Я летел почти вслепую, потому что даже ночное зрение не позволяло видеть сквозь густые снежные хлопья. В трёх минутах полёта от деревни находилось нечто, сияющее в магическом диапазоне ярким сине-золотым светом, совсем, как образец-96, привезённый из этих краёв: комок лазурного волшебного мха.

Не без трудностей, но я добрался до Волкова идола. В том же магическом зрении вертикальная гранитная глыба радовала глаз опаловыми лазурно-золотыми переливами, а сплетение трещин, выступов и подмёрзшего мха превращались в затейливый узор. Словно живое сердце, глыба пульсировала, овевая берёзы вокруг жизненной силой. Видения будущего услужливо показали, как годы спустя кроны деревьев-исполинов изогнутся и переплетутся, превращаясь в естественный купол настоящего святилища Природы. Это было очень красиво и умиротворяюще, но мне было нужно немного другое: воззвать к Золотому пламени, потянуться к глыбе, и отдать приказ. Короткий, но важный приказ, который могу отдать только я.

«Покажись!»

Сознание утонуло в череде образов, выключая чувство реальности. Фёдор Мстиславович, совсем, как на фотографии, о чём-то разговаривает по телефону. Обычный серьёзный деловой звонок, не больше. Но ему, выросшему в тихом Верхнедодырске, действительно нравилась здешняя природа. Скупить и восстановить полузаброшенное ещё в советские годы садовое товарищество… когда им заинтересовалась целая стая беглецов от цивилизации – это могло бы кормить бизнесмена всю жизнь! Но он был скептиком; в чудесную силу Волкова идола он не поверил, даже когда узнал, что оборотни всегда были реальны. Даже наоборот – перевёртыши только подтвердили, что к ИХ силе этот мегалит отношения не имел.

Я напряжённо смотрел, как бизнесмен обходит камень первый раз. Обычное человеческое зрение не видело в замшелом валуне ничего странного, но я, по-прежнему следящий в магическом спектре, подмечал всё.

– …Иваныч, да я тебе правду говорю! Ну оборотни, ну что, что?! Думаешь, раз человек раз в месяц звереет, это страшно? «Звери» у тебя в конторе, а эти друг за дружку держатся, дай Бог каждой семье так. И вообще, приходишь к ним, а они уже всё чувствуют… да, как собаки. Платят тоже исправно, никаких нареканий…

На месте Фёдор Мстиславович стоять не любил, даже во время разговора медленно ходил. За рассуждениями о плюсах оборотней, как арендаторов, он обошёл Волков идол второй раз…

Кажется, аномалия воздействовала и на меня, потому что я понял: сбить с траектории, помешать закончить третий, роковой круг! Тогда заклинание собьётся, и… что?

– Ничего хорошего, ты знаешь принцип работы ритуала, лаборант, – сказал возникший рядом образ Виктора Карловича, скептически постукивающего пальцем по планшету. – Прервав эксперимент, ты просто уменьшишь его шансы на выживание с шестнадцати до нуля процентов. Лабораторно доказано.

– Охохонюшки, ну как же так-то?! – схватился за голову перепуганный старичок в бараньем старом полушубке, – Сынок, ты что же это, душегубцем готов стать?! Убьёшь ведь Федьку нашего, пущай уж лучше зверьём неразумным будет, но хоть бы живым! Что ж это делается-то?!

Я поник, и обречённо смотрел, как Фёдор Мстиславович заканчивает третий круг.

– …видишь, Иваныч, нам ещё есть чему у них поучиться. Так что передавай привет дочке, Танюше и Прохору Валерьянычу. Прорвёмся!

Мужчина посмотрел в мою сторону, но ничего не заметил. А я понял: даже если бы хотел, ничего бы не изменил, мне просто показали отражение прошлого, переплетённого с мыслями и переживаниями… момент, когда Зверь Фёдора Мстиславовича пробудился и начал точить когти для уничтожения внутреннего Человека.

– А кабы влез, уж что было бы, страшно подумать… – пробурчал дед Костя, утирая испарину со лба платком. Виктор Карлович согласился, показав старику планшет:

– Ничего хорошего, эксперимент заведомо провален…

– Дружище, плюнь ты на всё это, как они плюнули на тебя! – к двум скептикам подлетел безмятежно улыбающийся Чешир. – И вообще, у тебя есть шанс превратить весь мир в большую и максимально добрую Сказку! Просто сделай это, и всё будет прекраснее некуда! Ты знаешь!

– Замечу, это будет любопытный эксперимент. – внезапно оживился Виктор Карлович. – Недолгий, но любопытный, дающий уникальный опыт по созданию исключительно позитивного мира…

– А чего ж недолгий-то? – заинтересовался вожак.

– Подобный мир беззащитен, и легко погибнет от первой угрозы извне. Вероятность почти стопроцентна.

– И плевать! Один раз живём, Йолка, заводи шарманку!

– Нет. – твёрдо сказал я всем явившимся ко мне внутренним демонам.

– Ну и зря, дурачок ты наш наивный… – прогундосил котофей, и уплыл на вершину идола. – Поступи хоть раз как тебе говорят умные люди!

Я оглянулся: летний пейзаж сменился осенним, а руки у меня уже горели золотым пламенем, готовые к действию. Трусливый вожак энергично закивал.

– Оно и правильно, внучек, отойди в сторону. Лучше уж потом сокрушаться что бездействовал, чем дров наломать…

Рука снова дрогнула. Вспышка – и отражение внутреннего Труса рассыпалось на атомы. Вторая вспышка – та же участь последовала Скептика, не успевшего дать своё мнение по этому вопросу.

– Вот и славно, а теперь делай, что давно напрашивалось… – договорить Искуситель не успел, потому что «напрашивалось» устранить и его. В конце концов, настоящий Чешир не был плохим. А мне надо учиться открываться окружающим, пока не поздно.

Вечная борьба с самим собой: то, что прямо сейчас меня роднило с оборотнями. Да и не только меня. Вокруг нас хватает тех, кто не разбирается в ситуации, но заочно готов похоронить любое начинание, любой порыв сделать что-то хорошее! Когда Человек от этого устаёт, он идёт глубоко внутрь себя, чтобы спустить с цепи Зверя, который справится с обидчиками, как явными, так и потенциальными, быстро, просто и жестоко… Сам же Человек спокойно переждёт буйство в опустевшем логове. И это верно не только для оборотней; просто у них срыв Зверя в разы заметнее.

Чудо дало оборотням больше, чем возможность не скрываться. Укротившие своего Зверя, они могли бы научить нас внутренней гармонии – без тренингов и нравоучений, просто своим примером! Могли бы поддержать, как способен поддержать любой сильный эмпат, которому не нужно объяснять «где болит». А он безошибочно разберётся, когда нужна помощь делом, а когда – просто тёплые объятия друга! Потому дар инициации и возвращается. Не с целью увеличить поголовье перевёртышей, а как знак: вы можете так же! То же касалось и других: у фей можно было поучиться жизнерадостности, у ангелов – смелости творить добро миру… даже пугающие многих демоны, в мирных условиях, могли бы научить чему-то хорошему… интересно, чему.

Неподалёку снова появился образ вожака: не как труса, а как доброго дедушки для всей стаи, играющий с мальчонкой лет четырёх. Виктор Карлович выстроил вокруг идола голографическую решётку, и продемонстрировал мне: внутренний Учёный разумно воспользовался своими знаниями для реализации этой сложной идеи.

– Ну же, вперёд! Ты же хотел помочь, ну и помогай! У тебя всё получится! – подмигнул образ Вдохновителя и ободряюще улыбнулся. А я протянул горящую золотым пламенем руку к камню. Карандаша и листочка у меня не было, писал прямо по воздуху. Буквы из золотого света ложились в двойной столбик, вписывая новые строки в реальность. Я победил свой страх, я победил страх перевёртышей… нет, не только перевёртышей, а всех паранормалов мира! Всех, кто боялся быть собой! Победил возможную угрозу перечеркнуть начало светлой полосы в нашей жизни! И постепенно возвращался из видения в реальный мир: строки впитали в себя Чернила, и встроились в реальность, навсегда лишая аномалию способности к инициации. Как символ она останется. Как способ превратить человека в оборотня – нет. А метель стихла, и даже тучи разошлись, открыв чудесные переливы авроры на ночном небе.

Я смог…

Опустившись на землю, я устроился на мягком снегу, и прикрыл глаза; у меня не осталось сил куда-то идти, мне нужно было прилечь здесь и сейчас. Надеюсь, проснувшийся внутренний Оптимист окажется прав, и внутренний огонь не даст мне замёрзнуть…