бьянка. — Из тебя вышел бы отличный политический деятель, уж ты бы навел там порядок. — подытожила она.

— Ох, нет, нет и нет. — замахал руками старый уборщик. — Мне и тут отлично: лошади, попугаи, кролики и прочая живность — это мне по душе, здесь я чувствую себя в своей тарелке.

— И все же возвращаясь к мафии… — Бьянка перешла на шепот, — ты что-то слышал в последнее время?

— Было пару неоднозначных новостей, как мне показалось. — с недовольным видом буркнул дядюшка Леонардо. — Старый Рим приходит в движение, особенно по ночам. Я бы не советовал тебе задерживаться на улице после семи. Полиция неохотно влезает в дела мафии, они все связаны, я думаю, ты и сама это прекрасно понимаешь. — тихо закончил он.

Бьянка и Леонардо были знакомы уже девять лет. В десятилетнем возрасте дедушка Бернардо привел ее в небольшой цирк «Circo Pino Pinelli» на улице Виа Ромоло. Тогда еще маленькая девочка была застенчивой и скромной, но цирк помог ей раскрыться. Она стала более общительной и веселой, даже несмотря на ту ужасную судьбу, что ее постигла. В эти минуты радости и счастья, Бьянка буквально сияла — настолько арена цирка преображал ее. В такие моменты она особенно была похожа на сою мать — Вивиан. «Как бы она была счастлива если бы видела свою дочку здесь — выступающей в цирке» — думал в такие моменты Бернардо.

Леонардо сразу заметил талантливую клоунессу, а узнав ее печальную историю — пообещал самому себе всячески помогать и оберегать ее. За эти девять лет многое поменялось: устройство и состав их небольшого цирка, отношение властей к актерам и цирковым животным, а также отношение зрителей — что-то стало лучше, а что-то деградировало, к великому сожалению старого уборщика. Но им всем нужно было двигаться вперед, особенно таким молодым артистам, как Бьянка: «У нее все впереди, она сможет, она справится» — так считал уборщик.

Бьянка помогла пожилому уборщику прибраться на территории цирка, угостила лошадей сахаром, а также покормила попугаев. День пролетел незаметно и пора уже возвращаться домой. Дядюшка Леонардо проводил Бьянку до улицы Виа Марио Ленза и попрощался с девушкой. Бьянка направилась домой. Сегодня у нее снова болела голова, но она постаралась не подавать виду, ей нельзя было пропускать репетиции, нельзя было подводить труппу.

Старый Рим. Ночь… Затхлый, старый чердак, в котором по углам лежат груды мусора, в грязное окно пробивается лунный свет, напротив стоит мутное зеркало… Бьянка уже была тут, вчера… Голова вновь раскалывалась, девушка никак не могла вспомнить, как она дошла до дома, как легла спать и как она вновь оказалась на этом чердаке. Первое, что пришло из более или менее логичных мыслей снова посмотреть в зеркало. Бьянка подошла к нему и разумеется увидела в отражение свою маму, которая все также хитро и зловеще ухмылялась, змеи на ее шапке извивались, словно танцуя.

— Это же не сон, я права? — сквозь боль в голове произнесла Бьянка.

— Разумеется не сон. Я же обещала скоро вернуться к тебе, а твоя мамочка не будет обманывать свою любимую дочку. — спокойно ответила девушка в отражении. Словно они виделись тут каждый день и это просить очередная встреча.

— Что ты хочешь мне сказать? Мне действительно нужно это знать, потому что я запуталась. — с надеждой спросила она свою мать.

— Ты здесь для того, чтобы я дала тебе информацию о нашей первой цели. Это будет серьезный противник, но не переживай Бьянка, я тебе помогу. Мы соберем все детали воедино, проведем слежку, выучим каждый его шаг, буквально научимся читать его мысли и в конце концов победим его. Только так мы вернем семье Фантóни доброе имя, только так мы сможем отомстить. — Вивиан вновь злобно ухмыльнулась.

— Я точно смогу это сделать? Я точно смогу вернуть честь нашей семье? Другого пути нет? — начала сомневаться Бьянка.

— Нет дочка, как они поступили с нами, так и мы поступим с ними. Око за око! — прокричала Вивиан из зеркала. — Слушай внимательно и старайся все запоминать. Наш первый враг тот, кто покрывал стукачей, тот, кто защищал лжесвидетелей, будь он проклят! — тут змеи на голове матери противно зашипели, а она понизила голос. — «Грустный» клоун — Джованни Донато.

Mia giovane stella* — с итальянского — Моя юная звезда.

Глава 3. Грустный клоун

Джованни Донато — родился в 1928 году в семье сапожника Лоренцо Донато, он был старшим сыном из троих детей. У него были младший брат Тони и сестра Андреа. С самого детства мальчик отличался особой любовью к братьям нашим меньшим, особенно собакам и кошкам. Родители не позволяли детям держать дома домашних питомцев, поэтому Джованни частенько подкармливал бездомных животных, строил им будки, всячески ухаживал за ними и мечтал, что когда вырастит, у него будет много хвостатых товарищей, для которых он станет хозяином и другом. Джованни рос крупным, коренастым мальчуганом, который мог дать сдачи если его задирали или обижали его младших брата и сестру. Он рано бросил школу, чтобы помогать отцу и матери в мастерской, поэтому не отличался красноречием и обширными знаниями в различных сферах науки, зато прекрасно справлялся с работой подмастерья в лавке своего отца. Свободное время мальчик проводил на улице, где играл со сверстниками, заботился о бездомных животных и продолжал мечтать…

На улице Джованни познакомился с ребятами постарше, которые имели определенный авторитет и влияние, и, как обычно, происходит в таких ситуациях, попал в плохую компанию. Небольшая группировка подростков начала с простых грабежей сверстников, а закончила связями с мафией. И вот, уже двадцатипятилетний Джованни стал одним из вышибал крупного мафиозного клана. Его карьера шла в гору также быстро, как быстро он полнел, становился больше и сильнее. В множестве рейдов на спорные районы, точки торговли и в битвах за сферы влияния, наш, уже взрослый мужчина заработал себе прозвище — «Грустный Джованни». Получил он его не просто так: чрезмерная жестокость, с которой он решал проблемы своих боссов поражала. Никакого сострадания и жалости, абсолютное хладнокровие с которым он подходил к своей «работе». А его любимым оружием были молоток и кувалда, которыми он ломал пальцы на руках, переламывал кости на ногах и в итоге разбивал голову тем, кто отказывался от сотрудничества или был предателем. Он улыбался все реже, грустное и апатичное выражение не покидали его лицо. Джованни становился все старше, угрюмее, злее и только четвероногие друзья нашли в его гниющем и зачерствевшем сердце — любовь и приют. Ими он дорожил больше всего на свете…