Я не мог понять, правда это или просто глупый сон. Я ущипнул себя. Больно. Значит, не сон. Придя в себя, я продолжил:

— Вскрытие провели?

— Нет. Но Лера уже приступила.

— Это… он? — спросил я, подразумевая Шахматиста.

— Да. Записка в руке, переодетый, не знаю, сколько там ножевых, но 32 найдётся. Ошибки быть не может. — расстроенно проговорил Макс.

— А письмо с собой?

— Я сфоткал. Отдал Саше на экспертизу.

— Молодец.

Он протянул мне телефон, и я начал читать:

«Добрый день, Михаил Алексеевич!

Я безмерно рад снова писать вам письмо. Я оставил вам подарок на Пролетарской. Не благодарите, не стоит. Мне безумно понравилось с ним работать, он вечно исключает любое движение, кроме диагонали, пытаясь всех обойти и стать первым. Ордин достаточно сильная фигура на нашей доске. Признаюсь честно, одна из моих любимых, конечно же, после короля. Ох уж это английское начало! Я жду вашего хода, Михаил. Ну, и ваших подопечных, разумеется. Вас слишком легко водить за нос, и это доставляет мне невероятное удовольствие.

С любовью, Шахматист.»

— Английское начало? — спросил я.

— О, это к Сергеичу. Я, если честно, понял только, что это слон.

— С чего взял?

— По диагонали ходит только слон и королева, но там написано «исключает любое движение, кроме диагонали». Остаётся только эта фигура.

— А пешка?

— Разве пешка — одна из самых сильных фигур на доске? К тому же, она ходит прямо и лишь съедает фигуру по диагонали, — растолковал Макс.

— Давно ты таким профи в шахматах стал? — решил разрядить обстановку я.

— Пф! Посидишь пару ночей с Сергеичем и его книжонками, сразу профи станешь! — возмутился Макс.

Я усмехнулся и предложил:

— Поехали уже! А то нас в участоке приструнит… — я задумался, — А кто?

— О, поверь, приструнит нас кто угодно! Хоть и жаль, что не наш злобный начальник… — огорчённо ответил Макс.

Он похлопал меня по плечу. Я постоял ещё пару минут и направился за товарищем.

Доехав до участка, я заметил невероятную суету. А главное, что на весь коридор раздавался чёткий, грубый, мужской голос. На секунду я подумал, что Дмитрий Владимирович всё же жив. Но нет. Я понял, что всё это время ошибался насчёт его тирании. Он был с нами столько лет, что я перестал замечать его значимость. В конце концов, именно он поддержал меня в деле Х… Мои мысли прервал Сергеич:

— Привет, парни. — он пожал руку сначала мне, потом Максу.

Я заметил, что глаза психолога слегка красноватые. Он не такой чёрствый мужик, как вам могло показаться. Для него потеря товарища значила очень многое. Их отношения с Ординым были в тысячу раз лучше наших. Дмитрий Владимирович никогда не указывал Сергеичу, никогда не отчитывал его. Они были друзьями, пусть и общались в основном вне работы. Я понимал, что Сергеич сейчас не в духе.

— Как ты? — произнёс через силу я.

— Пойдёт. У нас новый руководитель… — ответил психолог.

— Уже? Кто?! — шокировано спросил Макс.

— Болдырев Виктор Степанович. Ваше новое руководство, — произнёс уже знакомый грубый голос, звучавший на весь коридор.

Передо мной стоял мужчина лет 48, высокого роста, со вздёрнутым кверху носом, придающим всему лицу высокомерное выражение. Полные самомнения серые глаза под густыми широкими бровями сверлили нас через оправу очков. Тонкие сухие губы, острый подбородок и характерная, спрятанная за тонким слоем волос, залысина, создавали в целом неприятный внешний вид. На моё удивление, телосложение у нового руководителя было тощее и неказистое, так что полицейская форма ну никак на нём не смотрелась. Тем не менее, он продолжил, не дожидаясь моего ответа:

— Кто из вас Пассковский?

— А в чём, собственно, дело? — вопросом на вопрос ответил я, чётко обозначив свою персону.

— В кабинет ко мне. Соберите всех своих подчинённых. Даю вам 10 минут, — ответил Болдырев и зашагал в сторону бывшего кабинета Дмитрия Владимировича.

— И как вам новое руководство? — спросил я у ребят.

— Что-то мне подсказывает, что мы с ним не сработаемся, — саркастично произнёс Максим.

Через пять минут мы все сидели в кабинете. Кожаные кресла, шкафы и стол из тёмного дерева, бронзовая статуэтка Фемиды придавали кабинету серьёзность. Я уселся в кресло, Макс расположился рядом со мной на подлокотнике, Лера наблюдала за нами со стула, а Сергеич стоял поодаль у стены. Саша подошёл чуть позже и встал рядом с ним. В гробовой тишине начальник начал свой рассказ:

— Меня зовут Болдырев Виктор Степанович. Вы имеете право называть меня по имени-отчеству, но не обольщайтесь. Мне передали дело Шахматиста, и я намерен закрыть его как можно скорее. Следовательно, вы должны это исполнить. Вам везёт, что СМИ со своими способностями ничего не знают про письма, хотя дело и без того громкое. Все сегодня считают своим долгом поговорить о нашей некомпетентности. И я хочу, чтобы вы сделали выбор быстро.

— Что вы имеете в виду? — переспросил Макс.

— У нас двое подозреваемых, и один из них должен сесть в тюрьму, — обозначил позицию начальник.

— Логично. Боткова задержали по нескольким делам сразу, он, конечно же, сядет, — докапывался мой друг.

— Я говорю не об этом. Один из них — Шахматист. Сделайте правильный выбор. У вас есть время до вечера, — ответил Виктор Степанович и собрался уходить.

— А если никто из них не Шахматист? — продолжил Макс.

— Ну так сделайте из него Шахматиста.

Мужчина изобразил мерзкую гримасу, которая как бы говорила: «Бестолочи». Лера и Сергеич вытаращили глаза. Саша же внимательно слушал.

— Вы предлагаете фальсифицировать улики? — не успокаивался Макс.

— Я предлагаю решить эту проблему быстро, — перебил его начальник.

— Это бред! — встрял я. — Это статья!

— А ещё он сам по себе не исчезнет! Кто знает, сколько новых жертв будет! — добавила Лера.

— Рты закрыли! Не забывайте, с кем разговариваете. Я ваше начальство, а вы — мои подчинённые. Я даю вам приказ, не исполните к вечеру — все будете уволены, — выделяя главные слова, проговорил он.

Болдырев забрал сумку и направился к двери:

— И это всё наше знакомство? — злился Макс.

Начальник подошёл к нему вплотную и произнес:

— А вам что, нужен детский утренник? Ты начинаешь действовать мне на нервы. Не советую продолжать.

Дверь кабинета громко хлопнула.

— Урод! — крикнул Макс, запульнув папкой в стену.

— Макс, спокойно, — я одёрнул его за плечо.

— Мы же не станем этого делать? — спросила Лера.

— Конечно, нет, — спокойно произнёс Саша.

— У нас есть 12 часов, чтобы найти убийцу, — потирая лоб, вздохнул я, — Иначе найдут, но не его.

Повисла недолгая пауза. Первым заговорила Лера:

— Саша, что там по письму?

— Ничего. Совершенно. Он не оставляет следов. У нас нет новых улик, — растеряно проговорил парень.

— Так, ребята. Собрались и работаем. Я допрашиваю Боткова и провожу у него обыск вместе с Сашей. Макс, ты за Варавиным, допрос тоже на тебе, и про обыск в его квартире не забудь, — словно диктуя план, говорил я ребятам.

Макс кивнул. А я продолжил:

— Лера. Возьмёшь у Варавина анализ крови, выясним, мог ли он физически вчера совершить убийство. Так как в его медицинской карте указывает что он принимает снотворные препараты. Отчёты о вскрытии… последней жертвы сделать бы побыстрее. И как там дела с базой препаратов?

— Варавина в списке покупателей диазепама и феназепама нет, а вот Ботков есть, — показав бумагу, ответила девушка.

— Но он не мог совершить убийство. Он был в участке всю ночь, — возразил Макс.

— Боткова вчера навещала жена. Она собиралась ночевать в отеле и Дмитрий Владимирович решил её подвезти, — вдруг сказал Сергеич.

— Месть за мужа? Ладно, допустим. Надо проверить её алиби и камеры возле отеля, — добавил я задач.

— Я займусь этим, — выдвинул свою кандидатуру Макс.

— Саша. На тебе самое трудное. Про обыски я уже сказал, но все вещи из квартир тоже на тебе.