Когда я вышла на улицу, телефон в кармане опять запиликал. «Что там еще?» На дисплее отобразился номер Лиры – волонтера приюта для животных, в который я приезжала пару раз в неделю, чтобы вносить пожертвования, помогать прибраться и выгуливать собак.

– Да. – Ответила, глядя, как солнце опускается на крыши высоток.

– Настя?

– Да. – Я улыбнулась. – Или ты кому-то другому звонишь?

– Насть! – Голос Лиры звучал беспокойно. – Мне нужно, чтобы ты приехала к нам.

– Хм. А завтра можно?

– Тут такое дело… – Она прочистила горло. – Нам очень нужна помощь. И ты как-то говорила про доброе дело.

– Да.

– И фамилия у тебя Ежова, и вообще, я подумала, наверное, это какой-то знак.

– Что? – Я уставилась на листок с адресом. В принципе, это было по пути. – Доброе дело, да. Блин. Ладно. Жди, Лира, заскочу по пути.

– Ох, спасибо, Насть! Я твоя должница!

– Надеюсь, это что-то действительно важное.

– Даже не сомневайся.

И я поплелась к станции метро.

Путь не занял много времени. Когда поднялась наружу, над городом уже стояла серая сумеречная дымка. Не то чтобы стемнело, но мои глаза уже не видели так четко. К тому же, при попытке «настроить резкость», прищуриваясь, они слезились, как от песка. А мне очень нужно было сориентироваться: где нахожусь, куда идти, как найти нужную улицу.

Остановилась, огляделась по сторонам. «Всё верно». Если пойти по этой улице до конца – там будет приют. Чтобы доехать до указанного адреса, мне нужно будет вернуться обратно и сесть на автобус. Подошла к остановке и нашла расписание. «Отлично». Нужно поторопиться – негоже шастать по незнакомому району, когда стемнеет.

И я быстрым шагом направилась вдоль улицы.

Приют встретил меня знакомым лаем.

– Альма, Клык, Алый, Пончик, Буба! – Шла меж клеток, без опаски подставляя ладони собакам. Они прыгали на ограждение, радостно скуля. Прижимались к решетке, облизывая мои пальцы. – Привет, Ворчун! – Маленький карликовый пинчер, мелко дрожа и активно виляя задом, растекался довольной лужицей при виде меня. Пришлось остановиться, чтобы его погладить. Просунула руку сквозь решетку и почесала ему спинку. Он принял ласку, рыча и скуля одновременно.

– Настя, ну, наконец-то! – Раздался за спиной знакомый голос.

Это была Лира. Одна из пяти женщин-волонтеров, которые вкладывали в этот приют все свои свободное время, деньги и силы. Просто так. Не ради какой-то выгоды, которой в таком деле и быть не могло. А потому что не умели по-другому. Не знали, как можно оставаться равнодушным, когда кто-то из братьев наших меньших мерзнет, голодает на улице или погибает от людской жестокости.

– Привет, Лир. – Я обернулась. – С ними уже гуляли? А то я могу быстренько.

Зажала подмышкой пакет с курсовой.

– Вот только что ушли ребята. Школьники. Притащили мешок корма. Откуда они только его взяли? – Женщина, улыбаясь, пожала плечами. – Погуляли с собаками под моим присмотром, помогли почистить пару кошачьих клеток.

– Ну, хорошо. – Я бросила взгляд на Ворчуна. – Слушай, скоро ведь совсем холодно станет. Куда его? Он же замерзнет.

Лира развела руками.

– Придется отыскать местечко внутри. Там его не так много, все забито, но он, и правда, околеет, если оставить его здесь даже в теплой будке.

– И никто так и не хочет его забрать себе?

Она виновато поджала губы. Присела и протянула Ворчуну руку.

– Ты ведь знаешь, какой он. С гонором. Рычит вечно. Боится. Может и тяпнуть, если испугается. Да и староват. Если люди хотят подарить дом бродяге, то, как правило, выбирают щенка.

Я с досады вздохнула:

– Ну, что ж ты, Ворчун. Не можешь состроить из себя лапочку? Так ведь и останешься тут. Ну, чего ты? – Потрепала его за загривок.

– Идем. – позвала Лира, вставая.

И повела меня за собой в небольшое здание, которое было для здешних обитателей и приемной, и сторожкой, и всем сразу. Только кабинет для осмотра ветеринаром и кладовая были отделены перегородками, все же остальное помещение было единым пространством.

– Его принесли сегодня. – Сказала женщина, останавливаясь у своего стола.

– Кого? – Спросила я, разглядывая стоящую на столе кошачью переноску.

Подошла к раковине, взяла мыло, вымыла руки.

– Это африканский ёжик.

– Кто? – Не смогла скрыть удивления.

– Ага. Представь себе. – Лира подняла переноску, повернула ее ко мне отверстиями для вентиляции и поднесла ближе. – Принесла сегодня какая-то фифа. Приехала на дорогущей машине, даже не пожелала своими километровыми каблуками здешнюю грязь месить, отдала нам эту лапулю и сразу уехала.

– Что, вот так просто бросила?

– Ну, – Лира пожала плечами, – нужно ей сказать спасибо, что в мусорку не выбросила. Сама знаешь, что так люди поступают гораздо чаще: грызунов на свалку, попугаев в окно. Никто не заморачивается.

Внутри переноски шевельнулось темное пятнышко. У меня аж дыхание застряло в груди.

– А почему она не оставила его себе? – Выговорила с трудом.

Лира поставила переноску обратно на стол и приоткрыла дверцу.

– Ей подруньки его на день рождения подарили. Нет, лучше бы стриптизера вызвали, честно. Ну, какие ежи? За ними же ухаживать нужно. Какули убирать постоянно. Каждый день. Они ведь в туалет ходят при движении, не заморачиваясь на тему того, где наполнитель или где находится его клетка. Вот и этому красавцу, – она осторожно достала серый комочек, боясь уколоться, – стоило навалить на наряд от Гуччи, мадама психанула и свезла его к нам. С глаз долой из сердца вон.

Лира протянула ко мне распахнутые ладони, в которых сидел маленький ежик. Он был таким крохотным, что уместился бы и на одной. Большая шапка длинных иголочек – темных у основания и светлых на кончиках. Глазки-пуговки и вытянутый носик-вишенка. Ужасно милый. Прямо ми-ми-ми, по-другому и не скажешь. Такой пухленький, на тонких-претонких розовых лапках. С мягкой, белоснежной шерсткой на голове и животе.

Он подергивал носом, принюхиваясь, и опасливо озирался по сторонам. Точно раздумывал, стоит ли шипеть и сворачиваться в клубок. И аккуратно перетаптывался на месте своими крохотными лапками, с нежными, как у котенка, пальчиками и мягкими бледно-розовыми подушечками.

– Ой. – В груди ёкнуло. – Смотрит на меня.

Ежик поднял голову и опустил иголки. Передние лапки вытянулись, ушки поднялись вверх.

– Ты говорила, у тебя клетка есть.

– Да. – Я осторожно протянула руку, но тронуть его пока не решалась. – У дяди раньше крыса жила, от нее клетка осталась. Валяется где-то в спортивном зале. Я принесу, ты не переживай.

– Нет, Насть, ты не поняла. – Лира облизнула губы. – Я хотела, чтобы ты забрала его. Хотя бы на время.

– Куда? В общежитие? – Так и не коснувшись пушистой мордочки или колючих иголок, я отдернула руку. – Ты что, меня оттуда вместе с ежом выселят.

– Ну, ты спроси у дяди. Может, он себе возьмет? Или разрешит ежу в зале пожить? У нас ведь тут никаких условий, одна беготня с местными обитателями. А этому парню общение нужно, хотя бы пару часов в день, а то станет нелюдимым. Шипеть будет, кусаться. Клетка большая нужна, колесо специальное. Его даже самому можно сделать из небольшого пластмассового тазика и полипропиленовых труб. Я покажу, как.

Я оглянулась по сторонам. Что и говорить, в приюте своих забот хватало.

– Я могу взять, но пока для него хозяин не найдется. Сфотографируй, подай объявление. Как его зовут?

– Не знаю. – Женщина улыбнулась. – Ты и назови.

– Ёжик. – Уставилась на маленький, деловитой вертящий головой, комочек. – Ёжик. – Осторожно приняла его из рук и приблизила к своему лицу. – Ёжик Серёжик. Как тебе?

Клянусь, он кивнул. Я даже рассмеялась. Но тут же замолчала, чтобы его не напугать.

– Тебе понадобится корм и обязательно насекомые. Лучше живые, но подойдут и сушеные, и замороженные.

– Насекомые? – Скривилась я.

– Мучные черви, сверчки, тараканы и прочее. Распечатаю тебе брошюрку с Интернета. – Лира склонилась к старенькому компьютеру. – Овощи, фрукты тоже обязательно. Иначе, будет болеть, и него выпадут иголки. Еще понадобится наполнитель, совочек, поилка…