— Хорошо. Не орите на моих подопечных. Мы делом занимались, а не кофе пили, — ответил я, уже выходя из себя.

— Эго мешает сидеть смирно? Все трое. Дежурите. Для профилактики, Пассковский. Не ты тут начальник.

Он отвернулся и гордо, с чувством собственного достоинства, ушёл.

— Как он свалит, езжайте домой. Отчёт я сам сделаю, — сказал я.

— А дело кто оформит? — грустно ответил мой товарищ.

— Макс, я. Лера вообще всё сделала. Так что дуйте домой. Только завтра пораньше приезжайте, часам к 6. А то этот козёл докопается.

— Спасибо. Я пошла. Простите, — извинилась Лера.

Она развернулась, взяв куртку, и направилась к коридору.

— Я останусь. Это моя работа, значит, мне её и выполнять. Плюс с отчётом ты один не справишься.

— Как хочешь, — ответил я с улыбкой.

Если и есть на свете товарищ лучше, чем Макс, то, видимо, я живу не на том свете.

Глава 4. Ночной патруль

Ночь была не из приятных. Макс до посинения оформлял дело, а я долбался с никому не нужным отчётом. Доделав за пару часиков отчет, мы смиренно уснули на диване, заранее поставив будильник. Но часиков эдак в пять приехала Лера и решила тщательнее осмотреть тело. Мы отправились к ней сразу, как всё доделали.

Стоя у двери морга, Макс сказал:

— Мне Саша написал, — указал он на телефон, — Пойду, заберу результаты из лаборатории. Ты там сам управишься?

Я кивнул, и мой товарищ, поправляя манжет рубашки, направился вверх по лестнице. А я устало вздохнул и, постучавшись, открыл дверь.

— Ну что? Ничего больше не нашла? — зевая спросил я, заходя в кабинет.

— Нашла, — ответила Лера, внося правки в результаты вскрытия.

Она не поднимала глаз и что-то активно дописывала. Я не стал отвлекать её и, сев на стул, ждал, пока девушка закончит работу. Её нежные светлые локоны, торчащие из-за ушей, изящно вились по щекам. Наконец, Лера выдохнула и, положив ручку на стол, произнесла:

— Прости, просто потом забуду дописать.

— Ничего, — на выдохе произнёс я.

— Я вчера упустила химический анализ подногтевого слоя. У неё довольно опрятные руки, — сказала она, приглашая меня взглянуть на тело, — Маникюр, к тому же свежий, а ноготь сломан. Есть предположение, что во время сопротивления убийце. Я взяла пробу из-под ногтя и обнаружила засохшую кровь третьей группы.

— А резус? — уточнил я.

— Положительный.

— Ты предполагаешь, что она поцарапала убийцу. Но почему это не может быть кровь убитой? — не понимал я.

— У неё первая группа, да к тому же там частички эпителия, — пояснила Лера, закрывая тело.

— Отлично. Что-то ещё? — обрадовался я.

Она покачала головой.

— Единственное, укол был сделан жертве из-за спины. Скорее всего, она схватила убийцу и поцарапала, но миорелаксантам не нужно много времени, чтобы всосаться в кровь и начать действовать. А, ну и надпись на ладони. Я долго думала и… Не кажется ли тебе, что это похоже на… шахматы? — неуверенно проговорила девушка.

— Шахматы? — зачем-то переспросил я.

— Да, и судя по одежде, он ходит белыми, — выдвигала свои догадки врач.

— Интересно. Я подумаю. Спасибо, но мне надо идти. До встречи, — произнёс я, выходя из морга.

Я не воспринял её слова серьёзно. Всё это звучало довольно глупо и неправдоподобно.

— До встречи, — произнесла девушка, будто читая мои мысли.

Выйдя в коридор и преодолевая лестницу с огромным количеством людей, я поднялся на второй этаж. Макс уже сидел в кабинете у Саши, и они усердно обсуждали полученные результаты химической экспертизы. Я постучал в дверь, но не став дожидаться их ответа, вошёл. С Сашей мы знакомы давно. Даже дольше чем с Максом. Он работает в лаборатории и зачастую оформляет документы. До Макса он был моим напарником, но ушел из следователей в лаборанты. Не скажу, что могу назвать его другом, нет, скорее просто хорошим товарищем или коллегой.

— Привет, ну что у вас тут? — спросил я.

— Да ничего особенного, — опечаленно ответил Максим.

— Рассказывай, я слушаю, — произнёс я, усаживаясь напротив.

— Значит так, — начал Саша, — по результатам химической экспертизы одежда из хлопковой ткани. Кстати, костюм он сшил вручную, об этом говорят стежки. Больно они корявые и не похожи на работу машинки. Ещё ткань пропитана парафином, видимо, этот уникум хотел сделать гидрофобную ткань, но не учёл, что парафин медицинский, а у него совершенно противоположный эффект. Не знаю, для чего ему это было нужно, но, видимо, это тоже имело свою ценность. Потожировых и отпечатков не найдено. А, и ещё, когда мы в деталях рассматривали рукава, то заметили там метку. Фигура напоминает пешку.

— Стоп, что ты сказал? Пешку? — заикнувшись сказал я.

— Да, а что? — недоумевал Саша.

— Значит, Лера права… Он играет с нами в шахматы.

Я был в замешательстве. На лице Макса выражалось недоумение. Мне даже в голову не пришло задуматься над этим. Скорее всего, потому что я старался отвлечься от этого дела. Сейчас было самое время идти к Сергеичу. Молча мы вышли в коридор. Молча. Как глупо, МЫ, опытные следователи, которые уже столько лет работают с убийцами, были напуганы, как мальчишки. Одна маленькая деталь изменила все. Не подумайте, что мы боялись именно убийцу, скорее ажиотажа, который вызовет это дело. Я прекрасно осознавал, через что нам предстоит пройти.

Мы шли не спеша, поднимаясь на третий этаж. Сергеич как будто бы ждал нас, невозмутимо сидя в кресле и смотря телевизор. Может, он понял всё гораздо раньше, но не говорил нам?

— Сергеич, шахматы, — сказал Макс, пытаясь сохранять невозмутимость.

— Что шахматы, Брюллов? — недоумевал психолог.

— Убийца играет с нами в шахматы. Это первый ход, — произнёс я и положил результаты химической экспертизы на стол.

Лицо Сергеича оставалось невозмутимым. Может быть, его и напугало увиденное, но это был бы не наш психолог, если бы он показал это. Он небрежно отодвинул результаты в нашу сторону.

— Я вас понял. Интересный случай. Очень интересный… — сказал он, постукивая ручкой.

— Ты можешь сказать что-нибудь про него? — спросил я, слегка нервничая.

— Да. Всё в этом преступлении для него имеет особую значимость. Место, процесс, жертва, даже погода, — произнёс Сергеич.

— И что нам делать? — произнёс Макс растеряно.

— Если бы я знал. Хотя…

Сергеича прервал телевизор. Девушка вещала:

— Днём погода ожидается пасмурная и зябкая. Вероятность осадков — 56 %. Атмосферное давление ниже нормы (727–735 мм рт. ст.). Температура воздуха -6…-8 °C. Ветер слабый, северо-западный, ночью ожидается туман.

Макс сполз на кресло. Он крепко зажмурил глаза и погрузил лицо в ладони. Впервые в жизни я понял, что не могу ничего сделать. Мы знали, что это шахматы. Знали, что он будет убивать завтра. Мы знали. Но если бы мы знали, кого… Никаких следов, за исключением крови под ногтями, ничего, кроме роста и размера обуви, того, что убитая — девушка. Мы ощущали себя детьми, стоящим на дороге. И самое страшное было то, что мы не знали, откуда поедет машина. И не узнаем… Есть ли у нас шанс спасти ещё одного человека или завтра мы найдём новый труп с 32 ножевыми?

— Ребят… у вас ещё есть время. Не так ли? — попытался подбодрить нас Сергеич.

— Да. Макс, соберись. Если мы сейчас будем сидеть, то шансов спасти кого-нибудь вообще не останется, — поддержал я.

Он молча кивнул. Думаю, мой товарищ не был готов к этому. В его практике — это первое дело такого характера. Именно в такой ситуации человечность мешала делу. Но, тем не менее, он поднялся. Всё-таки сила духа оказалась гораздо сильнее подавленности, вызванной ожиданием завтрашнего утра.

— Хорошо. Идем, — подытожил Максим, направляясь к выходу.

Мы сидели в кабинете. Макс вертел обручальное кольцо на столе, словно волчок. Вдруг он схватил его и, раскрыв ладонь, произнёс:

— Так, если рассуждать логически, — начал он, став ходить из стороны в сторону, — Сергеич сказал, что место играет важную роль. Следовательно, следующий ход будет завтра, на той же улице, — сложив руки на груди, продолжал Макс. — Это будет девушка. Значит, если мы распорядимся патрулировать этот проспект, есть шанс, что преступник не сможет убивать.