Поэтому в один прекрасный день Дэвид подавил свою неприязнь к Розе и спустился в кухню. Миссис Бриггс, домработница и жена мистера Бриггса, садовника, отправилась навестить сестру в Истборн, так что Розе пришлось целый день заниматься хозяйством. Из птичника доносилось кудахтанье кур. Прежде Дэвид помогал мистеру Бриггсу кормить их, а еще смотрел, чтобы кролики не слишком разоряли огород, и выискивал лазейки, через которые во двор могла проникнуть лиса. Неделю назад мистер Бриггс убил лису, попавшуюся в западню. Капкан чуть ли не обезглавил ее, и Дэвид сказал, что ему жалко лису. Мистер Бриггс выбранил его, указав на то, что эта лиса могла передавить всех кур, если бы пролезла в курятник, однако Дэвид все еще переживал, вспоминая мертвое животное. Язык зверька был прикушен мелкими острыми зубами, а шкура растерзана там, где лиса грызла себя, пытаясь выбраться из капкана.

Дэвид приготовил себе стакан лимонада, сел во главе стола и спросил Розу, как она поживает. Роза бросила мыть посуду и повернулась к нему с лицом, сияющим от радости и удивления. Дэвид очень хотел быть с ней добрее, чтобы побольше выяснить, но Роза, не привыкшая говорить с ним о чем-либо, кроме еды и времени, когда надо ложиться спать, на что неизменно получала угрюмые односложные ответы, тут же воспользовалась возможностью навести мосты. Так что Дэвиду не пришлось много притворяться. Роза вытерла руки посудным полотенцем и села рядом с ним.

– Спасибо, хорошо, – ответила она. – Немного устала с Джорджи и прочим, но это пройдет. Все, что происходит в последнее время, немного непривычно. Уверена, ты чувствуешь себя так же, оттого что мы четверо вдруг собрались все вместе. Но я рада, что ты здесь. Этот дом слишком велик для одного, однако мои родители хотели, чтобы он остался в семье. Это было… важно для них.

– Почему? – спросил Дэвид.

Он изо всех сил старался не выглядеть слишком заинтересованным. Ему не хотелось, чтобы Роза поняла единственную причину, по которой он с ней разговаривал: ему просто хотелось побольше узнать об этом доме, а особенно о его комнате и тех книгах.

– Знаешь, – сказала она, – этот дом давным-давно принадлежит нашей семье. Его построили мои дедушка и бабушка, они жили тут со своими детьми. И надеялись, что дом и дальше останется в семье, что здесь всегда будут жить дети.

– Это их книги стоят в моей комнате? – спросил Дэвид.

– И их тоже, – ответила Роза. – А другие принадлежали их детям: моему отцу, его сестре и… – Она помедлила.

– Джонатану? – предположил Дэвид, и Роза кивнула. Взгляд ее стал печальным.

– Да. Джонатану. Откуда ты знаешь его имя?

– Оно там подписано. Я думал, кто же это такой…

– Это мой дядя, старший брат отца, хотя я никогда с ним не встречалась. Твоя комната была когда-то его спальней, и там много его книг. Жаль, если они тебе не нравятся… Я думала, комната тебе подойдет. Конечно, она темновата, зато там куча полок и, конечно же, книг. Мне следовало быть повнимательней.

Дэвид удивился:

– Почему? Мне она нравится, и книги тоже.

Роза отвернулась.

– Нет-нет, ничего, – сказала она. – Это не важно.

– Нет, – возразил Дэвид, – пожалуйста, расскажите мне.

Роза вздохнула.

– Джонатан исчез. Ему было всего четырнадцать. С тех пор прошло много лет, но мои родители оставили комнату так, как было при нем, потому что надеялись на его возвращение. Однако он не вернулся. С ним пропал еще один ребенок, маленькая девочка. Ее звали Анна, она была дочерью одного из друзей моего деда. Друг деда с женой погибли при пожаре, и мой дед взял Анну в свою семью. Ей было семь лет. Мой дед решил, что Джонатану не помешает младшая сестра, а ей – старший брат, который станет о ней заботиться. В общем, они, должно быть, ушли и… Не знаю; что-то с ними случилось, потому что больше их не видели. Вот такая трагедия. Их долго искали. Искали в лесу и в реке, расспрашивали во всех соседних городках. Бабушка с дедушкой даже поехали в Лондон и где только можно разместили объявления и портреты, но никто не откликнулся. Потом у них родились еще двое детей, мой отец и его сестра Кэтрин, но они никогда не забывали Джонатана и не прекращали надеяться, что он и Анна когда-нибудь вернутся домой. Мой дед не оправился от этой потери. Похоже, он винил себя за то, что случилось. Наверное, думал, что мог их защитить. Мне кажется, именно поэтому он умер совсем молодым. А бабушка перед смертью попросила моего отца ничего не менять в комнате и оставить на своих местах все книги на случай, если Джонатан вернется. Она никогда не теряла надежды. Об Анне бабушка тоже беспокоилась, но Джонатан был ее старшим сыном. Она каждый день выглядывала из окна спальни в надежде увидеть, что он идет по садовой дорожке, повзрослевший, но по-прежнему родной, ее сын. Что он вернется и расскажет удивительную историю своего исчезновения. Мой отец выполнил ее просьбу, и все книги остались на своих местах. Когда папа и мама умерли, так же поступила и я. Я всегда мечтала о собственной семье и, наверное, просто почувствовала, что Джонатан, так любивший свои книги, будет рад, если они не сгниют нечитанными, а понравятся когда-нибудь другому мальчику или девочке. Теперь это твоя комната, но если ты предпочитаешь другую, пожалуйста. Места у нас много.

– Каким был Джонатан? Ваш дедушка рассказывал о нем?

Роза задумалась.

– Ну, мне тоже было интересно, и я расспрашивала дедушку. Я немало о нем узнала. Дедушка говорил, что он был очень тихим. Как и ты, любил читать. Даже забавно: он любил волшебные сказки, но они пугали его, причем самые страшные Джонатан любил больше всего. Он боялся волков. Я запомнила, как дедушка однажды сказал мне об этом. В ночных кошмарах волки гнались за Джонатаном, причем не простые волки: они приходили из историй, которые он читал, поэтому умели говорить. Кошмары были такими тяжелыми, что мой дед отобрал у него книги, но Джонатан не мог жить без них, так что в конце концов пришлось их вернуть. Там есть очень старые книги. Они были старыми уже тогда, когда принадлежали Джонатану. Несколько экземпляров могли быть очень ценными, если б кто-то однажды не исписал их. Там есть сказки и рисунки, вписанные от руки. Дедушка предполагал, что это работа того, кто продал ему книги. Книготорговец из Лондона, престранный человек. Он продавал массу детских книг, но, по-моему, не слишком любил детей. Думаю, ему просто нравилось их пугать.

Роза смотрела в окно, погрузившись в воспоминания о своем дедушке и пропавшем дяде.

– После того как Джонатан и Анна пропали, дедушка отправился в книжную лавку. По-моему, он надеялся, что туда приедут за книгами какие-нибудь родители, которые сами или через своих детей могут что-то знать о пропавших. Но когда он пришел на нужную улицу, книжной лавки уже не было. Она стояла заколоченной. Никто здесь больше не жил и не работал, и никто не смог ему рассказать, что случилось с книготорговцем. Возможно, он умер. Дедушка говорил, что он был очень старый. Очень старый и очень странный.

Звонок в дверь нарушил чары гармонии, возникшей между Дэвидом и Розой. Это пришел почтальон, и Роза отправилась его встречать. Вернувшись, она спросила Дэвида, не хочет ли он перекусить, но Дэвид отказался. Он уже злился на себя за то, что уступил Розе, хоть и разузнал кое-что в результате. Он не хотел, чтобы она подумала, будто теперь между ними все наладилось. Нет, это совсем не так. И он отправился к себе спальню, оставив ее на кухне одну.

По дороге Дэвид заглянул к Джорджи. Малыш спал в кроватке, большой противогаз и мехи для нагнетания воздуха лежали рядом. Не его вина, что он здесь, уговаривал себя Дэвид. Он же не просил о том, чтобы появиться на свет. И все же Дэвид не мог заставить себя полюбить его. Что-то разрывалось внутри каждый раз, когда он видел, как отец берет на руки своего нового ребенка. Младенец был символом всего неправильного, всего, что изменилось. После маминой смерти Дэвид и отец сблизились, потому что им больше не на кого было положиться. А теперь у отца есть еще и Роза, и новый сын. А у Дэвида больше нет никого. Он теперь сам по себе.