Наконец, в 1968 году, когда ему исполнилось сорок лет, глава клана назначил его отвечать за важную сферу бизнеса — самый большой цирк Старого Рима «Circo Moiro Forei». Это стало поворотным событием в карьере мафиози. Он стал не только развлекать публику, как «грустный» клоун, но и защищать цирковой бизнес. Множество влиятельных лиц, начиная с бизнесменов и заканчивая лидерами политических фракций, так или иначе были связаны с различными мафиозными кланами Старого и Нового Рима. И им приходилось «гарантировать себе защиту и покровительство» со стороны мафии, хотели они этого или нет. А Джованни Донато — буквально находился в первых рядах этой схемы, главная задача которого обеспечить безопасность цирковой сферы, а также тех темных и порочных схем, которые проворачивали директора данных заведений.
В каждом человеке живет монстр: кому-то удается держать его на привязи всю жизнь и не давать вырываться наружу — а кто-то напротив, лишь жаждет выпустить зверя на волю и дать ему разрушить себя изнутри. Именно таким человеком и был «Грустный Джованни» — его внутренний монстр практически полностью пожрал его, осталось совсем немного и от его человечности не останется и следа. Словно палач, он перед каждым выступлением приготовлял свой черно-белый костюм, поправлял прическу, наносил грим и осматривал кувалду, на которой было изображено грустное лицо — последнее, что видели перед собой те, кому не посчастливилось стать жертвами «грустного» клоуна. Представление начинается, на сцену выходит артист, одетый в черно-белый костюм, его большие башмаки поднимают пыль на арене, он поднимает кувалду над головой и грустно смотрит на купол цирка. Публика ликует и встречает аплодисментами своего любимца Джованни: «Эти глупцы даже ничего не подозревают. Им и в голову не приходит мысль, что сегодня моя кувалда не только будет бить по огромному барабану, но и превратит кого-то в кровавое месиво» — думал про себя клоун…
Очередное представление подошло к концу, в гардеробе артистов полно народу: клоуны, дрессировщики, силачи, фокусники, гимнасты. В главной комнате, находящейся под особой охранной, сидит крупный мужчина среднего возраста, в черно-белом костюме клоуна — он словно монолит, восседает на диване перед большим зеркалом, не спеша стирает с лица грим и потягивает виски из стакана. Комната богато обставлена: на полу выложена дорогая плитка с затейливыми узорами, роскошный кожаный диван посреди комнаты — бордового цвета, красивые картины, с завораживающими пейзажами Австрии, Италии и Швейцарии. Большое зеркало напротив дивана, резные вазы для цветов — после представления всегда полны и покрывают комнату прекрасными ароматами. Несколько кресел, также бордового цвета из дорогой кожи, стоят вдоль стены недалеко от двери, приглашая присесть и отдохнуть после утомительного выступления, очень уютно и атмосферно.
Дверь приоткрылась и в появившуюся щель проснулось лицо молодого человека:
— Босс, извините, что отвлекаю вас… Но там Стефано очень просит встречи, говорит это срочно… — боязливо пролепетал он.
— Пусть войдет, — устало ответил мужчина и заканчивая вытирать грим.
Дверь открылась шире и в нее протиснулся худощавый мужчина лет тридцати пяти, одетый в строгий черный костюм. Он быстро подошел к огромному клоуну, который отложил стакан и вытирал руки полотенцем, наклонился к его уху и что-то быстро прошептал.
— Ты уверен? — буркнул клоун, начав переодеваться.
Худощавый парень быстро закивал:
— Машина уже ждет вас, босс. Доедем за минут пятнадцать. Приготовить багажник? — сказал он.
— Освободите место для кувалды. — тяжело вставая ответил мужчина.
«Грустный» Джованни переоделся в шикарный серый костюм, с белой накрахмаленной рубашкой, взял в дальнем углу свою кувалду с «грустным лицом на торце» и направился к черному ходу, где его ждала припаркованная машина: черный длинный седан, с элитными номерами. Положив кувалду в багажник, Джованни влез на заднее сиденье автомобиля и занял его добрую половину. Стефано захлопнул за ним дверь и быстро сел рядом с водителем.
— Виа Клаудио Вилла, дом четырнадцать — продиктовал он.
Черная машина тронулась и будто растворилась в темноте ночного города. Она словно крейсер проплывала мимо рядов домов, окна которых уставились в темноту. Большая луна светила в абсолютно черном небе — мрачная картина. Свернув на узкую улицу, где невозможно было разъехаться, машина набрала скорость — словно никто не мог выехать навстречу и помешать ей. Для этого были все основания — дорогой седан, который могли себе позволить только богатые люди… или мафия. Завидев подобную машину издалека любой пешеход старался не попадаться под свет квадратных фар, ярко светивших желтым светом, пронзающим тьму узких улочек Старого Рима. Невозможно было предугадать за чем или за кем едут люди сидящие в этом автомобиле. Проехав еще несколько кварталов, машина наконец свернула на нужную улицу. Четырнадцатый дом был в самом ее конце, поэтому водитель плавно сбросил скорость и медленно подъехал к нему, остановившись у крыльца. Рядом с дверью стояли двое высоких мужчин одетые во все черное с ног до головы — будто работники похоронного бюро, ожидающие своего «клиента». Они моментально подлетели к остановившемуся седану и открыли пассажирскую дверь, чтобы помочь своему боссу выйти.
— А где Гвидо? — мрачно спросил Джованни, вылезая из машины. Стефано уже открывал багажник и доставал кувалду.
— Ожидает вас внутри босс, — ответил один из мужчин. — Допрашивает этого парнишку.
— Ясно, — сухо отрезал Джованни и направился к входной двери четырнадцатого дома, следом за ним шел Стефано.
Зайдя в дом, процессия направилась на второй этаж, Джованни поднимаясь тяжело дышал, каждый его шаг эхом разносился по зданию, будто кто-то в тяжелых ботинках основательно топает по каждой ступеньке, будто выделяя их. На лестничной площадке уже стоял еще один «работник похоронного бюро». Он учтиво поклонился Джованни и открыл ему деревянную дверь. Войдя внутрь, ему и его сопровождающим открылась следующая картина: в небольшой комнате царил беспорядок, повсюду валялись листки бумаги, газеты, были открыты шкафы, а все вещи раскиданы на полу. За небольшим столом сидели двое — мужчина средних лет, с аккуратной бородой, одетый в элегантный и дорогой светло-серый костюм с бордовым галстуком — напротив него со связанными руками сидел молодой парень лет двадцати пяти. Он был избит: губа распухла и из нее сочилась струйка крови, под правым глазом сиял свежий синяк, белая рубашка была порвана и на ней виднелись пятна свежей крови, а были волосы взъерошены, будто его возили лицом по земле. Он что-то пытался говорить, но слова было трудно разобрать. Сзади него стояли еще двое мужчин в черных костюмах.
— Лучше просто заткнись — кусок дерьма! — закуривая сигару процедил мужчина в сером костюме, — Сейчас сюда едет уважаемый Capo Bastone (с итальянского — Младший босс, который назначается самим доном), и поверь мне, если ты не будешь внятно говорить, это встреча станет для тебя последней. Понял?
Бедняга быстро закивал и бросил взгляд на открывшуюся дверь, в которой уже стоял Джованни — тот самый Младший босс. Пленника охватила истерика — он начал рыдать, дрыгая ногами в разные стороны, отчего стул и стол заходили ходуном.
— Гвидо, я вижу ты уже все подготовил. — медленно произнес «грустный» клоун. — Похвально.
— Босс, вы так быстро приехали! — засуетился Гвидо, поправляя бордовый галстук и быстро потушив сигару. — Присаживайтесь.
Он быстро поставил свой стул напротив связанного пленника и встал рядом, жестом приглашая Джованни присесть. Огромный мужчина уселся на стул и широко раздвинул ноги, он был вдвое больше парня, который уже просто трясся, его глаза были полны ужаса и первобытного страха. Сопровождающие встали за спиной босса. Стефано поставил кувалду подле босса, чтобы ему было сподручнее брать ее.
— До меня дошли слухи… — очень медленно начал Джованни, — что ты крайне плохо выполнил свою работу. — закончил он.
